- Отвали, хорек! - заорал на весь зал Рон.
- Минус двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Уизли, - спокойным, чуть презрительным голосом сказал Снейп. Но Рон уже на всех парах несся к Гарри, окруженному слизеринцами. Драко никогда не ходил один, и гриффиндорцам лучше было не оставаться один на один с этой компанией. Но сейчас Драко перевел изучающий взгляд с Гарри на Рона.
- Уизел, надо лучше охранять свое сокровище, - презрительно бросил блондин, указывая при этом на Гарри. Затем Драко перевел взгляд обратно на Гарри. Их глаза встретились.
- Может быть, однажды я тебе объясню, что ты сделал, - спокойно произнес Драко, но его голос был холоден и совершенно безэмоционален.
- Гарри, идем, - потянула юношу к гриффиндорцам подошедшая Гермиона.
- Почему? - Гарри недоуменно посмотрел на девушку.
- Это же Малфой! - воскликнул Рон.
- И что? - достаточно громко спросил Гарри. Весь зал с интересом наблюдал за событиями, но никто даже не собирался вмешиваться, в том числе и преподаватели. Все это давало Гарри много информации для размышлений, только вот первоначальные выводы получались отнюдь не в пользу этих людей.
- Я потом тебе все объясню, - прошипела Гермиона.
- Поттер, ты газетку-то почитай, - насмешливо посоветовал ему кто-то из-за слизеринского стола. - Или ты и читать разучился вместе с тем, как потерял мозги?
Слизерин тут же лишился пяти баллов от МакГонагалл, «Интересная реакция», - подумал Гарри. - «Они меня так закалить, что ли хотят? Чтобы был не чувствителен к насмешкам и издевательствам?»
Гермиона, наконец, довела его до стола и усадила. Гарри оказался сидящим лицом к слизеринцам. Его глаза снова встретились с глазами Драко Малфоя. Два юноши несколько секунд не прерывали контакта. И что-то странное было в глазах Драко, чему Гарри пока не нашел объяснения. Газету ему, естественно, никто не дал. Но он все же ознакомился с ее содержимым позже, ночью в гостиной. О, сколько же снова вылили на него грязи, Скитер вернулась во всей красе. Гари вспомнил, что Гермиона запретила той писать, а судя по возвращению Риты, запрет его «подруга» сняла. Возникал вопрос, с чьей подачи? Отрицательных выводов было все больше, а вот на чаше весов с положительными результатами так пока ничего и не появилось.
Следующая неделя не принесла ничего нового, кроме, пожалуй, странного перемирия, установившегося в отношениях Гарри Поттера и Драко Малфоя. Нет, тот не исчез из поля зрения Гарри. Драко теперь изучал своего школьного врага, постоянно за ним наблюдал, но не было ни издевок, ни стычек. Школа гадала, что же это значит. Гермиона и Рон же достали Гарри своими разговорами о Малфое, о том, какой он противный, что он опять что-то замышляет, когда Гарри такой беспомощный. Но при всем при этом вражда между факультетами вспыхнула с новой силой. Только вот лидеры в ней поменялись. Поттер и Малфой самоустранились.
Дни Гарри проводил в библиотеке, читая. Ему даже нравилось повторять старый материал, освежая знания. Историю магии он изучал с начала, так как не знал ее вообще. После библиотеки он шел в кабинет Дамблдора, где у него была практика. Директор учил его простейшим и не только заклинаниям. Что-то получалось сразу, а что-то Гарри специально делал неправильно. При этом Дамблдор постоянно пытался залезть ему в голову. Но из воспоминаний там было только то, что произошло с момента его пробуждения, когда выяснился факт о потере памяти. Эти воспоминания ложились поверх пустоты, а за ней была его истинная память. Он закрыл пустотой свои знания и воспоминания до момента, когда ввел в действие свой план. Да, Гарри Поттер должен был учиться в Слизерине. Сам Гарри уже принял этот факт. На занятиях Дамблдор постоянно говорил о Волдеморте, настраивая его как музыкальный инструмент на нужный лад. Благо, что Гарри не настраивался на этот самый лад. У него были свои планы на жизнь.
За всю эту неделю никто не разу не обмолвился о Сириусе, лишь изредка в разговорах всплывало имя Ремуса Люпина. Но это было и понятно, ведь о Блеке знало не так много народу, а вот со слизеринцами он встречался очень редко, только на зельях, которые были настоящим кошмаром. Снейп озверел настолько, что не отходил от Гарри ни на шаг, вываливая свою желчь на юношу. Гарри в какой-то момент подумал, что стоит отказаться от зелий, но вот, кто ему позволит.
Однажды Рон чуть не проговорился, когда делился приключениями их Золотого трио. Гарри уже ждал, что вот-вот будет упомянуто имя Сириуса, но Гермиона остановила Рона. Гарри попытались отвлечь от этой заминки, и он сделал вид, что ничего не заметил. За это время он научился замечать все нюансы в поведении окружавших его людей. Оказалось, стоило всего лишь остановиться на мгновение и задуматься.
Гриффиндорцы по большей части стали его игнорировать, как прокаженного. Те, кто хорошо его знал, перешли на потребительское отношение: помоги, подай, напиши, ты же не занимаешься так, как мы. Гарри решил для себя, что не будет сопротивляться, и все выполнял безропотно. Да, он, конечно, впал в ступор, когда услышал от того же Невилла, что он всегда так делал, всем помогал. Гнев рос, грозя однажды ударить лавиной. Его стали использовать также, как это всю его жизнь делали Дурсли. Никто не сомневался, что он сделает и поверит во все, что ему бы не сказали. В то же время слизеринцы перестали его задевать совсем. Было не понятно, то ли он им стал неинтересен, то ли кто-то посоветовал не трогать этого увечного. Многих в школе удивляло бездействие Малфоя, и теперь они ждали, что же предпримет Принц Слизерина.
Следующая неделя началась для Гарри как обычно, но вот вечером произошло то, что окончательно уверило его, что он принял правильное решение, решив проверить свое окружение.
Они сидели в общей гостиной. Гарри забрался в дальнее кресло в темном углу, чтобы поразмышлять об уже увиденном и услышанном. Он, если честно, пребывал в депрессии. Всем было просто на него плевать. Рон и Гермиона изображали из себя друзей, Джинни всеми силами пыталась доказать ему, что они друг друга любят и после школы собираются пожениться. Гарри знал, что не только в Гриффиндоре, но и на других факультетах уже давно держать пари, сколько же понадобится времени младшей Уизли, чтобы соблазнить придурковатого недотепистого девственника.
Гарри поднял глаза и обвел усталым взглядом гостиную. Вот о чем-то шушукаются Рон, Джинни и Гермиона, но ему уже было все равно. Эксперимент уже не был такой хорошей идеей, как казался в самом начале. Ему хотелось все прекратить, встать и все им всем высказать. Он надеялся, что хоть кто-то остановит этот кошмар, но таких не находилось. Он уже начинал тонуть в этой безызсходности, фальши и лицемерии. Вдруг, Рон встал и подошел к нему. Гарри устало подумал, что сейчас остатки его веры и надежды разобьются окончательно.
