Наконец они остановились на краю айсберга. Море под ними приливало к ледяной завесе, пенные пальцы рвались вверх, пытаясь дотянуться до ускользнувших жертв.
Керистиллакс осторожно отполз от края. Он решил прилечь отдохнуть на достаточно широкой полке на дне разлома. Мембрана на его крыле была повреждена, и боль пронзала бок, словно разряды молний.
Саликарн скатился с чешуйчатого седла, мрачно наблюдая, как пытается пошевелиться белый дракон. Мужчина явно побледнел, когда Керис застонал и напряженно вытянул крыло.
— Сломана кость, — прошипел змей, изгибаясь и дергая головой в мучительных судорогах.
Лорд Саликарн мрачно развернулся на пятках. Он подошел к краю ледяного утеса, посмотрел налево и направо. Надежды не оставалось — вплоть до туманного горизонта не было ничего, кроме сердитого океана. Вернувшись, человек оценивающе посмотрел на дракона.
— Есть ли какая-нибудь возможность сделать так, чтобы крыло выдержало твой вес?
Керис попытался развернуть мембрану, застонал и снова прижал крыло к боку:
— Я не могу его распрямить.
— Ну что же. Придется нам оставаться здесь, пока ты снова не сможешь летать.
Опустилась ночь, и человек устроился настолько удобно, насколько это было возможно. Дракону он казался слабым и маленьким. По его кожаной броне стекали капельки воды, и Керис понимал, что Саликарну было тепло… пока что.
Однако к рассвету мороз стал добираться до рук и ног человека, и тот задрожал. Бледный свет дня не выявил ни земли, ни корабля, ни даже, поначалу солнца. Через некоторое время туман спал, горизонтальные лучи заиграли на высоких стенах ледяного ущелья и поверхности моря в пределах видимости, но их не достигали.
Лорд Саликарн с тоской взирал на далекий блеск, но драгоценный свет не проникал в глубины разлома. У Кериса хватило сил на то, чтобы встать на задние лапы и поднять мужчину в передних… но даже тогда лучи, бившие в стену расщелины, оказывались слишком высоко над головой. В конечном счете, перемещающиеся потоки и ветра развернули айсберг вокруг собственной оси, но к тому времени солнце уже скрылось, и наступила темнота, а двое потерпевших крушение делили в ней свою боль.
— Вынесет ли нас течением к берегу? — спросил человек, стуча зубами.
— Мы дрейфуем к югу, — ответил Керис, пожимая плечами. — Остается только ждать и наблюдать.
Он всмотрелся вдаль, уловив аромат далекого тюленя, но запах не вызвал урчания в животе; Керистиллакс являлся белым драконом, и должно было пройти еще немало времени, прежде чем ему потребуется еда.
Ночью их хлестал порывистый ветер со снегом. Для покалеченного дракона и человека, содрогающегося от холода, мир сжался до размеров ледяной скалы, избиваемой жестоким штормом. К полуночи снег стал замерзать на черной броне, а кожа Лорда Саликарна побледнела от обморожения.
Человек, из которого ледяные порывы вытянули все силы, с трудом заговорил.
— Из нас вышла бы хорошая команда, — заявил он едва слышимым на фоне бьющихся волн голосом.
— Думаю, что ты прав, — согласился Керис. — Огненные горы — и те не остановили бы нас.
Даже посреди льда и темноты не мог он говорить о Лордах Рока без приступа болезненного ужаса. Однако Саликарн уже слишком ослаб; он едва обратил внимание на слова дракона.
Следующим утром человек не проснулся. Керис наклонился и посмотрел на посиневшую плоть и открытые глаза, которые больше не могли видеть. Лорд Саликарн все же уступил холоду.
Фыркнув от удовлетворения, смешанного со странным чувством сожаления, дракон пожал плечами и почувствовал, как ломается и спадает стальной ошейник… ошейник, сковывавший его до тех пор, пока жив хозяин.
Он вновь посмотрел на окоченевшее тело и увидел, что иней уже начал покрывать кожаную броню и бледное, безжизненное лицо. Из всех агентов, каких могла послать Темная Королева, этот был, наверное, лучшим. Керистиллакса странно печалило то, что человек с самого начала был обречен, отправляясь на это задание. Слишком многие по-прежнему желали служить Такхизис, желали вести ее войну.
Но здесь была лишь Ледяная Стена.
Выдохнув, Керистиллакс повернулся к краю ледяного утеса. Ветер раздувал его щетинистую гриву. Впереди могли быть сотни миль, но это уже не имело значения.
Белый дракон распростер свое отдавленное крыло, почувствовав, как мощная, неповрежденная кость принимает его вес.
Наконец Керистиллакс взмыл в воздух, направляя свое тело легкими, могучими взмахами, и полетел, устремив взгляд к Леднику, который пока что еще принадлежал ему.
П. К. — После Катаклизма, принятое на Кринне летоисчисление. Прим. Ред
