– Голдианец он. Коренной голдианец, родился, вырос в Новом Капитолии. А к нам попал совершенно случайно, из-за своей черномазой внешности влип. Его приняли за мистралийца и хотели депортировать… но это не так важно. Теперь ты понимаешь, почему Сорди так настаивал, чтобы его заменили?
– Нет.
– А ты напряги свои обкуренные мозги и подумай. Голдианский вор, который знает тамошний преступный мир и его законы, он бы мигом унюхал, что наша сделка крепко подванивает. Поэтому его и поспешили убрать. Сорди с самого начала знал, что нас кинут, и прилагал к этому все усилия. Уж не знаю зачем. Может, его купили, а может, он из идейных соображений вредит. Я еще не разобрался толком, что ему нужно, некогда мне с ним заниматься. Так, кое-какие соображения есть… тебе интересно, или ты все еще считаешь, что он тебе дает мудрые советы?
– Интересно, – без особого выражения сказал Пассионарио, упорно продолжая смотреть в потолок. – Скажи.
– Так вот, по моим соображениям, ему нужен ты.
– Я?
– А чему ты удивляешься? Ты всем нужен. Я уж не знаю, для кого он так старается, неужто сам в лидеры рвется?… Так вот, из чего я это заключаю. Он спровадил моих ребят в Голдиану, дал им какую-то левую явку, которой вообще не существует, и, как оказалось, их там ждали с распростертыми объятиями. Как Рико унюхал неладное, сам не знаю. Наверное, у воров действительно специальное чувство есть на этот счет. Можно сказать, в ловушку они не попали чудом. А если бы попали? Ведь, во-первых, я бы остался без самых верных ребят, а во-вторых, разумеется, поехал бы их искать и попался бы сам… если бы Сорди повезло. А тогда, по его расчетам, ты бы остался один. Бестолковый доверчивый мальчишка, неспособный самостоятельно плавать в политическом болоте. Без меня тебя можно окрутить как угодно, что он, видимо, и собирался сделать. А еще есть у меня подозрение, что наши с тобой размолвки в последнее время – тоже его рук дело. Ну-ка, признайся, это он подсказал тебе мудрую мысль, что я собираюсь править от твоего имени?
– Он мне много чего говорил, – равнодушно ответил вождь. – И умные вещи, и полную ерунду, такую, что даже я, при всей моей бестолковости, не воспринимал всерьез. Но при этом он не врал. Я его прослушивал. Как это получается? Вы оба говорите правду – и оба разную? Или он такой дурак, что верит в свои слова?
– А ты не пробовал снять с него амулет?
– Разве он его носит?
– А ты бы не носил, если б тебе нужно было каждый день обманывать эмпата? Я свой снимал, если ты помнишь. Ты меня прослушал до самых потрохов. И еще раскаиваться заставил, было дело?
– Было, – кивнул Пассионарио, и его равнодушный взор наконец немного изменился, став откровенно печальным. – Ну, что теперь? Сам им займешься?
– Мне некогда. Надо еще Кантора найти. Может, потом займусь. Пусть товарищ Сорди пока думает, что его никто не заподозрил. А ты сиди тихо и постарайся с ним не общаться. Больным прикинься.
– Кантора? – С несчастного лидера мигом слетело все его депрессивное равнодушие, он подскочил на койке и с ужасом уставился на собеседника. – Ты его не нашел? Разве он не был со всеми?
– В том-то и дело, что не был. Когда у Рико возникли подозрения, он не нашел ничего лучше, как поделиться ими именно с Кантором. Он его лучше всех знает и больше всех доверяет. Они откололись от остальных, никому ничего не сказав, только Кантор тайком предупредил Эспаду.
– Эспада был его учителем, – мимоходом откликнулся Пассионарио. – Когда-то Кантор брал у него уроки фехтования. Не всерьез, конечно, а для сцены… Но, в общем, он его знал раньше. Ну, и что дальше?
