— Например, так! — произнесла она своим ехидным голоском, развеяв чары. — Только, чур, всадника я выберу сама!
— О, мадам, вы великолепны! — не удержался от комплимента Борис.
— Между прочим, мадемуазель, но это лишняя для тебя информация, рыжий! Не родился еще тот непарнокопытный, способный меня заинтересовать на физическом уровне! — отбрила бесовка тут же поникшего жеребца и заторопила: — Ну что, шевелим колготками, или думаете, я это дефиле за просто так устроила?
Кобылка, а следом Борька не спеша спустились по каменным лестницам караван-сарая, и даже как ни в чем не бывало отметили это дело. Стараясь не вляпаться в душистую неожиданность и молясь не попасться на глаза возмущенной прислуге, я прокралась вниз и как ошпаренная выскочила вслед за лошадьми под пронзительно-синее утреннее небо.
Змей воодушевленно ругался с конюшим, в буквальном смысле стремясь вытрясти из бедолаги наших кобыл, и нас не заметил, а вот Ник срисовал нас довольно быстро. Тронул Змея за плечо, привлекая внимание, и направился ко мне.
— Откуда лошадка?
— Из караван-сарая, вестимо! — тут же ответила лошадка и подмигнула. — А что, не узнал, касатик?
Ник с секунду озадаченно хмурился и выпалил:
— Кобылка-горбылка?!
— Она самая! — Кобылка тряхнула белоснежной гривой и поинтересовалась: — Ну что? Поехали? Или ну их, эти бега? — Не дождавшись ответа, бестия направилась ко мне, сосредоточенно меня обнюхала, затем заявила: — Ты. А второго бугая пусть мой подопечный везет-надрывается!
— Но это моя хозяйка! — возмутился Борька.
— Да я и не настаиваю! — фыркнула кобылка. — Могу прямо сейчас исчезнуть. Надо?
— Не надо! — хором выпалили Ник и Борька, а я, дабы не тратить время, забралась к ней на спину.
— Эй, а где седло?!
— Так лучше? — сухо буркнула кобылка, и я почувствовала, как покатая, гладкая спина стала деревянной, жесткой и удобной! В руки сами легли появившиеся из ниоткуда поводья.
Не дожидаясь, когда я ее стегну, бестия сама сорвалась с места в галоп, оставив моих ошалевших спутников задыхаться в клубах пыли. Вскоре к нам присоединился Ник на Борьке.
— А где Змей? — прокричала я, оглядываясь.
— Сказал, если не найдет скакуна, будет ждать нас на финише! — услышала я от Ника.
Затем улица резко вильнула, выпуская нас на уже знакомую площадь.
Н-да… что-то желающих пободаться за руку принцессы поубавилось. Из сотен желающих ждали отмашки около двадцати шамахан на жеребцах, остальные записались в зрители и встретили наше появление недовольным гулом.
— Что случилось? — поравнявшись с линейкой дожидавшихся старта всадников, поинтересовался Ник. Я навострила уши.
— Не знаю, какой шайтан решил сегодня ночью развлечься, да только из двухсот тулпаров в стойлах осталось стоять около двадцати. — Сидевший на скакуне шамаханин (не сказать что сильно молодой и богатый) бросил на нас подозрительный взгляд. — Ну и вы еще.
— А если купить? — не унимался Ник.
— Стада тулпаров сейчас на пастбище. Ждать, когда их пригонят, — пройдет дня два, а день рождения принцессы сегодня! — с охотой пояснил его сосед — молодой, безусый парнишка с веселым прищуром и без того узких глаз.
— А шах вечером праздник назначил, чтобы еще и выбор принцессы отметить! — вздохнул третий — толстяк, напяливший на себя такую же форму нинь-дзя, как и у нас с Ником. — А вы из какого подразделения?
— Из Славничего! — буркнул Ник.
Толстяк хотел спросить что-то еще, но тут на площадь вышли учредители байги и воздух прорезали знакомые протяжные звуки.
— Участники забега приглашаются на перекличку! — довольно громко гаркнул седобородый старец. Стихли последние голоса, все замерли, стараясь не пропустить ни слова. — Затем провожатый проводит вас к началу трассы. Ввиду сложившихся обстоятельств избранных будет всего трое. Если принцесса не изберет себе мужа, байгу перенесут еще на год.
Мы с Ником переглянулись.
— Нет, ждать еще год я не смогу. — Я отвела от него взгляд и криво улыбнулась. — Ни дня!
— Что сегодня произошло? — наконец он задал самый неприятный для меня вопрос. — Расскажи мне…
Произошло — это не то слово! А как рассказать?! «Извини, дорогой, но я тебе изменила!» Хотя… чему изменять, если ничего не было?
— Все хорошо! — Я улыбнулась, стараясь не встречаться с ним взглядом. — Все просто прекрасно!
Он не ответил. Только отвернулся.
Я едва не пропустила мимо ушей названное мной вчера на перекличке имя. Василь ибн Еремей. Это ж надо было придумать!
— Здесь! — стараясь подражать мужским голосам, гаркнула я и подняла руку.
Старец коротко взглянул на меня, что-то черкнул в длинном свитке и выкрикнул имя Ника:
— Никита Заречный?
— Туточки! — Ник только кивнул, а Борька переступил копытами, словно привлекая внимание.
Старик снова что-то черкнул.
Перекличка продолжилась. Многих не было, а те, кто был, настороженно оглядывались, изучая соперников. Конечно, много взглядов привлек Борька, но приз зрительских симпатий определенно получила Кобылка-горбылка.
Я невольно коснулась ладонью ее гривы. Она скосила глаза. Снова раздался пронзительный звук, и кобылка вздрогнула. Не дожидаясь приглашения, она выгнулась как кошка и, заметив проводника на растерянном ослике, поскакала к нему первой. Вслед за нами зацокали копытами остальные тулпары.
Не заметив, мы миновали город. Казалось бы, только что плутали по узким улочкам Санда-Карама, распугивая зевак, жавшихся к блестящим стенам домов, — и вот уже впереди стелется уходящая к горизонту желтая степь.
Отметку мы нашли очень быстро. Просто дымившаяся линия из догоравших костров. Тулпары дыма и огня не испугались. Подошли и покорно встали в ряд между кострами, нетерпеливо дожидаясь сигнала.
И он не замедлил прозвучать.
Я несколько секунд смотрела, как стремительно исчезают в пелене из дыма и пыли мои соперники, и яростно затеребила поводья пританцовывающей на месте кобылки.
— Но! Эй? Просыпайся! Ау?! Это бега! Тут не стоять, тут бежать надо!
Горбылка вняла моей истерике и побежала. Задом наперед! Над собравшимися болельщиками повисла гробовая тишина. Затем чей-то голос визгливо вопросил неведомого собеседника:
— Махмуд, ты из чего костры собирал?
— Из кизяка! — послышался недовольный бас. — Из-под моих коровок!
— Тогда другой вопрос — что кушают твои коровки? Ты глянь, как эту кобылу переклинило!
Раздались робкие, а затем и куда более решительные смешки. Но мгновением позже смеяться расхотелось. У меня под руками кобылка съежилась, обзавелась самыми настоящими верблюжьими горбами и изрядно уменьшилась в росте. Отбежав метров на пятьдесят, она замерла как вкопанная. Нагнулась, заставив меня потуже намотать на кулаки поводья, и стартовала!
