Навострив уши, я убедилась, что рядом никого не было, и прошептала:
— «Охотники», отчитайтесь!
— Мы внутри, — ответила Лакшми за себя и за Касиуса. — Четвертый квадрат. Вошли без потерь.
— Аналогично, — вторила ей Эйва. — Я с Ревусом. Седьмой квадрат. Пытаюсь взять под контроль систему безопасности, но пока безрезультатно.
— Ясно, — кивнула я. — До Фан Джун?
— Пятый! — кратко отмахнулся Хамелеон, которого обычно просто невозможно было заткнуть. Я нахмурилась:
— А поконкретнее?
— От тебя тридцать метров, прямо и сразу налево. Приходи. Тебе будет интересно на это посмотреть.
Мысленно закатила глаза: ну, конечно! Мне вообще чертовски интересно пробежаться по минному полю ради того, чтобы посмотреть на открытие До Фан Джуна. С другой стороны — с учетом того, что у нас здесь творилось, я просто не могла оставить его одного.
— Сейчас буду.
— Я прикрою, — раздался в наушнике голос Танта. Надо отметить — недовольный голос. Похоже, волку не понравилось, что после рассеивания дыма он не обнаружил меня рядом.
«Ну, надеюсь, у него хотя бы хороший обзор», — подумала я и, сняв пистолет с предохранителя, двинулась вперед. Не дергаясь и не пытаясь двигаться слишком быстро: такие движения на раз фиксируются периферическим зрением. Зато плавный и тихий ход поможет добраться гораздо дальше. Собственно, я тому живое подтверждение — прошла почти тридцать метров, не привлекая к себе внимания. «Почти» — потому что когда я уже готова была нырнуть за угол, рядом, через ящик, раздался щелчок, а сразу за ним — резкий хлопок, приглушенный полувздох-полухрип и глухой звук падающего тела.
«Кажется, только что мне спасли жизнь», — немного отрешенно констатировала я, приближаясь к До Фан Джуну:
— Что у тебя здесь?
— Вот это, — посторонился он, и я увидела странное устройство с панелью, на которой, как в старых глупых фильмах, мерцали цифры таймера. Судя по тому, что они показывали, у нас в запасе осталось около десяти минут.
— Это бомба? — на всякий случай уточнила я. До Фан Джун скосил на меня глаза:
— Нет. Как я понял, бомба глубоко внизу, в шахте. А сюда выведены стабилизатор и контрольная панель.
— Ладно, — чуть осипшим голосом пробормотала я. — А если она взорвется, то что будет?
— Ничего, — ответил Хамелеон. — В смысле вообще ничего не будет. Здесь взрывчатки хватит не только на то, чтобы базу разнести, но и на то, чтобы уничтожить сам планетоид к чертям.
Я нервно хмыкнула: вот же люди! Не дадут расслабиться…
— А ты сможешь ее обезвредить?
— Конечно, босс! — фыркнул Хамелеон. — Это же мой любимый тип бомбы: неведомая фигня!
Я скрипнула зубами:
— Спрошу по-другому: ты справишься с ней за отведенное время?
Заглушая мой голос, за нашими спинами раздался звук пальбы. До Фан Джун криво ухмыльнулся:
— А у меня есть выбор? Потому что если есть, я, пожалуй, вообще не буду ее трогать и просто вернусь на корабль.
Я выразительно сузила глаза, и улыбка Хамелеона стала еще шире:
— Тогда помоги мне, сержант. Ведь чтобы обезвредить бомбу, мне эти десять минут нужно как-то прожить.
Кивнув, я бросила быстрый взгляд по сторонам и, недолго думая, свалила на пол один из высоких, прислоненных к стене ящиков, так, чтобы он перегородил путь из общего зала в наш «взрывоопасный» угол.
— Работай, — сказала До Фан Джуну, опускаясь на одно колено перед ящиком. Такая позиция давала максимальный обзор, но при этом — позволяла не быть слишком простой мишенью для снайпера.
И все: больше я у Хамелеона ничего не спрашивала. Даже не смотрела в его сторону. Во-первых, зачем спрашивать о том, что очень скоро сможешь не только увидеть своими глазами, но и прочувствовать? А во-вторых, у каждого из нас — своя работа. И моя заключалась не в том, чтобы подгонять мастера, а в том, чтобы дать ему спокойно выполнить задачу.
Спокойно, правда, не получалось: по какой-то причине людям очень не нравилось, что мы ковыряемся в их бомбе. И ведь я точно знала: это не они запустили механизм самоуничтожения. Ну не умеют люди самоубиваться за деньги! За идею или в пику кому-то — пожалуйста. За деньги — никогда. Скорее всего, это была ошибка Эйвы: так система безопасности среагировала на ее «покушение». Эдакий радикальный способ избавиться от свидетелей. Так что я на месте рейнджеров не мешала бы До Фан Джуну работать.
А впрочем, кто их знает? Может, они думают, мы тут что-то сломаем? Они же не знают, что До Фан Джун может синтезировать что-то взрывающееся из воздуха и туалетной бумаги! Причем сразу — в промышленных масштабах. Так что он — просто талант. Еще немножко враг народа, пожалуй, с таким-то хобби, но если бы он в свое время на этом не попался, как бы я еще смогла заключить с ним контракт?
Короче, я До Фан Джуну не мешала, зато отстреливалась активно. Мои ребята снаружи тоже не спали: судя по тому, что я слышала, в общем зале шел настоящий бой. Впрочем, как любой бой, долго продолжаться он не мог. До Фан Джун не успел закончить работу, а снаружи все стихло. Я прислушалась и не услышала ничего подозрительного. Высунула голову над ящиком: сначала совсем немного, потом — полностью. Затем привстала с колена. И, наконец, поднялась во весь рост.
Зря я это сделала. Всего шаг отделял меня от До Фан Джуна, когда в ушах раздался рев Танта:
— На пол!
Почему-то у меня даже мысли не возникло, что он мог кричать кому-то другому. Я рухнула как подкошенная, увлекая за собой Хамелеона. А сверху — там, где только что была моя голова, — просвистел крупный и какой-то странный снаряд. Как минометная мина, только чуть поменьше и однородного серого цвета.
«Конец!» — успела подумать я, но тут случилось нечто, что не поддавалось логическому осмыслению. Мина не взорвалась. Она раскололась. Как хрусталь. Ударилась о стену и усыпала своими осколками весь наш закоулок. Огорошенная таким необычным поведением снаряда, я только и успела, что прикрыть голову рукой. И уже из этого неудобного положения увидела, как к нам с оружием на изготовку врывается рейнджер. Как он перепрыгивает через ящик, срывает с плеча нечто, очень похожее на компактное ПЗРК,[9] наводит его на меня и…
Видимо, это все-таки был день сюрпризов. Потому что затем произошло нечто совершенно невообразимое. Я увидела, как над тем же ящиком появляется Тант; как он в полете трансформируется в волка; как его огромная звериная челюсть смыкается на шее человека и ломает ее, словно тростинку; как зверь небрежно отбрасывает рейнджера в сторону и возвращает себе человеческую сущность за миг до того, как его ноги коснутся земли.
