Остальным вампирам солнечные лучи не причинили вреда, поскольку они не успели добраться до места, где протекало сражение. Однако численный и качественный перевес был уже не на стороне приверженцев графини, и это вскоре дало о себе знать. Не ожидавшие вероломного нападения со спины сторонники Самбины не смогли оказать достойного сопротивления ни мечам Тальберта, пронзавшим их тела, ни «зубкам» да «коготкам» Кабла, впивавшимся без разбора в любой участок плоти, попадавшийся им на пути. Лишь Граблу приходилось по-прежнему худо, поскольку он противостоял самой Самбине, а Ее Сиятельство не только была неимоверно быстра и ловка, но и обращалась с полуторным мечом не хуже заправского наемника. Левая рука Грабла уже висела плетью, а из многочисленных, не очень опасных на первый взгляд ран хлестала кровь, лишая могучее тело так необходимых в бою жизненных сил. Дарк сразу понял, что это не Грабл слышал Зов. Если бы за бойцом стоял Коллективный Разум, придающий ему силы, бой протекал бы совсем не так. Однако моррон, промышлявший на досуге контрабандой и торговлей товарами для воров, держался, держался из последних сил, видя, что через миг-другой ему придет подмога. Тальберт на пару с Каблом уже расправлялись с последними двумя охранниками Самбины и вот-вот должны были добраться до самой госпожи. Шансов же в бою «одна против трех» у графини не оставалось – ее противники были слишком сильны, чтобы в черном сердце Высшего Вампира тлел хоть крохотный уголек надежды на успех. Исход боя должен был решиться в считаные секунды.
В отличие от Мартина, пребывавшего в данный момент в бесчувственном состоянии, Дарк не питал к Самбине дружеских чувств, и от ее гибели ему было, мягко говоря, ни холодно ни жарко. Аламез абсолютно не разделял взгляды некроманта, решившего во имя великого дела истребить некоторых из числа своих собратьев, пусть и отвергнутых Легионом. Однако смерти Гентара Дарк не хотел. Нетрудно было догадаться, зачем сюда пожаловали изгои-морроны да их верный союзник Тальберт. Они пришли за головами врагов, то есть за головой Гентара, а возможно, и его собственной, которую отрубили бы так… на всякий случай. Естественно, подобного развития ситуации Аламез допустить не мог.
Есть люди, от которых в жизни лишь вред. Мартин Гентар являлся полной им противоположностью. Он приносил пользу, когда был в сознании, но даже когда скромно лежал в уголке и вроде бы никак не влиял на ход событий, его бессознательное состояние было во благо. Магические чары, которыми он наделил фальшивую коммуникационную сферу, не получали подпитки от его сознания и поэтому постепенно ослабели. Дарк уже не так сильно ощущал тяжесть и жжение в ладонях, и, возможно, если бы он подождал еще чуть-чуть, шар бы совсем отпал, выпустив его из оков. Однако ждать дольше Аламез не мог. Троица соратников окружила Самбину, и Ее Сиятельство, злобно шипя, ушла в глубокую оборону. Еще немного, и на одного Лорда-Вампира в мире стало бы меньше, а затем… затем заговорщики принялись бы и за них: за лишенного возможности двигаться Дарка и за его вжившегося в роль бревна собрата.
Стиснув зубы и превозмогая усилившуюся в ладонях боль, Аламез напряг руки, а затем сделал резкий рывок, разведя их в стороны. В глазах моррона на миг помутнело, а по телу пробежала судорога, но результат оправдал жертву, на которую ему пришлось пойти. Левая ладонь так и не отделилась от шара, а вот правая, с грехом пополам, оторвалась, правда, на блестящей поверхности сферы остались кусочки оторванной кожи. На долю секунды новая боль сковала поврежденную руку и выбила из глаз моррона несколько слез. Однако эти неприятные ощущения не помешали ему действовать, не помешали воину вступить в бой и прийти на помощь той, которая этой помощи, по большому счету, и не была достойна.
Как истинный король сражений, с мечом в одной руке и шаром в другой, Аламез обрушился на врагов. Прежде всего и больнее всего досталось ближайшему противнику, Граблу, по макушке которого Дарк прошелся сферой, а затем добил все-таки устоявшего на ногах, хоть и подсевшего крепыша рукоятью меча, опущенной на правый висок. В следующий миг правый бок моррона заныл от боли – это запрыгнувший ему на грудь Кабл погрузил в плоть острые коготки босой ноги. Перед глазами Дарка возникла его пасть, огромная, распахнутая, зловонная; но дурными запахами Аламеза было не устрашить. Возможно, Кабл и не хотел откусить голову бывшему товарищу, а только решил припугнуть, но все равно сурово поплатился за свою мерзкую выходку. Сильный удар сферой в правую скулу смел потомка карлов с тела собрата-моррона, а когда острые зубки на лету клацнули, пытаясь укусить руку противника, то их встретила крепкая сталь гномьего клинка. Раздался хруст, в лицо Дарку полетели осколки, но на этот раз не стекла…
– Ты че, с ума сбрендил?!! – истошно заверещал отскочивший на несколько шагов в сторону и, не переставая подпрыгивать, схватившийся за окровавленный рот Кабл. – Я ж тя не со всей силы… лишь для острастки…
На обезображенный рот малыша было страшно смотреть: в когда-то ровных рядах острых зубов зияли огромные бреши. Широко разинутая пасть Кабла теперь напоминала крепостную стену после многочасового обстрела из катапульт.
Дарк хотел что-то ответить, но не успел, поскольку правый бок, только недавно пострадавший от коготков карла, настигла новая боль. Это очухавшийся от оглушающего удара Грабл предательски ударил со спины, хотя такие понятия приемлемы лишь в честном поединке, а не в кровавом сражении, где нет и не может быть каких-либо правил. К счастью, удар был неточным и пришелся слишком высоко. Клинок гнома скользнул лишь по ребрам и, отделив от кости небольшой кусок плоти и кожи, надолго не задержался в теле.
Фальшивая сфера вновь встретилась с головой контрабандиста, однако на этот раз она испытала на прочность не затылок, а лоб. Крепкий череп – отличительная черта гномьей породы, но поскольку все на белом свете с течением времени приходит в упадок и вырождается, Грабл не смог сдюжить сокрушительный «лобовой» удар. Вначале потомок гномов рухнул на колени, а затем завалился набок и отправился в сонное царство, где, наверное, составил достойную компанию своему недругу Мартину. Чтобы парочке было не так скучно витать среди жутких кошмаров и манящих иллюзорных фантазий похотливого свойства, Дарк отправил им вслед только что очухавшегося Фанория. Бравый старичок едва успел сесть и только попытался вытащить кинжал из груди, как резкий удар кованого каблука, пришедшийся точно в лицо, вновь погрузил его в дрему.
Поединок между Тальбертом и Самбиной протекал почти на равных. Как вампир, графиня была сильнее, но возлюбленный Каталины в свою бытность человеком научился ловко владеть мечом, да и как мужчина обладал большей физической силой. За то время, пока Аламез воевал с собратьями-морронами, кровососы уже успели проделать друг в дружке по парочке новых дырок и не собирались останавливаться на достигнутом. Дарк же не горел желанием становиться третьим лишним в вампирских делах, тем более что и у него появилась новая забота.
