Ведь я теперь даже не знал, в каком мире мы находимся. Наверняка нас забросило сюда совсем не тем способом, которым привыкли путешествовать люди. И даже если мы сумеем победить пламя с помощью колдовства, которое пытается вызвать Гатея, что потом? Что, если мы совсем в другом мире?., и времени?..
Она посмотрела на меня.
— Ты мешаешь мне! Твоё неверие слишком сильно! О! — она опустила руку в горячий песок, как будто это был холодный родник… — О, если бы я была одна! Ты… ты всячески препятствуешь мне!
Её эмоции передались Гру. Он поднял голову и оскалился на меня.
Я был потрясён обвинением Гатей. Она совсем забыла, что я сделал для неё, что это я помешал ей ринуться к фальшивой Диане. Снова я поднял кубок, надеясь, что этот холодный терпкий запах, который однажды уже спас меня, поможет вновь. Но запаха больше не было. Гатея смотрела на меня сузившимися глазами. Выражение её лица слегка изменилось. Она увидела кубок и думала теперь о нём, о том, что его можно использовать более эффективно.
— Если бы ты знал побольше…
— Так скажи мне! — мне казалось, что стена огня всё приближается к нам.
Гатея подняла руку и отбросила назад прядь волос.
— Ты просишь невозможного. Нельзя сжать годы учения в несколько слов.
И тут язык пламени чуть не коснулся её. Она отшатнулась, и я увидел в глазах её страх.
— Теперь у нас нет времени даже для нескольких слов, — угрюмо сказал я.
— Те, кто имеют могущество, — торопливо заговорила она, — говорят, что можно переносить объекты из одной плоскости существования в другую. Они смотрят на что-то и видят его внутреннюю сущность. Для каждого объекта, будь он сделан, или рождён, сначала существовала мысль, и, следовательно, он частично остаётся мыслью. И объект, будучи материальным в той плоскости существования, где мы видим его, существует где-то в другом месте, но в другой форме. Тот, кто обучен, может увидеть в объекте эту мысль и уменьшить его до первоначального состояния, то есть до мысли.
— Ты видела, чтобы кто-нибудь это делал?
Гатея покачала головой.
— Нет, я не видела таких, кто может увидеть внутреннюю сущность вещей и использовать её.
— Но ты сказала: если бы я знал больше, — настаивал я. — Что я должен знать?
Она снова покачала головой.
— Мы не знаем внутренней сущности сил, которые захватили нас. И…
— Это… — я показал на пламя, беснующееся вокруг нас. Я был уверен, что огненное кольцо постепенно сжимается вокруг нас. — Это огонь. Огонь рождается из дров, горючих жидкостей. Какова же внутренняя сущность огня — что питает его?
В огне я не видел ни дров, ни следов горячего масла, которое мы жгли в лампах.
— Что питает его… — задумчиво повторила Гатея. И затем возбуждение тронуло её лицо. — Да, вполне возможно, что топливо для огня существует где-то в другом месте.
Это заявление показалось мне абсолютной бессмыслицей, но в ней оно пробудило новую жизнь и готовность к действиям. Она протянула мне руку.
— Кубок… у тебя есть немного воды, чтобы налить туда?
— Очень мало.
— Должно хватить. Я не могу сделать этого, кубок ведь твой. Только ты можешь вызвать силы, которые содержатся в нём. Налей туда воды и держи его крепко. Затем подай мне руку. Может, Гру тоже присоединит к нам свои силы. Давай — это наш единственный шанс! Я одна не смогу сделать этого!
Я капнул воду в кубок. Она едва прикрыла его дно. Крепко держа его, я сел на корточки и взял её руку.
— Теперь закрой глаза. Это огонь. Он горит, там дрова. Совсем как в очаге. И вот вода, источник воды. Воды много. Она всё поднимается, поднимается… Увидь это! Ты должен это увидеть!
В её голосе прозвучал приказ, повеление. Но когда я закрыл глаза, разум восстал. Я не мог представить себе этого. Я пытался, но картина получалась слишком бледной, она всё время исчезала.
Где-то вдали слышался голос, очень слабый. Я должен был напрячь все силы, чтобы расслышать его. Нет, это оказался не голос, это пылал костёр, костёр, горящий на лесной поляне. Огонь, в котором трещали дрова, обычный костёр охотника!
Что-то пробудилось во мне. Силы, о существовании которых в себе я и не подозревал. Мне казалось, что могущество огня и могущество воды превратились в какие-то физические субстанции и объединились во мне, наполнили меня. Слабая, трепещущая картинка в мозгу стала устойчивой и чёткой. И кроме того, я увидел камни, из-под которых бил родник. Огонь и вода — старые враги.
Огонь и вода — в них заключался весь мир. Ничего кроме них, только их я изо всех сил старался видеть в мозгу чётко и ясно. Вода и огонь!
Во мне бурлила теперь та самая сила, которая позволила увидеть костёр и источник. Теперь я с её помощью заставил воду подниматься всё выше и выше. Вот она уже стала перехлёстывать через край родника, вот стала приближаться к костру…
Огонь горел, потрескивал. Как только я сконцентрировал внимание на нём, вода отхлынула. Нет! Выше вода! Выше! Выше! Я видел, как она поднимается, заливает всё, превращается в огромное море. И снова, когда картинка заколебалась, я почувствовал прилив новых сил, так что не выпустил её из-под контроля.
Вода всё прибывала. Вот она коснулась дров, вот залила их. Пламя заметалось, стараясь перебраться на пока еще сухие поленья, но вода преследовала его. Картинка последний раз мигнула. Огонь знал, что силы его кончились. Но я ждал, чтобы вода залила всё, до последнего полена. Конец. Последние искры угасли. Я освободил воду. Она тут же схлынула, но не показалось ли мне, что в воде на миг отразилась чья-то голова? Голова Коронованного Рогами? Я не был уверен в этом. Я открыл глаза. Голова была здесь, на стенке кубка. Но всё остальное теперь было погружено во тьму. Так как стена огня, окружавшая нас, исчезла.
Я удивлённо моргал. Единственным источником света оставался мой кубок, но и его свет потихоньку таял. Если бы я не сидел на твёрдом камне, то был бы уверен, что мы умерли и попали в загробное царство. Сгущавшийся мрак поглотил меня, стал давить на все чувства и тело. Из мрака до меня донёсся вздох. Я знал, что это Гатея.
— У меня… у меня получилось, — наконец я овладел собой. — Но мы не вернулись. Мы всё ещё в башне?
Я почему-то не поверил этому. Здесь было что-то иное, что как и Мрак давило на нас. После того как я победил огонь с помощью своего разума, я понял, что сделать один шаг — ещё не значит совершить путешествие. Откуда-то из черноты до меня донёсся голос Гатей, ещё больше усугубивший моё беспокойство.
— Мы остаёмся в ловушке, — сказала она. — Это не наше время и не наш мир. И…
Что она хотела сказать ещё, я не узнал, так как в это мгновение темнота изменилась. В ней не появился светлый овал, нет, но нас куда-то потащило со страшной скоростью. Мы неслись так быстро, что я с трудом набирал воздух в лёгкие. Но я крепко держал Гатею за руку. Я больше всего боялся, что мы разделимся и каждый будет предоставлен своей судьбе.
