– Не страннее всего остального, – с некоторым запозданием ответила Хармана.
Рядом с ними бесшумно, словно бы из-под земли, возникла фигура Торвента. Альбиноса. Урода. И все-таки отражения мастера Зикры Конгетлара. И все-таки регента, сына императора Лана Красного Панциря.
– Приветствую Гамелинов, – в своей обычной манере, нараспев, сказал Торвент.
– Где вы изволили праздновать труса. Ваше Величество? – беззлобно поинтересовался Герфегест.
– Я сохранял свою шкуру в подземельях Священного Острова, – спокойно ответил Торвент, кланяясь госпоже Хармане.
– И знаете ли вы. Ваше Величество, что произошло за то время, пока вы, пестуя свое любопытство, осматривали утробы Хуммерова Логова? – не переставал язвить Герфегест, чья сдержанность была без остатка истрачена в сражении.
– Во-первых, знаю. Хозяин Гамелинов, – пропуская все нападки Герфегеста мимо ушей, отвечал Торвент. – Я знал это еще до того, как ты принял в нем участие. Во-вторых, я просил тебя забыть о вежливом жеманстве еще на корабле Педнов, и ты дал мне свое слово. То самое слово, которое сейчас нарушил. А в-третьих, я не зря провел там время. Мой меч, быть может, и отправил бы души десятка-другого варанцев в Святую Землю Грем, но это бы все равне-не решило исхода сражения, которое было заведомо проигранным.
Почувствовав неловкость, Герфегест замолчал. Что-то от Зикры Конгетлара проступило в лице регента. Что-то очень сходное с интонациями Зикры Конгетлара послышалось в голосе регента. Герфегест опустил голову в смущении. Никогда не знаешь, как себя вести с та-лан – отражениями. В особенности с та-лан – отражением своего учителя.
Но на помощь Герфегесту пришла Хармана, чей хрустальный голос рассеял неуют тревожной ночи.
– Что же интересного ты обнаружил в подземельях, Торвент? – спросила она, и на ее губах засияла бесконечно усталая улыбка любознательной девочки, чья любознательность пресыщена сверх всякой меры.
– Всяк может видеть – Дагаат походит на монолитную скалу, – начал Торвент. – Но это лишь видимость. Внутри он изъеден древними строителями, словно кусок старого сыра прожорливыми червями. Несметное множество комнат, подземных ходов, капищу тайных лазов, зловещих залов, переходов, тупиков, ложных коридоров. Вот что такое Дагаат на самом деле.
Герфегест и Хармана утвердительно закивали. Дескать, верим на слово. Кое-что видели и сами. Перебивать Торвента у них не было желания.
– Весь сегодняшний день я истратил на то, чтобы осмотреть это пугающее разнообразие. За свое любопытство я едва не поплатился жизнью дважды. В первый раз, когда попался в ловушку – безобидная на первый взгляд комната оказалась комнатой с падающим потолком – и я едва избег печальной участи, которую уготовил.мне древний архитектор Хуммера. А во второй раз я по неосторожности задел конский волос, протянутый поперек неосвещенного коридора, который был связан с механизмом, приводящим в действие гильотину. Она упала с потолка прямо на меня, и всей моей ловкости едва хватило на то, чтобы отдать ей заднее полотнище своего плаща, отвоевав себе все остальное. К счастью, я остался жив.
– Мы видим, Торвент, – мрачно сказал Герфегест. – Но к счастью ли это – не знаю. По крайней мере, проживешь до завтра.
Торвент и Хармана усмехнулись – абсурдное чувство юмора, присущее Конгетлару, не покидало его даже в самые тягостные минуты. Торвент продолжал:
– Но мне не стоило бы утомлять вас рассказами об этом, если бы не одна интересная находка.
– Надеюсь, это не мешок с золотыми императорами Первой Династии? – поинтересовался Герфегест.
– Отнюдь. Я обнаружил подземный ход, ведущий из крепости. Я прошел по нему от начала и до конца. Когда-то он, возможно, выводил на поверхность в районе гавани. Сейчас он обрывается там, где заканчивается каменное основание крепости, и его конец завален певучим песком. И все-таки кое-кто мог бы цройти по нему и вылезти в самом сердце лагеря Шета оке Лагина. Вон там!
Торвент указал туда, где раскинулся лагерь варан-цев. Туда, где рвалось к небесам неистовое пламя костра, потворствовавшее магическим священнодействиям. Кто там сейчас – Шет, Ганфала, Горхла?
– Неужели ты всерьез предлагаешь нам пробраться по нему, вылезти там, в лагере врагов, ввязаться в схватку… Такие штуки, как известно, получаются только на страницах древних хроник… Да еще в пьяных бреднях наемников твоего императорского величества, – безо всякого оживления отозвался Герфегест.
Он прекрасно знал, чем оборачиваются пресловутые военные хитрости, воспеваемые во всех трактатах по стратегии и тактике, которые только существовали по обе стороны Хелтанских гор. Все эти подземные ходы, из которых выныривает вдруг целое войско. Выныривает, чтобы нанести сокрушительнейшее поражение. Герфегест любил авантюры. Но только не авантюры в военном деле. В конце концов, хватит на сегодня…
– Нет, Герфегест, нам пробираться через него нет никакого смысла. Да это и не получилось бы – песок бы все сыпался и сыпался без остановки. Пришлось бы целый месяц строить.подземный ход с основательными стенами. Но ты забыл о том, что у нас есть кое-кто получше.
– И кто же этот самоубийца?
– Слепец! – воскликнула Хармана, наконец-то сообразившая, куда клонит Торвент.
«Дорога Пятидесяти Осторожных Шажков». Такая надпись была отчеканена на бронзовой двери, перед которой остановились Хармана, Торвент, Герфегест и четверо дюжих Лорчей – они несли клеть со Слепцом.
Ни Герфегесту, ни остальным не хотелось заглядывать под воловью кожу, которой была накрыта клеть. И без того было ясно, что Слепец чувствует себя по меньшей мере превосходно. Он давным-давно восстановил свою целостность и теперь почесывал слуховые бугры своим омерзительным ложноязыком.
– Вот уж не думал, когда впервые увидел эту гадину расчлененной на мелкие куски, что мне предстоит встречаться с ней еще столько раз, – шепнул Герфегест Торвенту.
Тот участливо кивнул – в тот момент он был точь-в-точь как Зикра Конгетлар. Зикра, помолодевший на шестьдесят с лишним лет.
Хармана отворила дверь. Из хода потянуло затхлой сыростью и крысиным пометом. Хотя какие в Дагаате крысы-то?
– Поставьте короб сюда и откройте задвижку, – приказал Торвент Лорчам, и те повиновались.
Как только клетка со Слепцом, еще не успевшим понять, что ему подарили ни много ни мало, а свободу передвижения, стала на пол подземного хода, Торвент сдернул с клетки кожу и тут же захлопнул дверь.
– Ас чего ты взял, что он предпочтет долгий путь в лагерь Шета оке Лагина, вместо того чтобы сейчас снести эту хлипкую бронзовую препону между ним и пищей? – поинтересовалась Хармана, указывая на дверь, за которой послышался металлический гул – это перевернулась клетка, из которой вылез сориентировавшийся Слепец.
