Я отстранилась от него. Видение прекратилось, но не паника, и я дрожала.
— Все в порядке, — промямлила я. — Немного закружилась голова. Мне нужно выпить.
Мы молча вышли во двор, я со своими суматошными мыслями. Нас учили, что подобные видения наполнены тайным смыслом, но о чем могло говорить мне это?..
Комната оказалась приличной, хотя и не настолько, как описывала хозяйка; она стояла рядом и настаивала на том, что сам Король западных земель отдыхает в ней, когда посещает их края.
— Господин Узурпатор? — спросил Барлач. — Весьма похоже, куколка. Волк, нужно три монеты. Если мы заплатим две, а юнец одну…
— Я заплачу полторы, — уточнила я.
— Волк займет большую кровать, — сказал Барлач. — Он никогда не поместится на этой. Даешь деньги?
— Пожалуйста, — сказала я в замешательстве. — Я не могу…
— Честь по чести, — заспорил Барлач. — Если ты хочешь получить другую постель, можешь…
— Барлач, — спокойно сказал Волк. Рыжеголовый оглянулся на него со словами: «О, ну хорошо», — и принял моих полторы монеты. Хозяйка, получив плату, взглянула с вожделением на Барлача и, пыхтя, двинулась вниз по лестнице. Я бросила сумки на маленькую кровать и огляделась. Кувшин с водой и таз стояли между постелями.
— Пива перед ужином, Барлач? — спросил Волк. Он сбросил плащ и стоял, облаченный в черное. Единственная тяжелая складка распахнулась, когда он поворачивал голову, и его глаза побелели под темными бровями.
— Я жажду, как раскаленное жерло, — сказал Барлач. Волк обернулся ко мне, изогнув одну бровь. Я помотала головой.
— Сначала вымоюсь. Потом спущусь к вам, — объяснила я.
Когда они выходили, я впервые оценила их рост. Барлач был ниже меня дюймов на шесть, что составляло не больше пяти футов и трех дюймов, но шире и массивнее, как говорится, крепче сшит; Волк был на фут выше друга и самый худой мужчина из всех, кого я когда-либо видела. Они являли собой странную пару.
Когда дверь за ними закрылась, я повернулась к тазу и кувшину, не уставая удивляться тому, что делала. Неужели я, в самом деле, спятила? Теперь я была отлучена от церкви; первый лунный свет убьет меня. Я не должна была больше молиться Госпоже — мне следовало упасть на колени, дрожа и плача, умолять Главную Звезду вступиться за меня… Вместо этого, я спокойно смыла пыль с лица, размышляя над тем, что бы сказал высокий мужчина с лучистым взглядом, если бы узнал, что я девушка. И что бы он потом сделал.
Я взглянула на дверь. Плотно закрыта. Я вся была перепачкана пылью, поэтому решила рискнуть и вымыться. Я сняла мягкую тунику, затем, бросив еще один взгляд на дверь, рубашку и холщовые трусики, которые были под ней. Холодная вода заструилась блаженством по горлу и плечам; я дотянулась до мыла и принялась смывать остатки пыли.
Я закончила, ополоснулась, и подумала о полотенце, когда торопливые шаги послышались из коридора. Я пыталась ухватиться за край полотняной ткани в тот момент, когда дверь распахнулась.
— Волк, у тебя есть… — начал рыжеголовый и поперхнулся. Он уставился на меня, вбирая то, что видел, затем шагнул внутрь. Я почувствовала, как краска стыда заливает мои лицо и плечи; беспомощная, я стала смотреть на него, почти гипнотизируя.
— О боги, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Теперь плохи твои дела, моя прелесть. Волк давал клятву, он не может быть тебе полезен. Почему бы тебе не сделать этого со мной?
Я никогда не видела подобного выражения. Обернув концы полотенца вокруг себя, я с трудом пролепетала:
— Пожалуйста — ничего такого! Я не буду — я не должна…
— Или ты собиралась зарезать его ночью? — он пристально посмотрел на меня, нахмурив брови. Затем его морщины разгладились, и вернулось прежнее, более пугающее выражение. — Нет, ты не могла. Иди сюда, — попытался он уговорить меня, делая шаг вперед. Я отступила, хотя мои колени грозили подкоситься. Безоружная и полуобнаженная, я была охвачена паникой.
Вновь шаги по коридору, легкие и быстрые. Дверь отворилась, и появился Волк. Он мельком взглянул на меня, потом на Барлача, затем снова на меня; сдвинув брови, он зашел в комнату и закрыл дверь. Ужас сменился отчаянием. Я ошиблась в нем, здесь был мой конец; насилие, позор, и за ними падение на вертикальный меч.
Потом его взгляд прояснился. Мелькнуло понимание. Он взял Барлача за плечо и повернул его лицом к двери.
— Извольте одеться, мадмуазель, — произнес он спокойно. Сердце билось, колени дрожали, но я вытерлась и повиновалась, борясь с прилипавшим полотном и заскорузлой от пыли шерстью. Наконец, я сказала:
— Все. Можете повернуться.
Мой голос звучал жалко даже в моих собственных ушах. Он выпустил Барлача и встал ко мне лицом. Я ощутила, как снова стала пунцовой.
— Я буду ночевать в конюшне, — бросил он грубо и направился к своим тюкам. — Будет лучше, если завтра ты уедешь раньше нас. Я не спрашиваю твоего имени, чтобы оно не дошло до ушей твоих настоятелей.
Меня шокировал его тон, но он не мог выдерживать его долго, да и его глаза жили другой жизнью. Я уже утратила все приличия, что могло быть больше?
— Я поеду с тобой, — выпалила я. Он посмотрел на меня, его лицо было по-прежнему безучастным. Барлач издал противный смешок.
— Я же говорил тебе, дорогая, Волк без пользы для тебя. Давай сделаем это со мной.
Волк бросил сумки и влепил ему затрещину. Барлач отлетел к двери, утирая рот и озираясь с испугом. Волк обернулся ко мне с тем же безразличным видом.
— Мы не для таких, как ты. Я… я под следствием по делу сношения с Тьмой, Барлач… — Он запнулся и бросил взгляд на рыжеголового, тот усмехнулся неодобрительно.
— Ты бы видел деревню, в которой мы прожили шесть месяцев, — сказала я.
— Твоя покровительница умерла? — спросил он чуть мягче. Я кивнула. Снова возникла пауза. Барлач поднялся на ноги.
— Надоело, пойдем поедим, — проворчал он. — Я голоден.
Волк перевел взгляд на него, потом на меня.
— Ладно, — сказал он. — Пойдем.
Я была рада подчиниться. Я могла поспорить утром. Барлач осмотрел меня с ног до головы и фыркнул язвительно.
— Их, по крайней мере, хорошо одевают, — сказал он.
Мы ели на одном конце длинного стола в общей комнате. Кругом было душно и шумно, все скамьи были заняты крестьянами Аминера, но груды пустых мисок говорили о том, что кое-кто успел основательно покушать. Барлач отлучился ненадолго помочь хозяйке нацедить сидр из объемистого бочонка в углу. Но судя по звукам, которые доходили до нас, он больше мешал. Мы с Волком, сидя на разных краях стола, закусывали тушеным мясом с толстыми ломтями хлеба. Волк закончил первым и принялся рассматривать свои руки, сминая хлебный катышек. Они были такими же белыми, как его лицо, длинными и узкими, с острыми отточенными ногтями, а когда он потянулся за кружкой с сидром, я увидела неровный шрам через суставы.
