лишь они всегда на стороне правды.
— Какие вы сложные, — пробормотал Раф. — Да мы можем просто позвонить анонимно и слить информацию. Хоть в полицию, хоть журналистам. Всего делов. Хотя мне больше нравится вариант с родителями Веты.
— По анонимным звонкам мало кто работает, если это не касается общей безопасности, — проговорил Иржи. — И пока его обработают, пройдет много времени, нас раньше убьют.
Установилась тишина, и Деян решил воспользоваться ситуацией, как бы говоря, что его план уже одобрен.
— Кира, так как насчет бала? — уточнил он.
— Хм, — протянула она. — А что там с тенями, которых посылали за мной? И что с этими истинными альфами, про которых говорил Босс? Если мы пойдем на ваш бал, нас не пристрелят, или что там у вас делают?
— Ты теперь официальный, то есть учтенный, паромщик, которого выставила на аукцион полиция. Это само по себе очень серьезно, — проговорил Иржи. — О тебе теперь всем известно, ты есть в базе, смысла тебя убивать уже нет. Ты даже официально устроена на стажировку.
— Хорошо, тогда пойдем на бал. Заодно познакомлюсь с твоей, Деян, сестрой. Только мне нужен номер Веты. И часы, с которых можно ей позвонить.
— Зачем? — удивился Раф.
— Пощебетать о девичьем. Про платья, туфли и прочее.
— Но даже если нет теней, — проговорил Иржи, сверля Деяна взглядом, — это бал, пусть и у влиятельных оборотней, но там может быть кто угодно. От мутных политиков до людей Босса. Это тоже не безопасно.
— Справимся, — отмахнулся Деян, полностью захваченный новым планом.
* * *
Вету отпустили из больницы утром, за ней приехала вся семья, включая дедушку с бабушкой и пятилетнюю сестру. Они ее обнимали, бабушка даже всплакнула. Мама так вообще примчалась еще ночью, сразу после Деяна, и просидела с ней до утра. Проспала всего пару часов на стуле для посетителей. Без макияжа, в растянутом свитере, который любила носить дома, когда она переставала быть представительной, всегда с иголочки одетой женой бывшего министра.
Они болтали обо всем, мама пыталась ее развеселить то одними историями, то другими. Правда, когда она начинала говорить о них с папой, что-то внутри дергалось и не получалось отвлечься. Не думать, что у нее такое тоже могло быть.
Про дрон никто не заикнулся, даже когда пришел папа. Он только крепко обнял, и все. Дома ее строго отправили в постель, брат притащил их любимый теплый плед, бабушка напекла пирожков, а младшая сестра подсунула любимого волка. И не прозвучало ни одного упрека.
В другое время Вета бы с радостью все это приняла. А сейчас как-то было немного муторно от ее доброй, понимающей и дружной семьи. У нее, может быть, никогда такой не получится. Потому что ее пара сволочь, а может быть, пар и вовсе не существует. Нечего надеяться на идеальную семью.
— Не кисни, — сказал брат, заваливаясь в ее комнату. — Я принес какао с зефирками.
Тим был на две головы выше Веты и старше, но сейчас казалось, он снова стал проказливым подростком, тайком таскающим сладости из кухни до обеда.
И конечно, он принес две кружки, себе тоже притащил. Сел на кровать и с удовольствием отпил.
— Тебе на работу не надо? — вяло спросила Вета. Ей так хотелось побыть сейчас одной.
— Я взял отгул. Сказал, что надо помочь семье. Кстати, завтра еще Мари приедет.
Вета застонала, отлично. Даже девушка брата все бросит и приедет из-за одной глупой волчицы. И уж она-то вытащит из нее все подробности. Мари как раз была специалистом по психологическим травмам, квалифицированный психотерапевт, чтоб ее.
— Супер, — пробормотала Вета.
— Чуть не забыл, — проговорил брат и достал из кармана часы. — Мы переподключили твой номер. Расскажешь, где посеяла прошлые?
Вета взяла часы и промолчала. Блин, что говорить родным? С полицией у нее как-то не было проблем.
— Ты просто знай, что мы всегда на твоей стороне, — сказал брат. — Что бы ни случилось.
— Даже если я кого-то убила?
— Особенно если так. Но тогда нужны будут подробности, чтобы мы могли спрятать тело. Или тела?
Вета фыркнула, и брат улыбнулся, показывая ямочки на щеках. В детстве Вета была готова убить за то, чтобы у нее были такие ямочки, как у брата и у мамы. Но потом Тим сказал, что из-за ямочек у него постоянно болят щеки, когда он улыбается. Ей тогда было лет восемь, кажется, и она поверила, что ямочки — это очень неудобно. И перестала из-за этого грустить.
Неожиданно новые часы ожили, и высветился незнакомый номер. Вета некоторое время смотрела на него, пытаясь справиться с волнением. Потому что ей, конечно, очень хотелось услышать одного оборотня. Но она заставила себя выдохнуть и, когда ответила на звонок, ни капли даже не расстроилась.
— Кира? — удивилась Вета, когда появился экран.
— Привет, я учусь пользоваться часами, — сообщила та с улыбкой. — Прикольные они у вас, нажимаешь и не знаешь: нажал или нет. Малышка говорит, что это технология для людей, у которых проблемы…
— С мозгами, — послышался голос искина, и Кира хмыкнула. — Потому что человеческий мозг заточен на физические ощущения. Если нет ощущения нажатия, то он распознает это, например, как поглаживание. А
