Елена видела кинжал, нацеленный ей в грудь, и инстинктивно заслонилась рукой. Фигура нападавшего расплывалась перед ее глазами, и только узкое лезвие ярко блестело в тусклом свете пещеры. Она хотела закричать, но страх парализовал ее так, что из раскрытого рта не вылетело ни звука.
Но крик все же раздался, крик гнева и ярости, и через долю секунды между ней и лезвием вспыхнула серебристая молния — лунный сокол! Девочка видела, как птица упала ей на грудь, надрывно и горестно крича.
Такое неожиданное поведение птицы смутило нападавшего, и лезвие, дрогнув, ударило не прямо, а вкось, тем не менее, смертельно ранив птицу. Потом эльф дрогнувшей рукой поднял кинжал вверх. Но по-прежнему его острие находилось почти вплотную к груди Елены. Сокол лежал на груди и слабо подрагивал распростертыми крыльями. Нападавший, расширив от ужаса глаза, смотрел на птицу. В это время на него обрушился сбоку Крал. Он отшвырнул эльфа на пол, и оба покатились по каменным склизким плитам. Выпавший кинжал ударился о камень с протяжным заунывным звоном.
Рыдания, наконец, вырвались из горла девушки, и она упала на колени рядом с лезвием. Сокол, по-прежнему прижатый к ее груди, бессильно пошевелил крылом. Девочка приподняла рукой его голову и посмотрела в блестящие черные глаза, уже начинавшие затягиваться смертельной пленкой.
Елена нежно прижала птицу к груди обеими ладонями, словно обнимая. Что же делать? Может быть, ей сейчас поможет магия, как уже случилось с дядей? Но птица несколько раз конвульсивно вздрогнула в ее объятиях и перестала дышать. Слишком поздно! Девочка, уже не боясь сделать больно, прижала сокола к груди еще крепче. Теперь девушка могла отблагодарить погибшего сокола лишь своими слезами.
— Он защитил ее! — прошептал среброволосый человек, только что хотевший ее убить. — Он отдал за нее жизнь!
Крал сидел на нем верхом, одной рукой сжимая хрупкое горло, а другой махнув в сторону, где безжизненно лежал Эррил.
— Бол, посмотрите, что с ним!
Бол кивнул, но стал подходить медленно, опасаясь нагнувшегося над Эррилом чудовища. Но чудовище даже не подняло головы при приближении старика — это действительно был огр. Рядом с ним находился волк, который, как знала теперь Елена, тоже оказался не просто лесным животным. Оба держались рядом, словно братья, и оба то и дело смотрели в ее сторону. Внезапно девушка заметила, что обе пары глаз, смотрящих на нее, совершенно одинаковы, янтарно-желтые с черными миндалевидными веками.
— Толчук, помоги-ка мне с этим предателем, — позвал Крал. — С тобой все в порядке, девочка? — обратился он к Елене.
Елена промолчала, вся поглощенная теперь созерцанием того, кто непонятно зачем хотел убить ее, — красивого бледнокожего человека с синими глазами.
— Со мной? Со мной… Все хорошо. Но зачем он так? Зачем он убил мою птицу?
Но прежде, чем ей ответил горец, заговорил незнакомец, и голос его был столь же пронзителен, как и взгляд:
— Твою птицу!?
Однако Елена не отвернулась от укоризненного взгляда синих глаз и только еще нежнее прижала к сердцу мертвого сокола:
— Я нашла его здесь, в пещере! Он сидел у меня на руке!
— Сокол принадлежал ему, — подтвердил Крал. — Он хотел…
— Ведьма лжет! — перебил его Мерик. — Птица постыдилась бы такой грязной крови!
Елена зарыла лицо в перья сокола, не зная, что сказать. Тем временем подошел Толчук, и горец передал эльфа под его надежную охрану:
— Держи его, Толчук. И не позволяй снова броситься на девочку.
И тогда вдруг огр заговорил сам, что повергло Елену в настоящий шок — невозможно было ожидать человеческой речи от такой горы мяса, бегемота с поросячьими глазками:
— Мерик больше ее не тронет, — произнес огр, и голос его был подобен грому камнепада в горах. Он убрал свой коготь с плеча Мерика.
Но Крал тут же встал между ними и Еленой:
— Ты что делаешь, огр? Неужто какой-то из гоблинов умудрился выгрызть тебе все мозги?
— Он не тронет ее. Он не может.
Девушка видела, что нападавший действительно как-то сник и даже не пытался поднять кинжал, лежавший у самых ног.
— На нее сел лунный сокол, — продолжал огр. — Пусть язык Мерика и говорит, что это ложь, но сердцем он знает правду, знает, что сокол не отдал бы свою жизнь просто так… Он не может отрицать правды.
Крал посмотрел на Елену, потом на эльфа, и в глазах его блеснула догадка:
— Так ты имеешь в виду…
— Она кровь от крови нашего народа, — снова прервал его эльф, говоря тихо и глухо. — Эта ведьма и есть наш потерянный король. Вернее, его наследник.
Затем эльф медленно опустился на колени и поднял кинжал. Но даже это движение больше не вызвало опасений у Крала — настолько изможденным и униженным выглядел теперь этот среброволосый. Но, взявшись за лезвие обеими руками, он вдруг с неожиданной, никак не ожидаемой в нем силой переломил оружие о колено.
— Я пришел сюда найти короля, а вместо этого нашел королеву, — с этими словами эльф протянул обломки кинжала девочке: — Моя жизнь отныне принадлежит вам.
Елена моргнула и покраснела, смущенная такими речами. Неловкую ситуацию прервал Бол:
— Эррил умирает! Помогите! — раздался на весь зал его отчаянный крик.
Все разом повернулись в ту сторону, и Елена с ужасом увидела, что тело ее ленника лежит бездыханным в неестественной позе, а открытые глаза бездумно и слепо глядят в потолок. Из груди вырывались последние короткие хрипы.
И мертвый сокол выпал из рук Елены.
Эррил плыл по черной холодной бездне, он боролся со свинцовыми волнами, но усталость брала свое, руки и ноги немели. Вязкая тьма сгущалась вокруг, и бродяга медленно, но верно уходил под волны.
И опускаясь на дно, он уже почти не боролся, — не потому что не было сил, но потому, что в душе старый воин уже смирился с судьбой. А Эррил был человеком дела и не любил лишнего. Большую часть сил он истратил в борьбе, — зачем тратить теперь остатки впустую? Жонглер просто открыл глаза и стал смотреть в окружавшую его подводную мглу. Течение медленно относило его в зеленоватое болото. Слово «яд » внезапно всплыло в его сознании, и он каким-то непостижимым образом вспомнил, что лезвия гоблинов всегда вымачиваются в неком алхимическом составе.
До слуха его донеслись голоса:
— Что она делает?
— Брось кинжал!
— Нет, сердце не бьется, не бьется!
— Он мертв!
— Нет!
Эррил знал, что все эти слова имеют какое-то отношение к нему, но тьма все сильнее заволакивала мозг и черным дымом начинала клубиться под черепом. Голоса превратились в шепот. Он напряженно вслушивался, но ничего больше не мог разобрать, и только чернота вокруг вдруг стала зеленоватой по краям, и невыносимый холод подбирался к сердцу. Почему же так холодно?
