— Все ко мне!!! — гортанно, по-боевому прокричал Сайнар; лицо его побагровело от гнева.
Братья и сестры, те, что совсем недавно кто радушно, а кто прохладно встречали Кангасска Дэлэмэра, преградили ему дорогу. Странно, что он не растерялся: видимо, душевный подъем, вызванный открывшейся внутренней истиной, заставил Кана забыть всякий страх. Он просто остановился и выжидающе смотрел на них, чувствуя тяжелый взгляд отца у себя за спиной.
— Ты думаешь уйти так просто? — успокаиваясь, проговорил Сайнар. — Ты не уйдешь, сын. Отныне ты — либо неофит Ордена Горящего Обсидиана, либо Ученик миродержцев и предатель. Третьего не дано.
— Я не предавал тебя, — обернувшись, честно ответил Кангасск. — Это ты предал меня и маму, еще раньше, чем я появился на свет. Ты можешь убить меня здесь и сейчас. Пусть, — и добавил с особым смыслом: — Я умру Учеником миродержцев.
Сайнарнемершгхан сжал кулаки, готовый разразиться гневом, но сумел совладать с собой.
— Убить предателя… — сказал он десяти Кангасскам.
…Вьющаяся, как дым, тишина… Решение об убийстве сына — как быстро и легко отдан был этот приказ… В кого ты превратился, Сайнар? Кем стал на старости лет?..
…Башни всегда будут падать. Под собственной тяжестью…
— Нет, отец! — выпалил Кангасск Лар. Сделав два широких шага вперед, он повернулся лицом к остальным братьям и сестрам. Положив руку на рукоять меча, он сказал: — Я не позволю. Ни тебе, ни кому-либо еще. Это мой родной брат. Он пришел сюда, доверившись мне. Он под моей защитой.
Обойдя двоих отступников слева, Сайнар заглянул в их лица. Судя по всему, Лар был полон решимости.
— Не делай этого, сын… — предупредил Сайнар.
— Я делаю то, что считаю нужным, — отрезал Кангасск Лар и обратился к остальным Кангасскам: — Он убил ваших учеников! — крикнул он им. — А теперь велит вам убить собственного брата!.. Ордена нет больше! А может, и не было! Мне плевать!.. Я просто не верю, что подлостью и кровью невинных можно сделать для мира что-то хорошее. И участвовать в этом я не хочу!!!
Каждое слово отдалось в стенах зала троекратным эхом, отмечая крах трех тысяч лет надежд и ожиданий. Крах Ордена…
Мажеста, Евжения, Марини, Аджар, Аранта — эти Кангасски перешли на сторону Лара сразу.
Оллардиан и Веспери задержались на короткий миг.
Остались только двое — Орлайя и Абадар…
Кангасск Абадар, облаченный в черный, траурный плащ, откинул капюшон с лица и встретился взглядом с отцом. Долгий это был взгляд, без слов поведавший многое. И — не сказав ни единого слова, Абадар присоединился к мятежникам.
Осталась одна Орлайя. Сайнарнемершгхан посмотрел на дочь с последней надеждой. Слабая это была надежда.
— Не бойся, я не брошу тебя, отец, — сказала Кангасск Орлайя, но и ее голос звучал теперь иначе. Вместо былого фанатизма в нем слышалась лишь бесконечная усталость и грусть одинокой женщины, такая же бледная, поникшая и седая, как сама Орлайя после того, как потеряла ученика. — Но, похоже, Лар все-таки прав… Я не собираюсь сражаться со своими братьями и сестрами, отец; уж извини, это слишком, это ты хватил через край… Мы с тобой сейчас пойдем в малую залу и поговорим. О том, каким должен быть Орден. Хорошо?
Сайнар машинально кивнул; на самом же деле мысли его были далеко.
…Нанятый маг, дожидавшийся заказчиков на одной из скамеек у края леса Магров, долго ворчал, что вместо троих ему теперь придется переправлять сразу десять человек, и требовал доплаты. Доплату ему обещали.
Целый час, пока он готовил свое трансволо, Кангасск Дэлэмэр с тоской смотрел на Храм Сохраняющих Жизнь… Так много всего случилось в этот день… Теперь понятно, отчего Лар посвятил его во все подробности планов Ордена: раскол назревал давно. И он, Кан, выступил лишь катализатором, ускорив неизбежное.
Об отце он уже не сожалел. Это был совсем другой человек; давно уже не такой, каким его помнила мама. Не тот, на кого она злилась, о ком грустила, кого всегда ждала… Потому и сожалеть не о чем.
Да и не время сейчас о чем-либо сожалеть. Время решать иные проблемы. Теперь он, Кангасск Дэлэмэр, в ответе за братьев и сестер, что доверились ему. И он собирался оправдать их доверие…
Глава четвертая. У пересохшего фонтана
— Эй, парень, а я тебя помню!
Максимилиан обернулся на голос… Потомок Арники и Вадро, такой же правильный, как большинство коренных жителей Торгора. Это лицо не говорило ему ни о чем.
— Ты, должно быть, ошибся, — сказал Макс, отворачиваясь.
Но этот жизнерадостный воин и не думал сдаваться. Усевшись на бортик чаши пересохшего фонтана рядом с Максом, он принялся освежать старому знакомцу память.
— Мы с тобой вместе шли с караваном Рамаяны, помнишь? — живо говорил он. — С тобой было еще девять Сохраняющих Жизнь, один — совсем маленький, лет пяти-шести… Да и сам ты был щеглёнок, — незваный собеседник улыбнулся. — Лет двенадцати, наверно. Растерянный такой… А сейчас, смотрю, бывалый воин. С трудом узнал… Где ты получил такие шрамы?
— В бою, — неохотно ответил Макс.
Некоторое время они со старым знакомым сидели рядом, бессмысленно созерцая растрескавшуюся от жары и времени пустую чашу фонтана. Молчали. Потом, так и не дождавшись от Макса ни единого слова, кулдаганец попрощался и ушел.
Максимилиан проводил его долгим тоскливым взглядом, запоздало подумав, что надо было хотя бы имя его спросить…
Так холодно было на душе. Невыносимо. Так одиноко… И вот — словно сама жизнь попыталась немного развеселить хмурого паренька, устроив эту нехитрую случайную встречу. А Макс отмахнулся от маленького подарка судьбы, даже не взглянув. По-детски это как-то. Все люди — дети, в масштабах мироздания…
Этот пустой дворик… этот пересохший разбитый фонтан… Кто лишний раз подумает заглянуть сюда?.. а уж тем более искать в неприметной трещине на дне пересохшей чаши Хору Солярис?
Никто.
Макс прибыл в Торгор два дня назад, на трансволо и быстро затерялся в его многоликой толпе. Здесь был самый край, южный предел магии. Дальше и держателю стабилизатора можно было идти только своим ходом, двигая впереди себя границу Ничейной Земли. К слову сказать, та неспешно сдвигалась на северо-восток уже сейчас — вынутые из оправ и перемещенные в пространстве, стабилизаторы обречены теперь бороться между собой до тех пор, пока не будет достигнуто новое равновесие.
