Фурия хотела напасть на Антикву, но тут книга Северина, которая когда-то была её книгой, повернулась против неё. За спиной пожилой госпожи, словно крылья бабочки, развернулась сеть из светящихся нитей. На секунду Фурии показалось, что ей в жизни не доводилось видеть ничего более красивого.
Затем кончики крыльев распались и превратились в светящиеся щупальца. Они протянулись к Фурии, но в последний момент петушиная книга окружила девочку защитной стеной. Частички света ударялись в преграду, сотканную из молний, — это был точно такой же пузырь, как тогда в парке. И благодаря ему у Фурии появилась секунда, чтобы перевести дух.
Госпожа Антиква звонко засмеялась над неопытной девчонкой, осмелившейся выступить против её власти.
— Пустота, — приказала она, — принеси мне ключ! А потом убей её!
Изида медленно поднялась. Когда она повернулась, Фурия увидела в её глазах жуткий страх и отчаяние. Пустота протянула руки сквозь завесу из молний и выбила петушиную книгу из рук девочки.
Зашелестев, та упала на пол и приземлилась страницами вниз.
Клюв на обложке вытянулся вперёд, и сердито щёлкнул будто обругал Изиду. Она пнула книгу ногой, без необходимости сильно и жёстко. Словно сорванный стебель, та отлетела в сторону.
— Изида! — умоляюще крикнула Фурия.
Госпожа Антиква захохотала ещё громче:
— Дай мне ключ!
Фурия швырнула его Антикве под ноги:
— Вот! Держите!
Дама наклонилась. Победоносно подняв его обеими руками, она любовалась светящимися отблесками, которые отражались на его металлической поверхности. Изида воспользовалась моментом и на полшага отодвинулась от Фурии. Лицо её перекосила гримаса боли, было видно, что все силы её уходят на сопротивление чужой воле. У Фурии тоже появилось мгновение, чтобы отдышаться, и она быстро схватила с пола свою сердечную книгу.
Клюв бессильно болтался. Фурия осторожно сжала его в руке.
Госпожа Антиква перевела взгляд с ключа на Изиду:
— Убей её!
Изида вздрогнула и снова превратилась в марионетку. Фурия отпрыгнула от неё, поднялась на несколько ступенек, но не убежала.
Изида шла прямо на неё. Лицо её перекосило от боли. Женщина не хотела убивать Фурию, но госпожа Антиква не оставляла ей выбора.
Петушиная книга встрепенулась.
— Дверь! — прошептала Фурия.
Страничное сердце засветилось, и из него вырвалась ударная волна. Она прошла мимо госпожи Антиквы и врезалась в стальную дверь.
Стены сотряслись от звонкого эха, прокатившегося по всему помещению.
Старая леди жалостливо склонила голову.
Изида подошла ближе.
— Вы по-прежнему любите Северина?! — крикнула Фурия. — Если это правда, вам будет интересно узнать, что он по-прежнему жив!
Пожилая дама подняла руку — Изида замерла.
— Что ты мелешь?
— Северин жив.
Госпожа Антиква покачала головой:
— Северин Розенкрейц давно умер.
— Вы в этом уверены?
— Прежде чем исчезнуть, он отрёкся от библиомантики. Как бог, который не хочет больше заботиться о своих творениях.
Она высказала вслух то, о чём думала Фурия. Северин вознёсся на невиданные высоты благодаря своим способностям, он создал собственный мир книг.
Но в одном Фурия была совершенно уверена: так просто боги не умирают. Особенно если они настолько могущественны, как Северин.
— Я знаю, где вы сможете его найти.
— Перестань торговаться за свою жизнь. Это жалкое зрелище.
Изида снова двинулась вперёд, и Фурии пришлось подняться ещё на несколько ступенек.
Госпожа Антиква отвернулась от них, вставила ключ в замочную скважину и повернула его.
— Я найду Северина! — крикнула ей Фурия.
— Нет, — не поворачиваясь, сказала Антиква. — Ты умрёшь, Фурия.
Изида протянула к девочке дрожащую руку. Госпожа Антиква открыла дверь в библиотеку. Внутри царила полнейшая темнота.
Фурия поднялась ещё на одну ступеньку.
Дама переступила порог, прямо в темноту. Она пошарила по стене в поисках выключателя, подалась в черноту, и чернота накрыла её.
Тёмный рой набросился на её кроваво-красный костюм, на седые волосы и лицо. Тысячи, десятки тысяч букв скользили по ней, обволакивая её, словно живой кокон. Гласные и согласные устремились в рот, остановив сначала её крики, а затем и дыхание. Они забивались в ноздри, заполняли уши, заползали под веки и писали насмешливые строки на глазных яблоках.
Застонав, Изида отступила назад.
Фурия подскочила к ней и удержала женщину, прежде чем та упала без сил на пол. Петушиная книга победно каркнула.
Эюя сшибла госпожу Антикву на землю и погребла её под собой. Рой букв покрывал её с головы до ног.
Слой за слоем они нарастали над ней, пульсируя, как чёрное сердце. Книга Северина выпала у неё из рук, окружённая мельчайшими буквами, которые забирались под страницы, будто собирались составлять там новые предложения.
Лишь после того как госпожа Антиква перестала шевелиться, буквы отступили. Большинство исчезло в глубине коридора. Несколько отстающих побежали следом, но и через некоторое время из глаз и носа, изо рта и одежды госпожи Антиквы продолжал струиться буквенный поток. Лицо её было искажено, на нём застыло крайнее удивление, ведь ей довелось увидеть приближение смерти после того, как она так долго ей сопротивлялась.
Неуклюжая курица — написала на пороге Эюя.
Фурия благодарно улыбнулась.
В тот же момент Изида сложила страничное сердце. Это стоило ей невероятного напряжения. Пока она опускалась на колени, совершенно обессилев, вокруг книги Северина заплясали языки пламени.
— Нет! — Фурия вздрогнула.
Но она тут же поняла, что это было единственно возможным решением.
Никто не вправе изменять прошлое, не важно, в лучшую или в худшую сторону. Эта книга натворила достаточно бед.
Фурия присела на пол рядом с Изидой, подтянула колени к подбородку, и обе они наблюдали за тем, как догорала сердечная книга старой дамы.
Лишь через несколько минут, когда в комнате толстыми мотыльками закружился пепел, а дым стал разъедать глаза, девочка заметила стеклянную ручку, которая выскользнула из книги и разбилась на части. Фурия подняла осколок и повертела его в руках.
— Думаешь, — спросила она, — это откроет ему глаза на правду? На всё, что случилось?
— Кому, Зибенштерну? — слабым голосом спросила Изида.
Фурия кивнула.
— Если Северин действительно такой, каким я его себе представляла, то он положит этому конец. Он запустит обеззначивание.
— Ты действительно думаешь, что он до сих пор жив? Что именно он контролирует всё и руководит миром библиомантики?
