– Нужно выйти наружу, – сказал Й'озуи К'рели Рейр. – Надо встать под Яшмовым Гигантом.
– Когда все это произойдет, – спросил Эльрик вдруг, – как мы покинем Р'лин К'рен А'а?
– У меня есть лодка. В ней часть сокровищ города. Она находится на западном побережье острова.
Они выбрались на площадь. Наступила ночь; в небе сияла огромная луна. Эльрик вынул из сумки на поясе Образ в Камне и зажал его в руке. В правую руку он взял Бурезов. Эван, Хмурник и матрос отступили. Эльрик поднял голову, посмотрел на громадные яшмовые ноги, на торс, руки, голову; потом он обеими руками воздел меч в воздух и прокричал:
– ЭРИОХ!
Голос Бурезова почти заглушил голос человека. Клинок пульсировал в руках Эльрика, угрожая выскользнуть.
– ЭРИОХ!
Его товарищи теперь видели сверкающий и раскачивающийся меч, белые руки, лицо и глаза принца, сверлящие темноту.
– ЭРИОХ!
В ушах у Эльрика зазвучал голос, который не принадлежал Эриоху; принцу даже показалось, что это говорит его меч.
– Эльрик! Эриоху нужны кровь и души! Помни, кровь и души.
– Нет, эти люди мои друзья; а Олабам Бурезов вреда не причинит. Эриох должен прийти без крови и без душ.
– Только так можно призвать его наверняка! – произнес голос, на этот раз отчетливее. Было такое впечатление, что он исходит из-за спины Эльрика. Он повернулся, но никого не увидел. Никого и ничего, кроме встревоженного лица герцога Эвана. Глаза Эльрика остановились на лице вилмирианца, и в этот момент меч вырвался из его рук и двинулся в направлении герцога.
– Нет! – закричал Эльрик. – Стой!
Но Бурезов не остановился до тех пор, пока не вошел глубоко в сердце герцога Эвана и не утолил свою жажду. Матрос в оцепенении смотрел, как умирает его хозяин.
Герцог Эван дернулся:
– Эльрик! Какую измену ты… – Он вскрикнул:
– О, нет!
Он дернулся:
– Пожалуйста… Он вздрогнул:
– Моя душа…
Он затих.
Эльрик схватил меч и, не думая, зарубил матроса.
– Теперь у Эриоха есть кровь и души, – сказал он холодно. – Да придет он!
Хмурник и Обреченный на Жизнь отступили, с ужасом глядя на одержимого Эльрика.
– ДА ПРИДЕТ ЭРИОХ!
– Я здесь, Эльрик.
Эльрик обернулся и увидел темный силуэт в тени ног статуи – тень в тени.
– Эриох, ты должен вернуться в эту статую и заставить ее навсегда покинуть Р'лин К'рен А'а.
– Мне бы этого не хотелось, Эльрик.
– Тогда я тебе прикажу сделать это, князь Эриох!
– Прикажешь? Только тот, кто владеет Образом в Камне, может сделать это, и лишь один раз.
– Я владею Образом в Камне! – Эльрик поднял рубин. – Гляди! Тень в тени шевельнулась, словно в гневе.
– Если я исполню твое приказание, это приведет к цепи событий, которые могут быть нежелательны для тебя, – Эриох вдруг заговорил на Нижнем Мельнибонэйском, как будто хотел этим подчеркнуть серьезность своих слов.
– Пусть. Я приказываю тебе войти в Яшмового Гиганта и подобрать его глаза, чтобы он мог уйти отсюда. Затем я приказываю тебе уйти и забрать с собой проклятие Вышних.
– Когда Яшмовый Гигант перестанет стеречь место, где некогда встретились Вышние, начнется великая битва в Верхних Мирах.
– Я приказываю тебе, Эриох. Ступай же!
– А ты упрям, Эльрик.
– Ступай! – Эльрик поднял Бурезов. Грозной была песнь меча, и в тот миг клинок казался более могущественным, чем Эриох.