– Кантор сунулся на эту хату, которую им дал Сорди. Хорошо, хоть Рико с собой не потащил, прикрывать оставил. Там его и повязали. А проследить, куда его потом дели, Рико не смог, его засекли. Сам еле сбежал. Если б он не родился в этом городе и не знал там каждый закоулок, вообще бы не ушел. Вот такое иногда получается из твоих мальчишеских выходок. Ведь все из-за тебя, ты же понимаешь? Если б ты был на месте, ничего бы с Кантором не случилось. Никто бы его не отправил в Голдиану. А так он теперь где-то висит, как и было ему предсказано, и пытается забыть все, что когда-либо знал обо мне и остальных ребятах. Если, конечно, еще жив.
– Он должен быть жив, – тихо всхлипнул Пассионарио. – Амарго, найди его, пожалуйста. Ты его найдешь, он не должен погибнуть сейчас.
– «Не должен»? Послушай, когда до тебя дойдет, что жизнь не подчиняется идиотским желаниям инфантильного разгильдяя? Не хочу, не надо, не должен… Как ребенок!
– Нет, ты не понял. Я сказал сейчас не должен. Я видел… Совсем не там и не тогда!
– Ты видел, как погиб Кантор? Когда и где?
– Там же, где и все мы. В Астрайском ущелье. Этим летом… или другим. Но летом. Нас зажали в этом ущелье… и перебили всех. То есть абсолютно всех. Пленных не брали. Раненых добивали. Я был последним и видел все до конца. И как погиб ты, тоже видел. Хочешь скажу? – он поднял на Амарго глаза, все еще полные слез, но уже тронутые нездоровым лихорадочным огоньком. – Давай скажу. Может, тебе понятнее будет. А то тебе до сих пор кажется, что я истеричный наркоман, инфантильный плакса и тому подобное. Хочешь, я расскажу тебе все? Все, сначала до конца. Испытаешь свои хваленые нервы. Хочешь? Узнать, как погибнут твои друзья, как погибнешь ты и как погибнет этот мир? Конец света я тоже видел. Рассказать?
– Не надо, – дрогнувшим голосом ответил Амарго и встал. – Не рассказывай. Во всяком случае не сейчас. Мне надо идти. А ты прими лекарство и попробуй уснуть. Я найду Кантора. А о том, что ты видел, поговорим, когда поправишься. Не сейчас. А то с тобой опять что-то случится.
Пассионарио молча кивнул, проводил его взглядом, а когда дверь закрылась, встал, оделся и осторожно попробовал, в состоянии ли он колдовать. Затем набросил куртку, сунул в карман сигареты и присел у стола, чтобы немного отдохнуть и заодно подумать, предупреждать кого-нибудь о своем уходе или так сойдет. Проблема решилась сама собой. В хижину вошел дон Аквилио и, увидев шефа одетым и готовым к подвигам, пришел в ужас.
– Товарищ Пассионарио! – воскликнул он. – Куда вы собрались в таком состоянии? Случись что, меня под трибунал отдадут!
– Не беспокойтесь, – печально утешил его шеф. – Ничего не случится. Я на минутку. Мне надо просто кое-какие вещи забрать.
– А если кто придет, что говорить?
– Что я сплю и не велел меня будить.
– Так ведь товарищ Амарго запросто вломится, даже если вы спите! И, кстати, объясните мне, будьте добры, кому я должен подчиняться? Ваши друзья, товарищ Амарго и товарищ Сорди, похоже, насмерть сцепились за… э-э… звание вашего друга. Сегодня утром приходил товарищ Сорди и строго-настрого приказал не пускать к вам Амарго. А как его не пустить? А сам Амарго только что приказал не пускать к вам Сорди. И что я должен делать, если он придет? Он же старше по званию, как я могу его не пускать? Разберитесь как-нибудь с вашими друзьями. Что мне делать?
