Осенью Беридрагович прошелся вдоль материка на юг и добрался до земель, где произрастал виноград и множество диковинных растений. Климат там был неплохой, но зато имелись агрессивные индейцы, с которыми пришлось немного повоевать. После чего, приметив хорошую бухту, в которой можно поставить укрепленный городок, Авсень вернулся в Маркланд и вместе с Будимиром стал готовиться к зимовке и возвращению на родину.
Зима прошла тяжело. Варяги часто болели и несколько человек, несмотря на поддержку волхвов и советы адаптировавшихся норвежцев, так и не смогли оклематься и умерли. Люди грызлись между собой и тосковали, а затем от скуки варяги совершили не очень удачный поход на индейцев, во время которого было потеряно сразу семь воинов. Впрочем, это компенсировалось тем, что была взята неплохая добыча: меха, продовольственные запасы, женщины и шаман, который после общения с волхвами, не взирая на языковой барьер, смог поведать им немало интересного и нарисовать схему окрестных земель.
Наконец, пришла весна. Рядом с поселением викингов в остроге осталось два десятка варягов, наиболее психологически устойчивые мужчины, и два волхва. Это первое поселение венедов в Новом Свете, которое, вполне возможно, со временем будет эвакуировано, поскольку в данном конкретном случае многое зависит от решения жрецов и желания варягов осваивать заокеанский материк.
Однако продолжаю. Будимир и Авсень благополучно достигли Братталида, затем Исландии и Фаррер, но в районе Шетландских островов они сцепились с одним местным царьком и ушли к родным берегам только после боя, в котором было потеряно еще полтора десятка варягов. Только добрались до Скагеракка, а здесь Вихорко Воробей мимо идет и Будимир отказывается от его помощи. После чего лодьи с половинным экипажем остаются сами по себе и быть бы варягам битыми, если бы не мы с Векомировичем.
Вот такие расклады. И что же имеется в сухом остатке? Добраться до Нового Света на лодьях и больших драккарах вполне реально, хотя лучше под это переоборудовать те же самые когги или нефы. При благоприятных условиях два с половиной месяца туда, месяц на ремонт и два с половиной месяца назад. Округляем, и получается полгода. Форпост в тех краях организовать тоже можно. Однако кому он сейчас нужен? По большому счету, никому. Разве только волхвам, как место, куда в самом крайнем случае, когда не будет иного выхода, можно отправить часть беженцев, вот и все. Ну, а переселяться на отдаленный материк охотников будет немного, поскольку земель и рядом полным-полно. На территориях материковых венедов, а так же в Швеции и Финляндии. Это можно предугадать, так что переться ради необжитых владений черт знает куда, смысла нет. Вот и получается, что открытие сделано, а толку с него пока немного. Варяги привезли какие-то семена, которые надо распаковать и посмотреть, что это такое, добыли информацию и составили вполне приличную карту. Однако совершать новый переход через океан они желанием не горят. Слишком трудно это психологически, а дома столько интересного, что тот же самый Беридрагович сразу сказал, что больше он в Винланд не ходок. Да и Будимир, как услышал, какие дела на родине без него творились, сразу посмурнел. Другие вожаки германцев и данов били, много добычи взяли и стали героями, а он потратил год своей жизни на дальний поход, про который теперь не имеет право никому рассказать, ибо это тайна.
Расходились мы уже заполночь. Уставшие за день люди ложились спать, волхвы и опытные целители из варягов перевязывали раненых, караульные стерегли покой боевых товарищей, а мне было не до сна, поэтому я пришел на берег моря, где присел на обточенный водой большой валун. За моей спиной догорал датский замок. Отблески огня прыгали по водной глади и, глядя на их причудливое движение, я зачерпнул горсть прохладной соленой воды, плеснул ее на лицо, обтерся рукавом рубахи, задумался и подвел промежуточный итог своей деятельности.
Рейд вдоль европейских берегов, считай, что уже завершился. Как я уже отмечал ранее, он был для меня удачен, а помимо того сегодня мы выручили варягов-первооткрывателей. Жизнь продолжается. Однако что дальше? Будущее изменилось и теперь оно скрыто от меня, а поскольку я не провидец, то отныне не смогу сказать, что король такой-то, совершит какой-то конкретный поступок. Впереди подернутая густой дымкой мгла и по этой причине в моей голове возникает множество вопросов. Отобьемся ли мы от крестоносцев, и сможем ли создать крепкое государство, которое не развалится и простоит века? Не знаю. Сколько я проживу, и не окажется ли мой следующий морской поход последним? Неизвестно. Правильно ли я все делаю? Наверняка, нет, и можно было бы шевелиться быстрее. Получится ли выполнить волю бога Яровита и сберечь родную веру? Об этом можно только догадываться. Вопросы. Вопросы. Вопросы. А с ответами туговато.
Впрочем, как бы ни сложилась жизнь Вадима Сокола дальше, одно мне известно точно. Я не сдамся, и буду драться с католиками и любыми другими противниками моего народа до конца. До тех пор пока жив. Пока сердце бьется. Пока есть кто-то, ради кого стоит лить кровь врагов. Пока живы славяне, которые не забыли, чьи они потомки, и пока не умерли такие понятия, как совесть, честь, правда, любовь и верность. И это не красивые слова. Нет. Я многое сделал ради достижения своих целей, и это только начало. Главные события, как водится, всегда впереди. Поэтому война и укрепление моей структуры продолжаются, и какой бы жизненный срок мне не отмерила судьба, я всегда буду знать, кто мне свой, а кто чужак. Ну, а раз так, то воину бога Яровита всегда будет известно, на чьей он стороне.
Клерво. 1144 Р.Х.
В полупустой рабочей келье Бернарда Клервоского перед большим медным распятьем Христа, которое висело на стене, преклонив колени, стояли два человека. Первый, сам настоятель местной обители, который был облачен в свою привычную повседневную одежду, перепоясанную грубой бечевкой темно-серую рясу. Второй, его ученик и верный последователь, аббат Бернардо из монастыря Санте-Анастазио-алле-Тре-Фонтане. Гость настоятеля Клерво, крупный сорокапятилетний мужчина с аккуратно подстриженной темно-русой бородкой и усами, одевался, как и подобает цистерианцу: белый балахон, черный капюшон, черный фартук-скапулярий и черный пояс. С виду, это был сильный, спокойный и уверенный в себе человек. Однако иногда внешность бывает обманчива. На самом деле в душе аббата Бернардо, в миру Бернардино Паганелли из Пизы, бушевала буря и иногда, шепча одновременно с учителем знакомую молитву Душа Христа, он сбивался.
