На фоне нарастающей смуты возвращение леди Каравайз Дил-Шоннет и трех ее спутников прошло незамеченным почти для всех, за исключением донельзя обрадованного герцога. Надо сказать, что Бофуса озадачила произошедшая с дочерью перемена, бледный и болезненный вид еще можно было объяснить долгим пребыванием во Тьме, но какова причина глубокой задумчивости и погруженности в себя? Действительно, появление Каравайз не привлекло сколь-нибудь существенного внимания горожан. Не вызвало ажиотажа и ее публичное заявление о роли, которую сыграл премудрый Уэйт-Базеф в избавлении от черного проклятия. Многие продолжали верить в то, что обязаны своим спасением Глесс-Валледжу — тем более что он красив и обаятелен, не в пример вечно ухмыляющемуся, пузатому и лысому Уэйт-Базефу… Впрочем, горожане предпочитали не касаться таинственных дел Избранных. Пусть чародеи уж сами как-нибудь между собой разберутся.
С таким же безразличием было встречено и объявление Каравайз о том, что один из участников похода, в результате которого свет возвратился в мир, был не кто иной, как лорд Деврас Хар-Феннахар, хозяин дворца Феннахаров. В любое другое время подобная новость произвела бы сенсацию, теперь же никому не было до этого дела. Бесконечно более важным стало известие о том, что уставший от трудов герцог решил передать бразды правления своей энергичной молодой дочери. Сколь ни велика была популярность герцога в народе, его уход был встречен в равной мере с сожалением и облегчением и, по завершении церемонии официальной передачи власти, испуганные, любопытные, полные надежды взгляды жителей Ланти-Юма обратились к его преемнице. Каравайз весьма ответственно отнеслась к своим новым обязанностям и с таким жаром погрузилась в работу, что целую неделю не показывалась на глаза незадачливому отцу. В конце концов, беспокоясь о здоровье дочери, герцог решил ее разыскать.
Бофус постучал в дверь ее рабочего кабинета и, дождавшись приглашения войти, вошел в просто обставленную, но очень удобную и уютную комнату.
Каравайз сидела за столом с пером в руке, просматривая разложенные перед собой документы. Лицо девушки удручало своей бледностью, под глазами обозначились темные круги.
— Кара, родная, — встревожился Бофус, — ты плохо выглядишь.
— Все хорошо, отец. Просто немного устала.
— Дитя мое, ты непременно должна хорошо кушать и подольше спать, иначе заболеешь, и твой отец этого не переживет.
— Еще успею отдохнуть. А сейчас слишком много работы.
— О, Кара, мы живем не ради того, чтобы работать, не покладая рук, поверь мне. Тебя так долго не было дома, а со времени твоего возвращения мы ведь почти не виделись. Мне так не хватает моей девочки. Отложи бумаги, пойдем выпьем ароматного вео, поговоришь со мной. Знаешь, в алькове Павлиньего зала накрыт чудный стол. Отведаем сочных фруктов, поговорим о том о сем, полюбуемся, как солнце отражается в водах Лурейса. Пойдем.
— Заманчиво, отец, — грустно улыбнулась Каравайз, — но сейчас не могу. Как-нибудь в другой раз, обещаю тебе. Очень скоро.
— Кара, мне тревожно за тебя. Какие дела могут увести мою дочурку от любящего отца?
— Дел так много, так много, что все не перечесть. Столько всего нужно успеть! Не знаю, когда управлюсь и управлюсь ли вообще. Все так запущено… — Уловив на лице отца обиженное выражение, она поспешила добавить: — В том смысле, что Тьма причинила нам столько бед. Город переполнен голодными, бездомными людьми, которым крайне нужна наша помощь. Но продовольствие сейчас практически не поступает, поэтому я работаю над программой перераспределения имеющихся запасов наиболее справедливым образом. Кроме того, часть общественных зданий послужит временным пристанищем для бездомных — к примеру, крепость Вейно.
— Кара, голубчик, ценю твою доброту и великодушие, но ламмийский гарнизон ни за что не согласится с подобным планом.
— Никто и не спрашивает их согласия, — мрачно усмехнулась Каравайз. — Я уже отдала распоряжение, чтобы собирали вещи, уматывали и больше не возвращались. Ноги их не будет на нашей земле, это я обещаю.
— Дитя мое! — переполошился Бофус. — Что ты наделала? Какой ужас! Келдхар Гард-Ламмиса сочтет себя оскорбленным в лучших чувствах!
— Ничего, переживет.
— Дорогая моя, присутствие ламмийских солдат в Ланти-Юме объясняется прежде всего тем, что мы в долгу перед Гард-Ламмисом. Раз мы приняли его условия, то должны их неукоснительно соблюдать, разве не так?
— Отец, ламмийцы веками нас эксплуатировали, начисляли на наши займы немыслимые проценты. Мы давно уже с лихвой выплатили все долги! Ты только загляни в наши гроссбухи…
— Мне вовсе не нужно заглядывать в гроссбухи для того, чтобы понять, что с друзьями следует обращаться честно и добропорядочно.
— Друзья! Ха! — Язвительная реплика чуть не сорвалась у нее, с языка, но при виде искренней обеспокоенности отца Каравайз смягчилась. — Мы обращаемся с ними более чем добропорядочно. Помнишь мятеж в тот день, когда ты ходил к статуе Юна? Ты сам поведал мне о нем, а я приказала провести тщательное расследование. Так вот, отец, в тот день ламмийские солдаты ни с того ни с сего убили несколько лантийских граждан — наших подданных. Так вот, я уже послала гонцов с сообщением келдхару Гард-Ламмиса, что компенсация, назначенная мной за жизни убитых, намного превышает остаток числящейся в его счетах задолженности. Мало того, по моим расчетам, он сам нам должен немалую сумму — долг, который я готова простить в случае безоговорочного возвращения нам укреплений Вейно и крепости Уайт. Это ли не добропорядочность?
— Не знаю, — покачал головой Бофус. — Даже не знаю. Не уверен, что келдхар согласится.
— А разве у него есть выбор? — Мрачноватая улыбка снова появилась на ее лице. — Гард-Ламмис пострадал от Тьмы не меньше нашего. Из донесений знаю, что и там страшный беспорядок и смута. У келдхара сейчас по горло собственных проблем и заниматься Ланти-Юмом ему явно не с руки. Тут-то мы и возьмем его за горло… давно пора.
— Что будет, когда келдхар разберется со своими проблемами? Что тогда?
— К тому времени мы настолько приумножим свои силы, что никакой Гард-Ламмис нам будет уже не страшен. Для этого я намерена возродить старую традицию лантийских дружин, и тогда у нас будет превосходная армия. Затем я заручусь поддержкой Избранных. Сколько можно чародеям и простым людям волками коситься друг на друга? Возможности ордена должны служить интересам Ланти-Юма ради всеобщего блага.
— Но, Кара… Никто не хочет связываться с этими самыми магами. Допускаю, некоторые из них вполне приятны в общении, но в целом…
