Эпилог
После безумных приключений в Гергии прошло семь лет. Мы с Шоном как раз вернулись из солнечного Оазиса, где наш сынишка оборотень учился обращаться в василиска под руководством мудрейших старейшин и своего, тоже мудрейшего, отца. Вернулись прямо в волшебную зиму Катаны, к нашему очагу и теплым вязаным носочкам.
Маленький Эдриан весь раздулся от гордости и дома с места в карьер приступил к рассказам о своих достижениях. Слиз, с большим вниманием и с чайником в вытянутой руке, терпеливо выслушивал байки мелкого гордеца, а малышка Кэрол только иронично фыркала.
Она увидела василисков впервые и мне действительно, прямо как в моей давней фантазии, пришлось просить ее не пугаться. «Твой папа – василиск, детка», – объяснила я ей, – «И брат тоже». Впрочем, малышка быстро освоилась и вскоре уже была с оборотнями на короткой ноге.
– Они нас даже не покатали, – пожаловалась она Слизу, сведя брови и прыгая в кресло у камина.
Да, моя девчушка похожа на своего отца – тоже рыжая язва с прескверным характером. А мальчик вылитая копия меня – такой же милый, талантливый, умный и добрый. Хотя профессор всегда и готов поспорить, что все с точностью до наоборот.
– Обязательно покатают... в другой раз, – заверила я дочку. – А сейчас купаться, чистить зубы – и спать. Завтра мы едем к прабабушке на праздничный обед.
– Мам, я не успела поговорить с гаргульками. Они скучали.
– Гаргульки каменные и скучать не могут, – ответила я, поторапливая детишек.
– Они очень милые и обещали меня покатать, когда я вырасту.
– Когда вырастешь – тогда и посмотрим. А сейчас в темпе, малышня, в темпе!
В Катане как раз отмечали наступление зимы. И хоть елок мы не наряжали, но Питт-Роуз пекла пироги с разнообразными начинками. А потом все выезжали в центр и участвовали в народных гуляниях.
Именно так мы и встречали праздники каждый год. И тогда, семь лет назад, прибыв из Гергии, мы сразу окунулись в катанскую веселую зиму.
При воспоминании о тех временах, екнуло сердце.
А ведь, как нелюбезно меня приняли в этом доме. Нет, совершенно по-хамски приняли, и препроводили прямиком на чердак.
Я проследила взглядом, как Слиз с заварочным чайником понесся наверх. Хвостатый бедняга – ему приходилось разрываться между Шоном и молодым хозяином. А профессор, заявившись домой, в первую очередь кинулся в душ и велел принести горячего чаю. Все в лучших его традициях.
За эти годы Шон, конечно, заметно угомонился. Осознал себя и перестал быть снобом. А, возможно, и не был им никогда. Скорее, защищался так от надменного общества, окружавшего его в академии.
А вот несносный нрав Шон сохранил. Так что, какие-то вещи все же неизменны.
Я поднялась с детьми наверх, в бывшую комнату Потти. Эти бесстыдники тут же взмыли под потолок, прихватив с кроватей подушки. Ну все – придется усмирять и загонять в постели насильно.
Я маг воздуха или где? Но в этот момент...
– Кэрол, нет!!! Не надо превращаться в Слиза! Юные леди должны выбирать более изысканные личины!
На самом деле, за эти годы произошло очень много хорошего. Например, реорганизовали спецотдел. Полетели головы, в том числе и в правительстве. Шон все-таки нарыл компроматы на Ливиния, который оказался причастен к утечке информации, включая и сведения о разработках новых порталов. Погнали и Праста, причем отовсюду, куда он смог проникнуть со своим капиталом. Как нам потом стало известно, он, психанув, удалился в деревню и открыл кабак. Ну что же – "папа" наконец-то нашел свое предназначение в жизни. Не знаю, переживал ли он из-за пропажи Агнес, но нам претензий не предъявил.
Мой профессор неплохо рассчитался с врагами и с триумфом возвратился в академию. Он у меня вообще такой... злопамятный.
А Ливиний еще и скрывал темный дар старшей дочери, отправив ее на лечение в Гергию и прикрыв все это дело работой в госпитале. А ведь, когда Шон интересовался у него о благонадежности монахов, тот кривился и обзывал их шарлатанами.
Она лечилась вместе с Потти и была вполне нормальной девчонкой. Даже осталась в Гергии и выучилась на целителя в их училище при храме.
Бабушка Кэрол с Мисси и Потти, после месячного пребывания у монахов, обосновались в Каллине, в бабушкином особняке.
Если честно, я не совсем ясно представляла, зачем Мисси понадобилось столько лет скрываться от семьи, но она попыталась нам объяснить.
И мы постарались принять эти объяснения, и... простить. Слишком страшным человеком был ее темный возлюбленный.
Только мой папенька оказался страшнее, но не к ночи будь упомянут.
Мисси было легче исчезнуть и не подвергать Потти опасности.
– Он бы вышел на котенка через меня, – бормотала она виновато. – Он имел на меня слишком сильное ментальное воздействие, и только монахи помогли мне его оборвать.
М-да. Тогда, в храмовом парке, бабушку Кэрол чуть удар не хватил от радости, несмотря на то, что Шон сообщил ей новость очень осторожно. Но она и не думала осуждать Мисси. Слабую и безвольную, но такую родную. Просто прижала ее к груди и взяла под свое покровительство.