Земля содрогнулась. Огромную статую охватило пламя. Тень в тени исчезла.
Яшмовый Гигант наклонился. Тело его перегнулось, руки подобрали кристаллы, лежащие на земле, обшарив почти всю площадь. Потом Гигант выпрямился, сжимая по кристаллу в каждой ладони.
Эльрик бросился к дальнему углу площади, где уже стояли Хмурник и Й'озуи К'релн Рейр, дрожа от страха.
Из глаз статуи полыхнуло пламя; яшмовые губы раздвинулись.
– Дело сделано, Эльрик, – раскатился над площадью громовой голос. Й'озуи К'релн Рейр зарыдал.
– Уходи, Эриох.
– Я ухожу. Проклятье снимается с Р'лин К'рен А'а и с Й'озуи К'релн Рейра, но более великое проклятье налагается теперь на всю вашу плоскость! Я иду в Пэн-Тэнг, чтобы ответить наконец на обращенные ко мне призывы Теократа!
– Ну и что? Объясни, Эриох, – крикнул Эльрик.
– Скоро ты получишь объяснение. Прощай! Огромные ноги сделали шаг, перемахнули через руины и двинулись к морю, проламывая дорогу через лес. Яшмовый Гигант исчез в мгновение ока.
Тут Обреченный на Жизнь рассмеялся. Но его смех был странен. Хмурник зажал уши.
– Пора! – крикнул Й'озуи К'релн Рейр. – Пора твоему мечу забрать мою жизнь!
Эльрик провел ладонью по лицу. Он едва осознавал, что происходит.
– Нет, – сказал он, – я не могу…
Внезапно Бурезов выскользнул из его руки и погрузился в сердце Обреченного на Жизнь.
Й'озуи К'релн Рейр умер, смеясь. Он упал на землю, и губы его шевельнулись. Он что-то прошептал. Эльрик подошел ближе.
– Меч знает теперь то, что знал я. Моя ноша оставила меня. – Глаза его закрылись.
Десять тысяч лет Обреченного на Жизнь кончились.
Эльрик устало вынул меч из груди мертвеца, а потом поднял вопросительный взгляд на Хмурника.
Его друг отвернулся.
Пришел туманный рассвет. Эльрик видел, как тело Й'озуи К'релн Рейра превратилось в горстку праха. Ветер смешал ее с пылью руин. Потом Эльрик пошел через площадь туда, где лежало скрюченное тело герцога Эвана, и опустился перед ним на колени.
– Тебя предупреждали, герцог Эван Эстран из Старого Хролмара, что плохо кончают жизнь те, кто связывает свою судьбу с Эльриком Мельнибонэйским. Ты не поверил. – Принц вздохнул и поднялся.
Хмурник стоял рядом с ним. Солнце осветило развалины. Хмурник коснулся плеча друга.
– Олабы исчезли. По-моему, эта картина их доконала.
– Еще одного я убил, Хмурник. Что же я, навсегда привязан к этому проклятому мечу? Мне надо избавиться от него.
Хмурник молча кивнул.
– Я похороню герцога Эвана, – продолжал Эльрик. – А ты отправляйся к кораблю и скажи матросам, что мы возвращаемся.
Хмурник повернулся и пошел в восточном направлении.
Эльрик спустился по лестнице и положил герцога Эвана на постель из соломы. Потом он взял у мертвеца кинжал и, не найдя ничего другого, окунул его в кровь герцога и написал на стене:
«Здесь лежит герцог Эван Эстран из Старого Хролмара. Он бродил по миру и возвращался в свой Вилмир, нагруженный знаниями и сокровищами. Он любил мечтать, но затерялся в мечте другого и погиб. Он обогатил Молодые Королевства и дал этим силу другой мечте. Он умер, чтобы мог умереть Обреченный на Жизнь».
Эльрик остановился. Потом бросил кинжал. У него не получилось выразить свое чувство вины в торжественных словах эпитафии человеку, которого он убил.
