Ознакомительная версия.
Она не сразу поняла, о ком идет речь и почему ей сообщают о какой-то Юле. Пять секунд. Десять. Собеседник терпеливо ждал, а она молчала.
Пятнадцать секунд.
– Юля вернулась, – рискнул повторить Мартин.
– Я еду, – сказала Пандора. – Жди.
* * *
Дом, милый дом, родной дом.
Чем больше времени ты в нем живешь, тем более обыденным он кажется. Чем-то возмутительно постоянным, вечным. Ты забываешь, что в его окнах горит твой свет, и превращаешь жилище в склад ненужных вещей, захламляешь шкафы и антресоли, мечтая выкинуть все это или сбежать, пока тебя не придавил груз прошлого. Ты смотришь на стены, но видишь перегородки, отделяющие тебя от дыхания соседей. Ты привык.
Но стоит уехать, хотя бы ненадолго, на пару недель или месяц, стоит очутиться за пределами привычной Вселенной, и ты вспоминаешь дом как частичку себя. Как терпеливого пса, который будет ждать тебя, что бы ни случилось.
Ты понимаешь, что дом – не сковывающий груз, но якорь, надежно удерживающий тебя на волнах жизни. Ты понимаешь, что дом – единственное место в мире, где может поселиться любовь.
Юля повернула ключ, открыла дверь и шагнула в прихожую.
– Олег!
– Юла!
Он ждал? Конечно, ждал. Вопрос неуместен, достаточно посмотреть в глаза.
– Олег!
– Милая! Я так за тебя боялся.
Юля вернулась в свою крепость, в свою Вселенную. Вернулась туда, где ее ждали. Думали о ней. Вернулась, чтобы прижаться к груди любимого и вдохнуть его запах. Чтобы закрыть глаза и понять, что она дома.
– Я люблю тебя.
– Я люблю тебя.
– Итак, ты заманил девушку на Подстанцию, – угрюмо произнес Ясень.
– Это было несложно, – ответил Карбид. – Юля искала интересный материал для статьи, а я немного помог. Подтолкнул ее мысли в нужном направлении.
Нарушение, конечно, но не серьезное. В случае необходимости коменданты, не задумываясь, вторгались в головы людей – и гипнотизировали, и память стирали. Другое дело, что обычно для этого требуется согласие напарника.
– Затем ты развил ее «искру», запустив Ручной Привод, когда Юля находилась рядом.
– Роковая случайность. Девушка заблудилась в подвале и вышла к Ручному Приводу в неподходящий момент.
– Готовишь объяснение для следователей?
– Не хочу подставлять Черепаныча.
– Почему бы ему не пострадать за доброе дело?
– Потому что это мое доброе дело, – усмехнулся Герман. – Только мое.
Виктор помолчал, затем холодно продолжил:
– После ты отправил девушку в лабиринт.
– Она должна была научиться пользоваться способностями.
– Целый букет нарушений.
– Знаю.
Ясень не открыл расследование, но он не давал слова не открывать его. Большая разница. Отправь он сейчас донесение наверх, и через десять минут Карбид слетит с должности, как дельтаплан с Эвереста, даже не почирикает на прощанье. Через неделю пришлют сменщика, для которого Виктор станет ветераном. Но…
Всегда есть проклятое «но»!
Ясень отвернулся и, не глядя на Германа, спросил:
– Как ты вышел на Юлю?
Он догадывался, что услышит в ответ.
– Горелому сообщили имена двух доноров, а не одного. Мне оставалось только ждать.
– Кто сообщил Горелому?
– Отец. Он занимал высокую должность в вашем Царстве.
– Его «искру» уничтожили.
– Я знаю.
А сам Горелый никогда не вспомнит об отце. Второй круг, полное стирание. Смерть и беспамятство, и все ради каких-то людей, ради мелких пешек в вечной игре Царств.
– Зачем? – прошептал Ясень. – Почему?
– Потому что у Горелого было написано: «Faciant meliora potentes»[7]. Он не мог поступить иначе.
Горелый сделал как лучше. В результате его отец погиб, а сам он расплатился беспамятством. Что-то неладно в Царстве, если «искры» рискуют всем, потому что «не могут поступить иначе…»
Или наоборот: все ладно? Все, как должно быть.
Или все дело в Ручном Приводе?
А Карбид рискует должностью, рискует смыслом жизни, чтобы продолжить дело друга.
«Должность? Ерунда… – оборвал себя Виктор. – Там, в финской глуши, на второй круг мог отправиться Герман».
Карбид рискует, потому что должен. Потому что может поймать неуловимого «резчика», только нарушив инструкции.
А тут еще Буш, который просил обеспечить Пандоре «зеленую улицу». Сделать это сейчас легче легкого: отправить отчет, отстранить Германа от должности, прервать жизненный путь Юли Соболевой, обладательницы раскрывшейся «искры», и… и «резчик», загубивший не одну «искру», останется безнаказанным. Буш такую услугу не забудет. Поправка: забудет, конечно, но не сразу, воспользоваться успею. Карьера получит мощный импульс. Цена вопроса – спятивший напарник.
Виктор зло посмотрел на Германа.
«Я ведь твою судьбу решаю, гад, скажи что-нибудь!»
Молчит, уставившись на колеблющуюся стрелку барометра. Взгляд отрешенный, словно задумался о чем-то и плевать хотел на происходящее.
«Кому ты служишь, Карбид? Кому?»
Татуировки нет. Герман не подал руки Веснину. Опять обозвал Ясенем. Не умеет радоваться победам. Татуировки нет. Я могу выгнать его с Земли. Моя карьера. Он был другом Горелому. Татуировки нет. Карбид рехнулся. Пандора…
«Надо взять Пандору. Это даст мне возможность все обдумать».
Не в силах сделать выбор, Виктор воспользовался одним из наиболее распространенных способов решения проблем – пообещал решить ее завтра.
«Мне нужно время!»
– Карбид, мне кажется, пора навестить Юлю.
Они не могли оторваться друг от друга.
Потому что все последние дни мечтали лишь о том, что окажутся рядом. Вместе. Потому что искали и верили. Потому что любили.
Олег не отпускал Юлю ни на секунду. Держал за руку, прижимал, касался плечом. Словно боялся, что девушка вновь исчезнет, растворится в сумраке вечера, лишив его жизнь путеводной звезды.
А Юля… Для нее снова потеряло смысл время. Пропало, подобно улетевшему шороху. Умерло. Но если в лабиринте девушка не чувствовала застывшие секунды, то теперь наслаждалась ими, радуясь тому, что можно остановить счастливые мгновения.
– Олег…
– Юля…
Она вернулась, и все переживания, все страхи, все ушло на второй план. Она вернулась! Олег позабыл спросить, где девушка провела последние дни, не стал рассказывать, как искал, как мучился. Олег улыбался и был рядом.
Счастье…
А потом он уснул. Не сам, а благодаря легкому и очень нежному прикосновению к «искре». Уснул, сжимая любимую в объятиях, зарывшись лицом в ее волосы, познав счастье.
– Все будет хорошо, – прошептала Юля, целуя Олега в лоб. – Все будет хорошо.
Он улыбнулся и что-то пробормотал.
Девушка ловко выскользнула из кольца рук, оделась, вышла из квартиры, тщательно закрыв за собой дверь, спустилась вниз и направилась к круглосуточному магазину, находившемуся неподалеку от дома.
Ознакомительная версия.
