Но узнав о переходе Линдр Деватона под знамена северян, Фештан решил не рисковать. Войску пришлось сделать крюк, обойти Амеллон с юга по широкой дуге и ко всему прочему форсировать реку Ори. Брода в тех краях не оказалось, и многие дни они переправлялись на плотах и одолженных у местных жителей лодках. Из-за смены маршрута и переправы они задержались по меньшей мере на дюжину дней, хотя старались торопиться. По дороге им встретилось несколько отрядов северян — очевидно, рыскали по окрестностям в поисках провианта.
Перед тем, как убить их, Феш и Ралл Тень допросили по одному из каждого отряда и выяснили, что Миссолен держался много дней, но хитрость Волдхарда, подкрепленная сокрушительной мощью осадных орудий, победила. И все же Миссолен еще держался.
Десари несколько раз обращалась к потоку и рассказывала о своих видениях. И чем больше она видела, тем сильнее торопился Шано.
Провидица поравнялась с вагранийцем и взглянула на раскинувшийся перед ними лагерь северян.
— Я не особо смыслю в военном деле, да и убивать не умею, но мне кажется, что нужно сперва разобраться с этим, — она указала на стройные ряды палаток под рундскими и хайлигландскими стягами.
Феш подозвал нескольких сотников.
— Люди не устали? — спросил он.
— Ради того, чтобы измордовать рундов, наши хоть из могилы встанут, — самоуверенно ответил сотник по имени Гойшан и ударил себя кулаком по закованной в металл груди. — Ждем только приказа. С нами ненависть.
Фештан кивнул и вытащил меч из ножен.
— Сперва разберемся с лагерем. Будет обидно получить топор в спину. А затем обрадуем императора.
Десари тронула его за руку.
— Где быть мне?
— Держись позади. С войском тебе сейчас будет безопаснее. — Он обернулся к Белингтору и Раллу. — Берегите Магистрессу, держитесь поодаль. Я поведу людей.
Черсо кивнул.
— Поехали, дорогая леди Десария. И лучше не смотрите на то, что там сейчас начнет твориться.
* * *
Широкая улица, примыкавшая к площади перед Великим Святилищем, превратилась в поле боя. Миссоленцы заранее натащили сюда мешков с песком, камней, сломанных повозок и соорудили подобие баррикады, что преграждала северянам дорогу. Ополченцы и имперские гвардейцы отбивались от наводнивших город рундов и хайлигландцев, но те понемногу теснили защитников за пределы площади.
Половину города разрушили обстрелы и пожары. Рубеж Эклузума едва держался. Люди устали. Устала и сама Артанна. Пришлось признать, что лучшие годы остались позади. Разминая онемевшую от напряжения руку, она привалилась к стене и наблюдала за происходящим, выравнивая дыхание.
Трупами было завалено все: поля перед стенами, ров, сами стены, улицы, переулки и дома. Кое-где погибших становилось так много, что они запирали проход, и северянам приходилось сваливать их в кучи. Артанна никогда не видела столько мертвецов — ни во времена войн за Спорные земли, ни при восстании в Рантай-Толле. Она пыталась сосчитать потери, но это давалось тяжело: слишком большое столпотворение. Но, по ее прикидкам, Миссолен потерял три тысячи. Рундов пало втрое больше, но сейчас это не радовало.
Те освендийцы, что выжили в бою с людьми Вигге, бежали — Артанна видела со стены, как остатки войск прорвались через лагерь и ушли на север. Во время вылазок удалось потрепать не только требушеты, но и управлявших ими амеллонцев. И все равно этого было мало. Хайлигландцев, судя по оставшимся знаменам, стало вдвое меньше, но более всего досталось рундам.
Артанна знала, что часть сил Магнус и Вигге оставили в лагерь — отправили отдыхать и подкреплять силы. И все равно их было больше. Две тысячи гвардейцев и пять сотен братьев-протекторов из Эклузума против пяти тысяч озверевших от крови и близкой победы северян. И если до этого Артанна еще сохраняла надежду, то сейчас, когда на ее глазах рушился Эклузумский рубеж и открывал путь к обители церковников и цитадели, она начинала понимать, что все было кончено. Северяне могли позволить своим людям перевести дух. Осажденным такой роскоши не представилось.
Цитадель еще могла продержаться какое-то время, и Артанна была рада, что Симуз оставался там с императором. Но и ее стены со временем должны были пасть. Вагранийка заметила, что направление обстрела изменилось: по внешним городским укреплениям больше не били, требушеты переключили внимание на Эклузум и Императорский холм, на стены последнего оплота. Били редко, но проклятые амеллонцы хорошо знали свое дело.
— Чем же ты собрался править, если не оставишь здесь камня на камне? — обратилась Артанна к Грегору, увидев того на противоположном конце площади среди рундов. Теперь ей начало думаться, что он пришел сюда не за троном. Волдхард словно желал уничтожить Миссолен подчистую.
Площадь захватывали быстро. Отряд северян расчистил путь для тарана, и к редкому грохоту ударявшихся о стены снарядов и лязгу железа присоединился ритмичный грохот тарана о ворота Эклузума.
— Нас оттеснили! — К ней подбежал посыльный сотника — совсем еще мальчишка лет четырнадцати. Тонкий голос еще ломался, и юнец едва перекрикивал шум сражения. — Площадь занята. Милорд Танье приказал отступать к цитадели!
— А Эклузум?
— Теперь сам по себе. Мы не сможем его отбить.
Артанна коротко выругалась и, убрав меч в ножны, забралась по обломкам на каменный остов сгоревшего дома и осмотрелась. Гвардейцы перегруппировывались и уходили к Императорскому холму. Отряд ополченцев замешкался, и северяне взяли их в тиски — Артанна видела, как их вырезают одного за другим, как падают на землю тела, и ничего не могла сделать. Вскоре вся площадь была занята рундами и хайлигландцами. Таран долбил о ворота, окованная железом древесина стонала и кряхтела. Наконец ворота пали, и площадь взорвалась победным кличем северян. Сотня рундов и хайлигландцев тут же ринулась внутрь, рубя беззащитных монахов и сражаясь с немногочисленными братьями-протекторами.
Эклузум пал окончательно.
Артанна увидела Грегора — тот триумфально въехал на площадь, гарцуя на роскошном белом скакуне.
— Дело дрянь, — свесившись вниз, сказала она мальчишке. — Уводите людей. Я сейчас.
Толпа рундов расступилась, освобождая место на площади. Артанна увидела, что позади Грегора вели на веревке какого-то связанного старика, облаченного в лохмотья некогда белоснежной рясы.
Волдхард поднял руку, призывая к молчанию. Шум сражения слегка утих.
— Вот и мой первый подарок, друзья! — Грегор дернул веревку, и старик вылетел в центр круга, споткнулся и упал на колени. — Великий наставник Ладарий собственной персоной! Человек, что оклеветал меня. Люди Вигге поймали его на берегу. Пытался бежать, как крыса с тонущего судна! И сейчас мы совершим над ним суд. Коней сюда!
Подвели четырех лошадей, расчистили больше места — все под кровожадное ликование ожесточившихся людей. Артанна хотела отвернуться, но заставила себя смотреть на то, как
