Как Яна и предполагала, после дискотеки Цыган, он же Виталя, увязался следом за ними с брателло. Для отвода глаз прихватил с собой их нового соседа — толстого парня с ярко выраженной флегмой, что на ходу чуть ли не засыпал. На Янкины вежливые возражения новоявленный поклонник и ухом не повел, бодро поставил в известность, что им с Толяном все равно по пути. Что возмутительней всего, Ярик и не думал вмешиваться и прогонять Цыгана восвояси, наоборот — удалился в тень, предоставив ей возможность разбираться самой. (Решил, наверное, что поставленную перед ним задачу выполнил с лихвой, надежную защиту на весь вечер обеспечил, а дальше пусть расхлебывает самостоятельно. Мавр сделал свое дело — мавр может быть свободен!) И пробормотал над ухом насмешливо, как он это умеет:
— Новая жертва…
Придя в негодование, Яна примерилась было отвесить ему хороший подзатыльник, чтоб в следующий раз неповадно было, но брателло вовремя отскочил и засвистел какой-то легкий мотивчик, явно над ней потешаясь. А следующий по пятам Цыган не замолкал ни на минуту, резво сыпал вопросами:
— Давно сюда переехали? Надолго?
— Посмотрим. Там будет видно, — неохотно отозвалась Янка, все же не дело целую дорогу молчать, как безгласная мумия. Надолго ли переехали?.. На эту тему даже думать жутковато — будущее не определено…
— И вообще, где ты учишься? Пойдем сейчас где-нибудь посидим.
— Мне завтра рано в лицей. С самого утра, — удачно нашлась Яна, хоть занятия в понедельник начинались со второй пары.
— Тогда завтра вечером. Подходит?
М-да, самоуверенный тип, хоть и не лишен некоторого обаяния. (Чем-то похож на Джонни Деппа в его пиратском обличье Джека Воробья. И росту не слишком высокого, Ярик выше его на полголовы.) Как видно, из тех, что слова "нет" категорически не воспринимают. Неужели ему еще никто и никогда не отказывал?..
— Вечером я не смогу, занятия допоздна.
— А когда ты можешь? Или с утра до вечера на занятиях?
— Саме так, — заверила она.
— Веселая у тебя жизнь.
— Не жалуюсь!
Пусть он лучше считает ее махровой "ботаничкой", что денно и нощно корпит над учебниками — этакая библиотечная мышь. Авось и отстанет, потеряет интерес…
— Ты не подумай ничего такого, я просто хотел познакомиться. У нас в поселке таких девушек нет, — неожиданно мягко сказал он и заглянул сбоку ей в лицо. В его глазах и в резком рисунке скул в свете уличных фонарей было что-то особенное, приковывающее внимание своей непохожестью на других. Был бы под рукой карандаш, бросила бы все и засела за новый портрет…
"А почему бы и нет?.. Можно вечером протусоваться. Все равно я сейчас ни с кем не встречаюсь, свободна как ветер", — зашевелились в голове подспудные мысли. Полная смена обстановки, неожиданное знакомство — и новая авантюра, разбивающая вдребезги размеренно текущие лицейские будни. И самый главный аргумент, не придется больше терпеть Галькины ежедневные приставания и сочувственные вздохи: "Ну что, Богдан не звонил?.." Надоело до чертиков! Можно будет с небрежностью поставить Галину перед фактом, что до Богдана ей теперь нет абсолютно никакого дела, вчерашний день!..
Мысль о Богдане была ошибкой: в памяти на удивление ярко вспыхнуло его лицо со сдержанной улыбкой, с приспущенными девчоночьими ресницами и раздвоенной глубокой ямкой на подбородке. Борясь с нахлынувшим наваждением — мол, кто в доме хозяин?.. — Янка попыталась мысленно отодвинуть его в сторонку, а на освободившееся место поставить неслышно шагающего рядом Виталю. И не смогла, не произошел внутренний щелчок.
"Ты лучше голодай, чем что попало ешь,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало", — цитировал еще в детстве папа из Омара Хайяма, желая приобщить их с брательником к культурным ценностям. "А ведь и правда… — с неумолимой ясностью поняла Яна. — И к тому же это будет нечестно по отношению к Витале. Нет, лучше играть начистоту: раз уж я не могу получить того, кто мне действительно нужен, то буду пока что одна. Ничего со мной не сделается", — угрюмо подвела итог, чувствуя себя не больше и не меньше, чем монашкой в католическом монастыре строгого режима. Прожила же она как-то пятнадцать лет без бой-френда, спокойно обойдется и сейчас! Это еще не конец света.
Понедельник с утра не заладился. К бабушке спозаранку приехала какая-то ученица — высокая девушка в дымчатых очках, одетая не без изящества и благоухающая духами на всю улицу. Так что завтракали по-походному, чем Бог послал. Только уселись за стол, как папа поставил Янку перед фактом, тонко намазывая маслом свой бутерброд:
— Сегодня я тебя отвезти не смогу. Извини, так получилось.
— Так что мне теперь, на автобус? — Яна совсем расстроилась. Мало того, что не выспалась, голова гудит после вчерашних похождений, как стопудовый колокол, так теперь еще и это заявленьице… С какой стороны ни глянь, а общественный транспорт ей уже в печенках сидит! И это еще мягко выражаясь.
— А что? Все ездят, а ты у нас особенная, — язвительно вмешался брателло, что сегодня тоже встал не с той ноги и пребывал в самом сардоническом расположении духа.
— А ты пробовал туда утром залезть? — завелась она всерьез, метнув на него испепеляющий взгляд, что прожег бы насквозь любого. (Уж такого откровенного свинства от брателло не ожидала!) Ярик скромно промолчал, ковыряя вилкой размазанную по всей тарелке яичницу и прихлебывая неспешно чай с молоком, заваренный папой на английский манер. — Слушай, идея! — она хлопнула в ладоши словно от нечаянной радости, брательник вздрогнул от неожиданности: — Ты сегодня поедешь вместе со мной, как все нормальные люди ездят! На автобусе, сбылась мечта! Вдвоем веселее. Согласен?
Но Ярослав отреагировал без энтузиазма: что-то буркнул и вышел вон из кухни, подцепив на ходу кусок колбасы потолще.
— Меня из лицея выгонят! Я и так через день опаздываю, — запричитала Янка в отчаянии. Наступающий день рисовался в самых мрачных тонах, куда там Пикассо…
— Ну что ж, будем со Славой меняться: день я тебя отвожу, день он, — ответил папа, не глядя на нее. Небось чувствует себя виноватым, переживает… Да и она тоже хороша, строит из себя принцессу на горошине — карету ей золоченую подавай, рейсовый автобус уже не катит! Эх, если бы он знал, что не в автобусах все дело и даже не в утренней толкучке — тесноту с духотой она как-нибудь переживет, не впервой… Дело в другом: опять у него него нашлись какие-то посторонние дела, которые ну никак нельзя отложить, опять он задвинул ее на второй план!
— Можно перевести тебя в здешнюю школу. Тогда все проблемы отпадут сами собой, — предложил отец, изучая ее пристальным взглядом с непонятным выражением на лице, которое Яна у него еще не видела. Будто что-то про себя взвешивал. Да он что, насмехается над ней?! Или надумал обосноваться здесь насовсем, не дай-то Бог? Она ведь даже в клубах своих, у кастанедовцев и у рейкистов, больше не появляется, слишком хлопотно добираться. Не жизнь, а унылое существование в этом Измайлово!
