— К Кордейре. — Как он, однако, безапелляционен!
— Вот так, прямо?
— А ты здесь поселиться решила? И надолго?
— Ну, сплетни-то узнать надо? Осмотреться…
— Приглядеться к объекту, да? Ты это… привычки киллерские оставь. На минуточку. Ты ее не убивать собираешься. Тебе надо просто оказаться рядом.
— И как мы рядом окажемся? Попросим аудиенции под предлогом замены ее палача нами?
— Да!
Все, я его сейчас убью. Но в буре возмущения неожиданно возникает нехитрый вопрос: а почему нет? Почему бы нам не предложить Дубину в качестве нового, заморского, квалифицированного палача?
Господи, каких только глупостей не творит с людьми Зазеркалье…
Палач в Средние века — весьма востребованная профессия!
Так что собеседование на эту должность Дубина прошел в мгновение ока. И не только он — я тоже.
Сначала мне ОЧЕНЬ не понравилась идея Геркулеса взять и отправиться в замок. Я не желала оседать в этом месте на целую жизнь. И уж тем более в качестве второго палача, подручного палача, няни палача и вообще кого угодно при палаче.
С одной стороны, мое собственное каторжное прошлое противилось новой роли. С другой, мне не хотелось отдавать Дубину обратно.
Я понимаю: за время наших, гм, совместных приключений Геркулес не перестал быть убийцей. Зато перестал быть мучителем. Мне кажется, то была немалая победа: заставить опытного палача забыть, насколько прост и удобен путь к цели, когда в твоих руках испанский сапог, железная дева, трон ведьмы, охрана колыбели[19] и чертова уйма других способов вынуть из человека душу. Он перестал относиться к человеку как к материалу. Материалу, который надо обработать плетьми, кислотой, жаром и холодом, прежде чем его фактура станет такой, как надо, — мягкой, податливой, удобной для заказчика.
И вот, мы на пороге возвращения в проклятое вчера. Он опять примется угождать хозяину. Вернее, хозяйке. Своей любимой Кордейре в ее новой ипостаси. Еще, чего доброго, захочет тут остаться. В атмосфере полного рабско-деспотического взаимопонимания.
Скрипя зубами, я дотащилась до замка, а там и до замкового "отдела кадров". Ну какая правительница станет самолично выбирать палача? Не царское это дело.
Ноздри мне забивал специфический запах бойни, которым тянуло из подвалов. Реальный замок Кордейры никогда так не пах. А здесь, видать, социальные системы только на трудолюбии команды палачей и держались. Еще немного, и я переключусь со спасения Корди на революционную пропаганду.
Пока я передергивалась от отвращения, припоминая самые болезненные факты собственной авантюрной биографии, Дубина уже нашел общий язык с местным костоломом. Кто бы сомневался?
— Так вы палач с мечом? — восхищенно вопрошает этот, местный.
— Именно. Показать? — отрывисто и почти брезгливо интересуется Геркулес.
— О! Сделайте одолжение! — ехидно-подобострастная ухмылка: "Ах, так вы крутой, господин! Не изволите ли продемонстрировать свою крутость? А то что-то не верится…"
Дубина, вынув меч из ножен, подходит к чучелу в углу и совершает вращательное движение кистью. Голова чучела отлетает к противоположной стене. По срезу видно: башка была насажена на деревянный шест, окованный металлом. И шест, и металл располовинены ровно, точно спелый ананас. В реальном мире у Геркулеса так не получилось бы. Он же не сказочный Роланд-Ланселот. Но, попадая сюда, в зазеркалье, во всей своей плоти и энергичности, человек может бегать со скоростью гепарда, рубить с силой дисковой пилы и не думать о том, что пора бы отлить. Здесь мы с Дубиной — сверхчеловеки. Просто потому, что мы люди, а не отражения. Люди, лишенные нормальных человеческих слабостей.
Местные мастера пускать кровь замирают. В моей душе оживает надежда, что Дубину, как суперспециалиста, не отправят в пыточную, замывать шипастые валки и емкости от крови подозреваемых. Это работа для подмастерья. А он — мастер. Мастер, каких здесь и не видали никогда.
— Вы пришли в подходящее время, — шелестит «кадровик». — У нас намечается много работы — именно мечом. Раскрыт заговор, в коем принимали участие высокородные лица. А казнить благородных господ положено именно мечом и по возможности без боли, если иных высочайших распоряжений не поступало. Коли вы не против, вам отведут помещение во дворце, выплатят аванс, а по совершении казни будут выдавать оплату в размере…
— Стой. А он умеет рубить ублюдком? — раздается низкий голос из глубины помещения. В здоровенной конюшне со столами и лавками можно спрятать сколько угодно таких фигур — приземистая, неопределенного пола, в темно-сером плаще, сливающемся с камнем стен и деревом мебели.
Вокруг этой личности воздух аж пульсирует от почтения окружающих. Небось, местный серый кардинал. С ним надо быть очень осторожным и очень убедительным.
— Давайте ублюдка. — Дубина протягивает руку за полутораручным мечом — bastard sword,[20] легкий, изящный, ничем не заслуживший свое обидное прозвище. Геркулесу незачем брать его обеими руками, он и бастардом действует так же, как гладиусом. На сей раз кандидат в палачи для благородных перерубает чучело посередине, демонстрируя его искусственные потроха, разъятые, как на картинке в анатомическом атласе. Капец учебному пособию.
— Хорошо. А она, — палец упирается в меня, — тебе кто?
Что ж, отсидеться в тени Геркулеса, играя роль няньки-мамки, не получится. Если я тут не нужна, меня выкинут вон, посторонним во дворце не место. А Дубина один не справится. Все-таки он очень хороший… исполнитель.
И я делаю единственное, что остается: перепрыгиваю через головы "сопровождающих лиц", словно ангел мщения в костюме байкера. Оказавшись за спиной фигуры в плаще, аккуратно прихватываю высокую особу за шею и подношу к ее глазу острие мизерикордии.[21] Конечно, можно и к шее поднести, но к глазу — эффектнее. Мысль о человеке, который стоит ПОЗАДИ тебя и может ненароком вздрогнуть… Эта мысль заставляет быть чрезвычайно покладистым. Чрезвычайно.
— А я, госпожа, его няня. И твоя новая охранница. Потому что хреновая у тебя охрана, госпожа. С такой охраной никаких палачей не хватит — покушения были и будут… — Я аккуратно отодвигаю стилет и отпускаю шею заложницы. Оказавшись рядом, легко понять, что это — женщина. Небось, приближенное лицо правительницы. Нашей Корди, нашей овечки Корди.
— Однако! — произносит таинственная личность и поворачивается ко мне. — Будешь начальницей моей стражи. И обучишь их всему, что умеешь.
— Не получится. — Нет уж, возиться с какими-то слабосильными тупицами, время терять…
