- Ну ладно. - Я отпихнула женщину плечом и, встав на колени, взяла ее мужа за руку. Тот слегка вздрогнул от неожиданности, и уставился на меня с недоверчивым и одновременно обиженным выражением.
Говорят, что глаза это зеркало души. Ключевое слово в этом выражении "зеркало". Зрачок является дверью туда, куда даже не все видящие могут заглянуть. Запутанная череда путей, с развилками и тупиками. Множество вариантов развития события. Наша линия судьбы красной дорожкой прокладывает себе путь через все эти лабиринты, периодически пересекаясь с чужими линиями жизни. Мы не замечаем этих людей. Идем по начертанному нам пути, даже не понимая того, что именно та встреча, оставшаяся далеко позади, могла бы крупно изменить всю нашу жизнь.
- Эй, - взволнованно окликнула нас хозяйка дома, - вы чего так друг на друга уставились? Вы меня хоть слышите?
- Слышим. - Я поднялась, отряхивая налипшую к коленям грязь. - И слышим и видим. Так ведь? - я обратилась к ее мужу, все еще сидевшему на полу. - Теперь ты все увидел?
Показывать обычным людям лабиринт судьбы крайне тяжело, а уж его ответвления тем более. Но думаю того фрагмента, на который у меня хватило сил, достаточно. Мужчина молча, не отрывая взгляда от пола, кивнул. Глаза широко распахнуты, на лице наверно впервые за долгие годы беспробудного пьянства появилось осмысленное выражение. Я знаю, что это запрещено. Знаю, что за это меня, возможно, накажут, но теперь, если он постарается, в его жизни появится свет. Тот самый свет, что он упустил много лет назад. Этот свет ему поможет. Он отгонит нависшую тьму, и скроет от нее до самой реки перерождения.
Жаль, что я не могу таким образом увидеть свою судьбу. Друзья и знакомые тоже для этого не подходят, ведь их лини судьбы идут параллельно нашим и хоть и косвенно, но частенько соприкасаются.
- Что, так долго? Все нормально? - Едва я приоткрыла дверь, как хранитель бросился ко мне. - Точно, все в порядке? - Он все еще сжимал в руке свой меч, не понятно для чего. Вокруг дома никого не было. Толпа зевак и любопытных давно рассосалась или просто позабыла о нас. Видно я действительно потратила больше времени, чем рассчитывала.
- Эй, стой! Он точно того, бросил пить-то? - с сомнением спросила женщина, оборачиваясь на свой дом. Столько живя под одной крышей с этим человеком, она даже не заметила перемены в его взгляде.
- Точно. - Объяснять ей что там случилось не хотелось. К тому же, вряд ли она обрадуется результату. Ну, что можно сказать? Маленькая месть всегда скрашивает эту блеклую жизнь.
- Ну, смотри! Если соврала, сожгу тебя ведьма!
- Перестань, сейчас же! - У Валиана взыграли гормоны хранителя. - Как ты разговариваешь с видящей?!
Вот этого от него не ожидала, не только я. Женщина, коротко пискнув, скрылась обратно в дом, прячась от взбешенного хранителя. А к этому можно даже привыкнуть. Защищают тебя, оберегают. Люблю таких ответственных хранителей, они дольше держаться.
- Ты уверена, что все нормально? - Валиан подвел ко мне лошадь, и хотел помочь на нее забраться. - Ты бледная какая-то.
Бледная? Да я вообще на ногах еле держусь, но показывать этого нельзя. Ни в коем случае нельзя! Вдруг Валиан все поймет и донесет куда следует? Я живописно, благо воображение позволяет, представила, что меня ожидает, если Организация узнает про мою самодеятельность. Нет, простым штрафом мне не отделаться. Связной, будь он неладен, давно просек, что я не слишком завишу от материальной стороны мира, поэтому настоял, чтобы все штрафы и правонарушения в особо крупных масштабах я оплачивала по иному тарифу, чем все остальные. Ну, в чем-то он прав, угроза даже пяти ударов розгой действуют на меня куда эффективнее, чем лишение полугодовой оплаты. Деньги были, есть и будут все лишь железяками, которые можно раздобыть и фальшивые, а вот филейная часть... она одна.
- Что там случилось? - вновь стал допытываться Валиан.
- Да ничего особенного, так поболтали по душам. Дала пару советов. - Я закинула ногу в стремя, собираясь с силами чтобы махом залезть на Мышь. Мерзавка, совсем не облегчала мою задачу, нетерпеливо перетаптываясь на месте и выдирая поводья из рук.
Животные гораздо лучше людей подмечают все что связанно с той стороной. Особенно хорошо они распознают тех, кто тем или иным способом там побывал. Думаю и мое путешествие по лабиринтам судьбы не закончилось бесследно.
Задержав на короткий миг дыхание, я запрыгнула в седло, стараясь не морщиться от тупой ноющей боли разлившейся по всему телу, и острого страха, исходящего от Мыши. Животные крайне редко так ярко выражают свои эмоции, но страх... страх в сердце любого существа занимает отдельную комнату, которую лучше не открывать.
Заметил? Я обернулась и тут же, вжав голову в плечи, желая стать как можно незаметнее, развернулась обратно. Валиан внимательно следил за каждым моим движением. Его глаза было первое что я заметила. Такие холодные, отстраненные, а может просто показалось из-за их голубого оттенка... . Ненавижу этот цвет глаз.
Мышь, все еще трусливо опуская голову, принужденно зашагала по вымощенной камнями дорожке. Ну поверь, я тоже не в восторге от этой поездки, но если скажу что устала и мне надо отдохнуть, это вызовет слишком много лишних вопросов у Валиана. Так что, терпи.
- Госпожа! - С этим криком кто-то бросился под копыта Мыши. Валиан, выкрикнул что-то предостерегающее, но подъехать он бы не успел в любом случае. Мышь, испугавшись, резко задрала голову, собираясь встать на дыбы. Мне с трудом удалось остановить ее в самый последний момент.
- И кто, этот несостоявшийся самоубийца, чью задачу я выполню своими руками?! - Мышь может, и успокоилась, чего нельзя сказать обо мне. Свалиться с лошади по своей вине это одно, а покалечится из-за кого-то другого, это уже совсем иное. - Ну, здравствуй, смертник. - Я развернула лошадь, чтобы лучше рассмотреть того, чьи фото, возможно, напечатают в завтрашних газетах.
Ребенок?! Совсем еще мальчишка, не старше шести зим, жалостливо смотрел на меня снизу вверх. Грязные одежды, неухоженные взлохмаченные волосы и глаза полные такого отчаянья, что мне стало не по себе. Злость за его проделку не ушла, но уступила месту обычному раздражению.
- Купите? - Ребенок даже не понял, какой участи он только что избежал. Задрав руку, он протянул ее под самый нос Мыши. Судя по тому, как лошадь оживилась, в руке у него было что-то съедобное. - Купите, - более настойчиво попросил ребенок. Его руки подстать одежде, были во что-то перемазаны, но что более удивительно, он держал абсолютно белоснежный кусок материала, на котором лежал ломоть хлеба. - Моя мать испекла. - Он повел головой в сторону бледной женщины, бродившей неподалеку и безуспешно торгующую своей выпечкой.
