— Тебе нельзя, ты еще слишком слаб, — решил за обоих Нэбелин, погладив по впалой щеке, колючей от щетины. — Сейчас тебе нужно выспаться, завтра ведь в дорогу.
Томил, тяжело дыша, снова крепко зажмурился: целую седмицу, если не больше, провести на одном корабле с эльфами! С проницательным умным Рэгнетом, от цепкого взгляда которого ничто не укроется. С Нэбелин, который, кажется, вовсе не стыдится открыто показывать свои порывы. С Богданом, который не упустит возможности ехидничать и выразительно хмыкать, степенно оглаживая рукой кучерявую бородку… На краткое мгновение в голове вспыхнула пугающая мысль: не лежит ли он по-прежнему в горячке? Не лихорадочный бред ли это всё? Можно кое-как поверить, что Шмель отыскал его, что болезнь отступила. Но поверить в эльфов? В то, что один из эльфов — в него влюбился? Нет, это правдой быть не может…
Нэбелин разбил в осколки все умозаключения, коротко поцеловав в уголок рта. Затем слез с Томила и покинул комнату, но оглянулся на пороге и одарил на прощание многообещающим взглядом мерцающих очей. А Томил стиснул зубы, чтобы не выругаться в голос, закрыл ладонями пылающее лицо.
Если это бред пылающего в болезни разума, то чего ему бояться? Зачем отказываться?..
…Каким-то чудом ему всё же удалось выспаться. Томил не без основания подозревал, что в этом виновны чары Нэбелин. Во всяком случае, ранним утром садясь на корабль, нанятый Шмелем на деньги менестрелей, он ощущал себя превосходно. Взволнованно и немного растеряно, но гораздо лучше, чем накануне. Более того, Томил окончательно уверовал, что всё происходит наяву. Против ожидания даже качка, начавшаяся из-за поднявшегося попутного ветра, не омрачила солнечную ясность дня. А вот Богдан на удивление вцепился в борт и от завтрака отказался наотрез, сетуя на вчерашнюю свою несдержанность в выпивке.
Оба эльфа предусмотрительно закутались в длинные плащи с глубокими капюшонами, чтобы хозяин корабля не узнал раньше времени, кого именно взял на борт, повинуясь звону серебра и грамоте хана. Когда отошли от берега на речной простор, Нэбелин встал рядышком с напряженно замершим Томилом и незаметно взял его за руку, сплетя пальцы.
— Знаешь, это так удивительно! — шепнул ему эльф с легкой улыбкой. — Мы обошли полмира, но именно ты оказался тем, кто приведет нас к цели нашего долгого путешествия. Знаешь, мне кажется, я люблю тебя.
Томил не нашел слов, чтобы ответить. Он догадывался, но услышать собственными ушами…
— Не смотри на меня так, — смущенно рассмеялся на его изумление Нэбелин. — Мы, эльфы, ужасно влюбчивые создания. Но не верь тем, кто скажет, что мы легкомысленны. Нам одного взгляда достаточно, чтобы понять, достоин ли избранник нашей любви или нет. И сделав выбор однажды, мы уже никогда не откажемся от наших чувств. Мы, эльфы, ужасные собственники!
Он снова рассмеялся, и Томил понял, что очарован перезвоном хрустальных колокольчиков, что почудился ему в этом смехе.
— Всё, Сивый, ты пропал! — Следующим к Томилу подобрался Шмель, с физиономии которого не сходила довольная ухмылка несмотря на мучительное похмелье. — Скоро и тебя будет ждать дома своя женушка со скалкой и семеро по лавкам. Вот уж тогда по чужим странам не побегаешь, ханским дочкам глазки не построишь!
— Какие по лавкам? Какие дочки?! — зашипел в досаде Томил, настороженно косясь на остроухих спутников, устроившихся на корме среди ящиков с грузом. Хорошо хоть ветер сносил слова в сторону, а то ведь услышали бы, при их-то хваленом тонком слухе. — Это же парень! За что мне это вообще, за какие прегрешения?!
— Остынь, брат, это же эльфы, — многозначительно напомнил Шмель, явно наслаждаясь моментом. — У них всё не как у людей. Так что семеро по лавкам вполне могут случиться в твоем скором будущем! Радуйся, дети какие получатся красивые-то!
Томил испепелил бы приятеля взглядом, если б не был ему стольким обязан.
— Господин драко-он! Эй! Вы спите? Извините за беспокойство, господин дракон, не могли бы вы уделить нам несколько минут вашего внимания?
От громкого шепота Руун Марр дернул ухом, как прядают ушами лошади, отгоняя назойливых мух. Стоило труда удержаться, чтобы пасть не расплылась в ухмылке: несколько минут? Да он уже с четверть часа сквозь щелочку приоткрытых век внимательно следит за гостями, осмелившимися явиться прямиком к драконьему логову.
Светозар подошел очень близко — бесстрашен до глупости, а вдруг на месте Рууна оказался бы чужой дракон? Впрочем, лесной царевич сейчас не мог узнать в нем своего недавнего знакомого. Крылатый ящер, разлегшийся на солнышке возле входа в свое логово, ничем не напоминал Рууна в человеческом облике. Разве только щетинистый гребень на длинной шее был такой же пестрый красно-черный, как волосы Марра двуногого. И еще глаза — вишневые с золотыми крапинками, с вертикальным зрачком, томные с ленцой и лукавинкой. Но дракон держал глаза прикрытыми, делая вид, будто дремлет и не чует назойливых визитеров.
Чуть вдалеке Марр заметил среди деревьев черную громадину ужасающего коня, на нем восседал и заметно трясся надоеда-рыцарь. Оруженосец прятался поодаль, боясь коня не меньше, чем дракона, что правильно, ибо Марр обычно после сна бывал не в духе. А вот гоблинки что-то нигде не видать. Неужели благоразумно не пошла с ними, предоставив мужчинам разбираться с ящером без ее участия?
— Господин драко-он! — снова позвал Светозар.
«Вот же дурень,» — мысленно усмехнулся Руун. Герой на цыпочках подкрался вплотную, целясь пощекотать ноздри на кончике клыкастой морды колоском сорванной травинки. Любой другой дракон на месте Марра просто поднял бы лапу и…
Руун Марр едва не выпустил клуб огня, едва не завопил, но невероятным усилием воли сдержался, стиснул челюсти. Вот только глаза невольно выпучились.
— Ой, вы не спите, — заметил Светозар. — Извините, что
