Они отбыли, а на следующий день перед замком звонко пропел рожок, я рассмотрел со стены приближающийся отряд конных рыцарей и около сотни легких всадников.
Ворота по моему приказу теперь держат открытыми, никто не рискнет напасть на гроссграфа в его логове, и новоприбывшие въехали во двор, не останавливаясь для придирчивого досмотра.
Все в добротных доспехах, воины статные и крупные, один так и вовсе чудовищных размеров, а впереди рыцарь в железе с головы до ног, шлем с плюмажем, поверх железа наброшен плащ, что укрывает коня до самого хвоста. На плаще огромный красный крест, я подумал, что такое зрелище понравится отцу Дитриху, если он смотрит сейчас из окна. Щит у рыцаря длинный, треугольный, я уставился на герб, стараясь вспомнить, где уже видел, еще тогда я подумал, что лучше под удар подставить голову, чем такой щит, произведение мирового искусства…
Рыцарь остановил коня, огромного брабанта, рыцари послушно придержали коней. Рыцарь наконец поднял забрало, я увидел смеющееся широкомордое и широкоскулое лицо Зигфрида из рода Нибелунгов, младшего сына владетельного сеньора Кунинга.
Он слез с коня, преклонил передо мной колено.
- Сэр Ричард!
- Счастлив видеть тебя, Зигфрид, - сказал я в самом деле ликующе и ощутил, как мой рот сам по себе расплывается до ушей. - Господи, как давно я всех вас не видел!
Рыцари слезали на землю, подходили, я обнял Тюрингема, Ульмана, Вернигору, виконта Теодериха - молодого и отважного рыцаря, который самым первым явился под мое знамя еще в то время, когда я только-только оттяпал первый замок у Галантлара. Некоторых из приехавших с Зигфридом я смутно узнавал, остальные незнакомые, но искателей приключений чувствую за милю. Альбрехт и Макс поглядывали на новичков оценивающе, а Растер еле дождался, когда я подзову и поручу ему гостей.
- Как хорошо, - выдохнул я. - Сэр Растер!… На этот раз я вовсе не против большого пира, еще как не против!… И обязательно приму участие. Да-да, гостей поручаю вашему вниманию. Это мои старые друзья…
Вообще-то я ожидал только Зигфрида, Тюрингема да еще с десяток рыцарей, но они все ехали и ехали: искатели приключений, безземельные, младшие дети родовитых, но обедневших семей, авантюристы, прослышавшие, что молодой и амбициозный вождь уверенно приращивает свои земли, раздавая уделы верным ему людям.
Миртус, наконец-то рискнув поверить мне, по своим каналам сообщил магам, что в моем лице обретут настоящего покровителя, который не требует немедленно превращать свинец в золото, и те начали медленно и осторожно стягиваться в мой лагерь.
Все прибывшие рыцари поздравляли меня с победой, но трепет пробегает по жилам, я чувствовал себя на краю пропасти, дна которой не видно. До этого момента я знал, что делаю, и, главное, все остальные знали.
Но теперь вот в Армландии не осталось земель, которые не признают власть гроссграфа. Отныне я здесь верховный, а это значит, что пора переходить к тому, из-за чего все это затеял. И вот здесь понимание даже близких сторонников закончится. Что-то придется делать вопреки, что-то вообще тайком.
Даже такие чистые души, как Макс, полагают, что я должен просто соблюдать все рыцарские заповеди, распространять их на всю Армландию, поддерживать закон и порядок, смирять чернь, возвышать доблесть и самопожертвование, быть щедрым и милостивым к друзьям и суровым к врагам. Этого вполне достаточно для справедливого правителя, а что свыше - то от лукавого.
В честь победы объявили отдых на пару дней, после чего можно будет распустить и то немногое войско, что еще оставалось у нас. Собственно, даже не войско, а личные отряды владетельных лордов, эти не по нужде, а в охотку сопровождают своих сюзеренов, греясь в лучах их славы.
Примчался оруженосец графа Ришара де Бюэя, его господин просит принять его для неотложного разговора.
- Проси, - сказал я поспешно, - я сочту за честь пообщаться с великим полководцем, чьими победами безмерно восхищался и продолжаю… э-э… восторгаться.
Он ушел довольный, наверняка передаст, зря ли я так вот дипломачу, Талейрана переталейраню, а спустя четверть часа появились как сам граф, так и маркиз Ангелхейм, барон Варанг, и трое их заслуженных военачальников, немолодых, молчаливых и скупых на движения.
Граф Ришар де Бюэй приветствовал меня коротким поклоном, глаза испытующие, изменился ли я после завоевания Армландии, теперь в моих руках даже больше власти, чем собирались мне дать, но я держался крайне почтительно, говорил комплименты, восторгался его победами при Олбени, Гастирксе, Черной Речке, Проливе и прочими известными сражениями, замеченными менестрелями, крайне дружелюбно встретил его лучшего друга маркиза Ангелхейма, напомнив дважды, что именно с их предложения гроссграфства началось мое восхождение, и граф де Бюэй, герой и полководец, но все же человек своего времени, то есть честный и бесхитростный, если и ждет от кого хитростей, то лишь от подлого племени, сразу же успокоился и поглядывал на меня с покровительственным превосходством, как на одного из своих способных учеников, которого сумел довести до такого высокого поста.
Красивый, мужественный, статный, он в самом деле хорош и как рыцарь, и как предводитель войск, но удержать его при себе не удастся. Будет иногда вспоминать, да и друзья напомнят, что трон гроссграфа предлагали ему самому, так что два медведя в одной берлоге не уживутся. А вот маркиз Ангелхейм мог бы остаться при мне, его цепкий и живой ум ржавеет в пьянстве и однообразных рыцарских забавах… Над этим еще поработаю.
- Мои доверенные люди, - сказал граф и повел дланью в сторону гордо застывших рыцарей, - да вы их всех знаете. Прошли вашу кампанию от начала и до конца.
- Нашу кампанию, - поправил я мягко. - Нашу! Не только я, все замечали ваш несомненный и высоко оценимый вклад и вашу великую заслугу в объединении Армландии.
Он довольно улыбнулся.
- Спасибо, но я лишь малость помог, а все сделали вы сами. Теперь, сэр Ричард, надлежит красиво завершить победную кампанию! Вбить, как говорится, золотой гвоздь.
- Что вы имеете в виду? - спросил я настороженно. Спохватившись, хлопнул в ладоши. - Эй, подать на стол!… Как говорит сэр Растер, начинать надо с главного. Если я правильно догадываюсь, сэр Ришар, то стоит пригласить на этот разговор и моих рыцарей…
Он кивнул.
- Я как раз хотел просить вас сделать это.
- Прекрасно!
За окном темнело, слуги появились неслышно и зажгли свечи на столе. Пламя свечи освещало лицо графа снизу, делая рыцаря чужим и незнакомым, но более выразительным. Мелкие морщинки, безжалостно высвечиваемые солнцем, исчезли, лицо стало крупным и значительным, складки на лбу выказывают работу мысли, а две глубокие морщины на щеках придают вид суровый и мужественный.
