Холодные пальцы пережали рану на груди, высокий голос раздался над головой:
– У тебя еще есть время, старик. Мы вытащим тебя...
Как сквозь сон, Илдиз увидел склонившееся над ним лицо человека, которого по всем раскладам давно уже не было среди живых.
В этот момент истерзанное болью сознание оставило трактирщика окончательно, погрузив его в спасительное небытие.
* * *
Оставив Когтя на попечение трактирного конюха, при этом строго наказав накормить животное как следует, Мертингер поднялся наверх, легко ступая по скрипучим деревянным ступеням. Когда эльф вошел в свою комнату на третьем этаже, намереваясь собрать вещи, Жакри уже сидел там. Парень дремал, развалившись на единственном стуле, – судя по всему, ждал его возвращения.
– Собирайся, мы уходим, – с ходу бросил эльфийский лорд, сам не зная зачем. Он уже смирился с тем, что мальчишка пойдет с ним, и в чем-то даже чувствовал себя ответственным за его дальнейшую судьбу. Так командир беспокоится за своих воинов. Или же нет, скорее так старший брат заботится о младшем...
– Милорд, вы уже слышали? Какие-то мерзавцы сегодня сожгли «Кинжал и монету». Выживших нет...
Мертингер застыл к бродяжке спиной, руки его поневоле сжались в кулаки. Он ведь несколько часов назад был там. Разговаривал с этим упрямцем Тагуром, слушал балладу того странного менестреля. И вот теперь их не стало. Сгорели заживо. Когда же это произошло? Должно быть, за те два часа, что он выбирал себе коня на рынке... Впрочем, беды людей его не касаются. Он не может ни помогать всем, ни мстить за каждого. У него свой собственный путь.
– Собирайся, мы уходим, – только и повторил эльфийский лорд. – Нам пора...
– Милорд, у вас получилось? – искренне удивился Жакри. – Вы узнали то, что хотели?
– Да, – подтвердил Мертингер. – И больше меня здесь ничего не держит. Ты можешь пойти со мной, если захочешь, – еще раз повторил свое предложение эльфийский лорд.
Мальчишка как-то странно посмотрел на него. Было видно, что внутри у него идет какая-то непонятная борьба. Мертингер выругался про себя – он так и не научился читать эмоции по лицам людей.
– Благодарю вас, господин Митлонд, – потупившись, наконец проговорил Жакри. Затем как будто вспомнил о чем-то важном и добавил: – Милорд, взгляните скорее в окно, там караулят какие-то негодяи, мне кажется – вас.
Мертингер подошел к окну, открыл ставни и выглянул на утопающую в сумерках улицу. Неподалеку от двухэтажного кирпичного дома, что располагался напротив и загораживал собой почти весь вид из окна, и вправду собралось несколько человек, ничего более определенного под темнеющим небом разобрать было невозможно.
– Сколько их? – спросил Мертингер, пытаясь разглядеть хоть что-то, но ответа так и не дождался.
Внезапно чувство близкой опасности накатило и завладело всем существом эльфа, тот резко обернулся, ища глазами врагов. Входная дверь качалась на петлях, будучи нараспашку открыта, а мальчишка исчез. Лорд инстинктивно схватился за ножны и обомлел. Ножен, как и меча, не было на своем месте. Лямки ремней оказались умело перерезаны острым ножом.
Проклятие! Ничтожный человечишка украл у него Адомнан! Его меч! Как он только посмел, мерзавец, как он осмелился! Мертингер моментально поддался той неукротимой ярости, которую обычно старался в себе сдерживать. Столь жуткой злобы к кому-либо, как сейчас к этому мерзкому человеческому отродью, подло предавшему его и посмевшему покуситься на самое дорогое, что у него было, он не испытывал уже сотни лет. Глупый мальчишка ответит ему за это, страшно ответит.
Не размышляя более, эльфийский лорд стрелой вылетел из комнаты и бросился вниз по лестнице. Человек не мог уйти далеко...
Появившись в общем зале трактира, Мертингер не стал терять время на излишние расспросы немногочисленных посетителей и постояльцев – хлопнувшая дверь на улицу сама сказала ему все. Эльф выскочил следом. В вечерних сумерках ему удалось заметить силуэт, скользнувший за угол дома напротив. Совершенно уверенный в том, что преследует именно вора, Мертингер побежал следом. Забежав за угол, эльфийский лорд вновь едва успел заметить резко свернувшую вправо человеческую тень.
В другое время преследователь сумел бы заподозрить неладное, распознать западню, но сейчас он был слишком ослеплен своей яростью. Его словно вели, переулок за переулком заманивая все дальше. На какое-то время охотник сам превратился в зверя, загоняемого в расставленную ловушку. Вот только таинственные неизвестные, что плели свои козни, явно недооценили грозящую им опасность...
Эльфийский лорд понял, что это западня, лишь в тот миг, когда за очередным поворотом путь ему преградила разношерстная по одежде и снаряжению группа вооруженных кинжалами, мечами и прочими орудиями убийства людей численностью почти в два десятка. Мальчишка, сжимающий в руках ножны с принадлежащим эльфу мечом, прятался за их спинами, мерзавец.
– Милорд Райфен, это он! – закричал Жакри, смерив своего бывшего господина торжествующим взглядом. – Безоружен, как я и обещал! Вот его меч!
– Верни его сейчас же, и я сохраню твою жизнь, – то ли приказал, то ли пообещал Мертингер. Слова его были холодны, как тысячелетний лед.
– Нет, это ты попрощайся с жизнью, – раздался рядом знакомый голос.
Ну, конечно же! Джим Райфен, собственной персоной. Решил-таки поквитаться с чужаком лично. Придется и его убить.
Эльф приготовился к схватке.
– Бей ублюдка! Вали его! – отдал приказ корсарский капитан, и матросня налетела на эльфа со всех сторон.
Учитывая все обстоятельства, на таком открытом пространстве одиночке нипочем было не выстоять в схватке против двадцати врагов, даже если тот облачен в лучший доспех и является непревзойденным мастером боя. Его измотают ударами, сомнут, опрокинут, задавят массой. Но даже привычным к уличным разборкам сар-итиадским пиратам еще только предстояло на своей шкуре узнать, что значит драться с древнейшим эльфом Конкра, непрерывно совершенствовавшим свое мастерство убийства на протяжении восьми сотен лет.
Лишь самые проворные из корсаров успели заметить, как их жертва резко метнулась в сторону, одновременно выхватывая откуда-то из-под камзола два коротких кинжала, – она оказалась вовсе не безоружной. Перед глазами изумленных головорезов лишь промелькнули отточенные до невозможного взмахи руками. Чужак молниеносно крутанулся вперед, как пылевой вихрь, и сделал два резких выпада. Предсмертных криков не последовало, даже когда оба кинжала вошли в плоть, не встретив никакого сопротивления. Каждый из этих двоих еще мгновение назад дышал, о чем-то, должно быть, думал, а сейчас, словно кто-то просто слегка подтолкнул его в грудь. Они даже не успели понять, что умерли, а оборвавшая их жизни сталь уже вырвалась из сердец.
