— Я то умею, но мне, честно говоря, лень! — я с издевательской ухмылочкой похлопала его по плечу. — Ты провинившийся, так что готовь, а я пока переоденусь.
С этими словами я подхватила пакет из аптеки и потопала в свою спальню. Прикрыв дверь, я достала лекарства и тугие бинты, это те что эластичными называются. Сняв рубашку и оставшись в джинсах и коротком топе, я оглядела слегка припухшую зону ребер, кровоподтек, величиной с арбуз, переливался всеми цветами радуги. Морщась от боли я обработала поврежденное в бою место специальной мазью с труднопроизносимым названием. Н-даааа… благодарить своих родичей за тонкокостную фигуру, доставшуюся мне в наследство явно не стоило. Почему женская комплекция настолько хрупка, а у меня вдвойне хрупка, аристократическая(Правда это было довольно давно и не правда). Чтоб их всех! Я размотала бинт и мрачно осмотрела сие средство для мумифицирования моей персоны. Вопрос: как мне в него замотаться? Причем сделать это надо довольно туго, а это поверх синяка и двух сломанных ребер! Иначе буду ходить кривая, а это ни есть гуд.
Почертыхавшись с десяток минут, я умудрилась сделать один нахлест, но при затягивании взвыла в голос от адской боли.
— С ума сошла? — Андрей, увидевший меня согнувшуюся на кровати и тихонько подвывающую на одной жалкой ноте, подбежал ближе и присел рядом. А уж заметив яркий окрас моих ребер, округлил глаза, словно они у него на девятом месяце беременности. — У тебя же ребра сломаны!
— Уууууууууууу… сгинь извращенец! Достал со своей так называемой помощью. — Я посмотрела ему в глаза, — И не смотри на меня с таким выражением лица! Не надо мне твоего милосердия, сама управлюсь!
— И что ты ворчишь, как побитая собака? — он лишь покачал головой.
— А ты не строй из себя ангела спасителя! — сказала я, пытаясь подняться. — Ты все делаешь с такой миной, что даже противно становится.
— Ну спасибо…
— Всегда пожалуйста, — прервала его я.
— А то что ты без помощи умереть от болевого шок ты не подумала? Тебе себя не жалко? — возмутился Андрей.
— Не жалко, — и это правда, себя я никогда не жалела. — И что?!
— Хватит дурью маяться, сказал он, усаживая меня вертикально. — Дай бинт.
— А скальпель тебе не дать? — мне, почему-то, нравилось видеть, как маска невозмутимости сползает с его холеного лица.
— Лучше помолчи, — сказал Андрей, аккуратно меня перебинтовывая. Но все же, как он не старался, при затягивании бинта на сломанных ребрах, я вскрикнула от боли и, потеряв сознание, полетела в ту же темную дыру.
* * *
Темная пещера… только блики от пламени костра освещают холодные своды. Подол когда то белоснежного платья разорван на бинты, как и его белая рубашка… Плавными движениями, аккуратными, очень осторожными… боится причинить боль… он перебинтовывает две раны на спине… моей спине. Но боль остается, жуткая, всепоглощающая, но я держусь. Почему? Не потому ли, что руки, так нежно сжимающие мое израненное тело, внушают мне чувство абсолютной защищенности от всех прошлых невзгод? Наверное… Когда он прикоснулся к моему лицу, я схватила его руку и поразилась ее полной материальности, что же это за сон такой?! Услышав тихий смешок, я подняла взгляд и окунулась в безграничную синеву его ласковых глаз…
* * *
Минут пять я обалдело пялилась на Андрея. И только потом поняла, что очень сильно сжимаю его руку…
— Тебе больно? — поинтересовался он.
— А? — до меня медленно дошел смысл вопроса. — Уже нет.
— Славно, а моя рука тебе зачем?
— Ээээ… Ой! — я отпустила его руку, теперь мне были понятны ощущения в том нереальном сне.
— А у тебя не слабая хватка, — сказал Андрей, потирая руку, на ней остались следы пяти моих коготков.
— И такое имеется, гордо произнесла я. Посмотрев на аккуратную перевязку и немного повертевшись на месте, я поняла, что боль это не сняло, но стало как-то терпимей. — Сойдет!
— Даже «спасибо» не скажешь? — пробурчал парень.
— Всегда пожалуйста! — радостно провозгласила я, накидывая рубашку.
Вдверном проеме я обернулась и посмотрела на Андрея, человека, из-за которого вся моя жизнь пошла наперекосяк. Как он не появится, со мной обязательно случается что-то не хорошее. И какого(вырезано цензурой), он приперся ко мне? Совесть замучила? Вряд ли… И почему рядом с ним у меня появляются эти дурацкие сны? И что они значат? Столько вопросов и ни единого ответа.
— Что стоим, кого ждем? — я и не заметила, как он оказался рядом со мной.
— Ты готовить собирался, — вежливо(!) напомнила я.
— Нет, не собирался, — в том же тоне ответил он. — Ты меня заставила!
— Я? — я состроила наиневиннещую физиономию. — Понятия не имею о чем ты!
— Да? — Андрей наконец понял, что меня ему не переспорить и направился на кухню. — Тогда не критиковать как я готовлю.
— Размечталсяаааа…
* * *
— В коем то веке в жизни голодного студента наступает время, когда он не является голодным, это есть хорошо! — проговорила я, похлопывая себя по заметно округлившемуся животику. — Мярф!
— Так что, ты меня прощаешь? — спросил меня Андрей, оценивающим взглядом окинув мою обожравшуюся персону.
— Да хрен с тобой, золотая рыбка, прощаю, — я сделала жест благословения. — Иди, сын мой, этот грех с тебя снят.
— Я рад, — в этой короткой фразе было столько иронии, но я сделала вид, что не заметила этого.
— Через каких-то пять минут вы сможете покинуть сие место пребывания особо вредных девиц, — усмехнулась я, глядя на настенные часы.
— У тебя совесть есть? — поинтересовался мой оппонент.
— А что это такое? — я состроила обоятельную мордашку и нависла над Андреем. — Расскажи-расскажи!!!
— Тьфу, ты серьезной быть можешь? — он поднял взгляд к потолку.
— Могу, — я поправила несуществующие очки. — Вы хотите поговорить об этом?
— Вот уж нет! — Андрей отмахнулся от меня как от прокаженной, я же нагло усмехнулась.
— От столь долгого срока заточения в логове черной ведьмы, — пафосно продекламировала я. — Вас спасает мыльная опера, которая вот-вот начнется… — из-за двери послышался топот как минимум десятка пар ног и звук от практически одновременно захлопнувшихся дверей. Самое интересное, что все двери были на разных этажах(!). — Поздравляю вас!!!
— Ну что ж, счастливо, — Андрей накинул куртку, одел ботинки и вышел из моей квартиры, что то насвистывая себе под нос.
* * *
Целую неделю я изнывала от нечегонеделания! Ребра лечила и рылась в газетах в поисках работы. Почему все работодатели так злобно шипят в трубку на студентов-очников, а когда узнают, что я еще и на актрису учусь, то ответом становятся не навязчивые гудки??? Обидно! Деньги подходят к концу, а до степухи еще неделя… а впереди зачеты и зимняя сессия. Жизнь не перестает радовать меня своими поворотами! Такое чувство, что меня по жизни ведет не полосатая зебра белых и черных полос, а желтоглазая пантера… безнадега.
