Рядом грохнуло о доски еще одно тело. Кажется, и Тома они не оставили. Сверху упало
что-то тёпло, меховое. Темнота. Дальнейшее растянулось в череду пробуждений в душной
тьме, наполненной тошнотой и жаждой. Нещадно трясло. Иногда рядом стонал и возился
во тьме кто-то еще. Иногда приходил холод, кто-то давал пить, но после этого не
становилось легче. Накатывало липкое беспамятство. Почти придя в себя однажды, я
отказалась пить, но получила тычок в живот и едва не захлебнулась хлынувшей в горло
жидкостью. Снова вращалась в бешеном хороводе тьма, и кто-то скулил рядом.
Часть 4
Глава 1
Голая женщина - это пошлость, обнаженная - это искусство.
В следующее пробуждение была бадья или ванна с тёплой водой, в которую меня усадили,
а потом поливали сверху. И я жадно глотала пересохшим горлом живительную влагу,
потом меня долго выворачивало на каменный пол. Кто-то ругался, но я опять отключилась,
на этот раз не от зелья, а от слабости.
- Кажется, она приходит в себя, - пробились в тяжелое забытье голоса.
- Пользуйся, пока отбиваться не начала, - насмешливо протянул кто-то в стороне. По телу
зашарили наглые руки, но сил оттолкнуть их не было. Непослушное тело предало меня.
Даже веки казались неимоверно тяжелыми, чтоб их поднять. Только сознание всё больше
пояснялось. Похоже, меня не один день опаивали пустынным молоком, если я верно
опознала мерзкий привкус настойки из дикой колючки, что применяли в ханствах чтоб
усмирять рабов. Одна рука насильника уже вовсю хозяйничала между ног, пытаясь
добиться влажности, вторая тискала грудь. Снова затошнило.
Бесполезные ласки неизвестному быстро надоели, он толкнул моё бедро вверх,
болезненно прихватив кожу, навалился, втиснулся в не готовое принять его лоно. У меня
почти вырвался стон, но сведённое сухостью горло издало лишь тихий сип. И дар
демоновой крови не действовал. Открытие было хуже чем неприятным. Двигаться по-
прежнему не получалось, так что этот мерзавец продолжал вбиваться в меня безнаказанно,
раздражая и причиняя боль. От беспомощности хотелось плакать.
- Прекращай! - повелел второй голос, кажущийся мне смутно знакомым.
- Пожадничал? – фыркнул насильник, но отстранился, - Всё равно с ней как с трупом. Да
и холодная вся.
- Очнётся – согреется, - снова прозвучала насмешка, - Но трахать её станет сложнее.
- Зачем предлагал тогда?
- Проверить, как действует связка, - непонятно пояснил голос, - Может двух локтей
многовато.
- Ты мною рисковал! – взвился первый, отшатнулся от меня запоздало, но насмешник
лишь хохотнул, предложил развлекаться дальше и ушел. Гулко стукнула дверь.
- Ничего, у меня вторая есть, - услышала я бормотание.
Меня наконец оставили в покое. Но сбоку послышалась какая-то возня, всхлип, а потом и
стон. И снова зазвучали размеренные шлепки бёдер и прерывистое дыхание.
Кажется, я снова отключилась, пришла в себя от того что моей руке достался рывок и
остро впилось в запястье железо браслета.
На удивление я смогла перевернуться на бок, поджать ноги к груди. Затекшее тело
ответило болью. Я застонала, распахнула глаза.
Браслетами были перехвачены обе руки, но только от правой тянулась цепь. Самая
обычная, длинной два локтя. Заканчивалась она еще одним браслетом, надетым на руку
сжавшейся и спрятавшей лицо в коленях брюнетки. Растрёпанные свалявшиеся волосы
неопрятными прядями прикрывали ноги, украшенные несколькими синяками. Тело ныло,
между ног еще саднило, но я перекатилась, села на колени, упираясь руками. Невольно
дернула соединявшую нас цепь. Девушка подняла заплаканное лицо, диковато глянула на
меня. Подозрения подтвердились. На низком широком топчане сидела Милдред.
- Это всё ты виновата, - красивое, обычно, лицо искривила плаксивая гримаса. Она
замахнулась на меня, но даже ослабленная я подставила свободную руку. Пальцы девушки
ударились о широкий браслет. Она ойкнула и окончательно разревелась, вероятно, не
первый уже раз за последнее время.
Под всхлипы и завывания я осмотрела место в которое нас занесло. Команта была не
слишком большой, подвальной, судя по окошку под потолком. Беленый камень стен,
топчан и занавеска в углу, видимо, отделяющая какие-то удобства, освещались стоящим на
каменном полу простейшим магическим светильником. Надо бы глянуть за эту тряпку,
вдруг там есть вода. Горло по-прежнему саднило, дико мучила жажда.
Сразу попыталась потянуться магией к своей стихии. Никакого отклика. В неверном свете
пары свечей разглядела перехватывающий свободное запястье браслет. Всё продумали:
демонью кровь нейтрализует эта рыдающая дура, магию глушит биторий в браслете, он
же подавляет свойства моего обручального кольца.
Кроме браслетов и сковывающей их цепи, одежды нам не оставили, да и на постели был
только тюфяк, набитый шерстью и никакого намёка на постельное белье. Даже шпилек не
оставили, наверняка, мои волосы сейчас выглядят не лучше, чем шевелюра брюнетки.
Предусмотрительный гад, всё продумал.
Рыдания стали совсем уж истошными, так что я развернулась и с удовольствием залепила
наотмашь по щеке страдалице. Та напоследок икнула и уставилась на меня ошарашено.
Выдохнула, всё еще тяжело дыша:
- Как ты смеешь?
- Смею, - голос получился сиплый, - Начнешь опять голосить – врежу еще раз. Так что
успокойся, мы в одинаковом положении, но я же не истерю.
- Конечно, - она передёрнулась, - Тебе-то не привыкать, когда тебя похищает и имеет, кто
попало.
- Врезать могу и просто так, - демонстративно сжала пальцы, звякнув цепью, кулачок
получился невнушительный, но Милдред отшатнулась, - Я тут по твоей вине, как и ты,
дура.
Некоторое время она просто сопела, но возразить было нечего.
Пить хотелось невыносимо, и, кажется, я даже слышала едва заметное журчание. Сильно
не хватало магии. Всё-таки я к ней привыкла. Придётся пройти за занавеску пешком,
попыталась встать, но руку дёрнуло назад, снова больно впившись в кожу. Мы обе
выругались. Милдред глянула на меня зло, нахохлилась и вставать явно не собиралась.
Этим меня и взбесила. Нам бы заодно быть, раз уж в такую ситуацию попали.
- Оторви свою задницу, - процедила, - И сделай эти несколько шагов, иначе мне придётся
волочь тебя за волосы. И я сделаю это с огромным удовольствием.
