Ознакомительная версия.
Охотница согласно покивала и начала одеваться.
— А куда..? — открыла она было рот.
— Для начала — к тропе, — не дожидаясь конца вопроса, ответил юноша.
— А как..?
— Выйдем, покажу. Я тут побродил по окрестностям, пока ты от болезни оправлялась.
— А старик..?
— Ну не станет же он следом бежать, в самом деле?..
— Ты так и будешь отвечать прежде, чем я спросила? — сердито прищурилась Лая.
Лицо Эдана расплылось в совершенно дурацкой счастливой улыбочке.
— А почему нет? Я же теперь чувствую, что ты хочешь сказать, заранее.
— Жрец говорил: это скоро пройдет, — не удержавшись, буркнула девушка и, закатав повыше штанины, подхватив в руки сапоги с носками да перекинув за спину свой мешок, решительно пошлепала к выходу.
Тихонько посмеиваясь над ее смущением, мастер побрел следом.
На верхней ступени перед аркой они обулись; тщательно, хоть и без особой радости, облачились в верхнюю одежду — тяжелую, вымороженную, заскорузлую от снега, в котором она пролежала последние… часы? дни? — и вышли из теплого полумрака пещеры навстречу зимнему холоду.
* * *
С каменистого, торчащего породой даже сквозь снег, пригорка, под которым скрывался подземный храм, Эдан с Лаей спустились в стороне, далеко обходя лестницу и приютившуюся у ее подножия хибарку. Но, уже скрывшись в лесу, так, чтоб от землянки разглядеть их стало невозможно, вернулись к разбитым глыбам камня, что когда-то были колоннами и отмечали конец ведущей к храму дороги.
— Здесь, — произнес Эдан с каким-то особенным внутренним торжеством: совсем как в ахарском поселении, когда удавалось справиться с очередной заковыристой Ишиной задачкой. — Не чувствуешь?
Лая задумчиво осмотрелась.
— Вот здесь, — повторил он и руками в толстых рукавицах принялся разгребать сугроб.
Под снегом показалась гладкая каменная поверхность — и вскоре девушка с удивлением созерцала верхушку знакомого черного валуна.
— Дальше еще есть, правда вывернутые из земли и разрушенные. Думаю, когда-то, еще до твоих предприимчивых соплеменников, огражденная камнями тропа вела вовсе не к Волчьему Перешейку, а к здешнему Храму. И дороге этой вряд ли меньше лет, чем алтарю: просто ахары ее немного перестроили…
— Значит, по этим глыбам и выйдем?
— Ну, это быстрее, чем брести по лесу напрямик, тем более, не зная местности.
С этим сложно было поспорить.
Как выяснилось, ахарская тропа, огибая Храм, делала приличный крюк на запад — так что, когда путники к следующей ночи вновь на нее вышли, до Перешейка, если верить карте, оставался всего день пути.
Ночью им спалось плохо. Ожидание, предвкушение и тревога, сливаясь в один общий нервный круговорот ощущений, не давали усидеть на месте, толкали вперед — к морю, к концу пути, к свободе: от прошлого и настоящего, от Гильдии и цепких лап Империи, от всех прежних, навязанных обязательств. Ведь там, на краю света, не будет больше темного мастера и его неудавшейся жертвы, не будет ахарки и имперского лорда — только два человечка, потерявшихся в холодной дикой земле.
И это хорошо.
— Мы ведь не опоздаем? — в десятый раз уже спрашивала Лая. — Ветров и бурь, вроде, не было пока. Значит, лед еще цел? Дьяволы! Знать бы, какой день сегодня!
— Если верить календарю, что вел старик на стене Храма, то последний день третьего зимнего месяца. Или уже первый день четвертого? — Эдан задумчиво смотрел на пухлые снежные тучи, затянувшие ночное небо, будто силясь угадать за ними положение луны и звезд.
Они сорвались в дорогу, даже не дождавшись рассвета.
Утром опять пошел снег. Лес закончился, впереди простерлось белое холмистое поле с чахлым гребешком кустарника в ложбинках. Крупные снежные хлопья лениво оседали на одежде, залепляли глаза, капельками стекали по лицу — но это не мешало путникам идти, почти лететь вперед: резво взбираясь на пригорки, из-за быстрого шага проваливаясь порой в сугробы, тяжело дыша и посмеиваясь друг над другом — раскрасневшимися, заснеженными от подошв мохнатых сапог и по самую макушку…
Пока с вершины очередного холма не открылась вдруг взгляду бескрайняя заснеженная равнина, гладко и бесконечно убегающая вдаль, сливающаяся впереди с серым зимним небом.
Волчий Перешеек.
Лишь где-то сбоку, разделяя землю и небеса, горизонт прорезала широкая черная полоса — воды Северного моря.
Ахарская тропа заканчивалась здесь, у ровной ледяной кромки.
Они пришли.
— Мы дошли! Мы успели! Мы дошли!
Полная необъяснимой, опьяняющей, всецелой радости, Лая закружилась на месте, ловя крупные снежинки на язык, — а потом вдруг с визгом бросилась Эдану на шею, прильнула к нему со всей силой своего восторга, покрыла быстрыми поцелуями улыбающееся лицо, горячо припала к таким родным губам.
Никогда еще нить ее жизни не была натянута так крепко — настолько, что все подрагивало да сверкало вокруг, и яростный, почти болезненный звон стоял в ушах…
* * *
Слава рухнула в снег, подвернув ногу, но даже не заметила этого. Темная, жаркая ярость гнала ее — вперед, туда, где в белой, холодной пустоте отчетливо видны были две человеческие фигуры. Все ближе, и ближе… Еще чуть-чуть — и она сможет без труда различить лица.
Слава припала к серому камню последнего из прибрежных утесов, вминая себя в снег и чахлый, кривой кустарник.
Чему-чему, а прятаться она за прошедшие недели научилась отменно! Пара внизу давно уже перестала ощущать даже тень ее присутствия! Или, может, здесь жрец постарался?
Вопрос промелькнул бесплотно в голове, совсем не задев сознания. Теперь все уже было не важно.
Она знала, что нужно сделать. Решимость выросла в ней давно — и плескалась теперь, почти переливаясь за край.
Если не сейчас, то никогда. Еще немного — и они уйдут: туда, на белоснежную замерзшую равнину, где ее темная фигура видна будет издалека. Она не сможет больше идти следом.
Слава достала арбалет — маленькую, серебристую игрушку Гильдии, — замерзшими пальцами потянулась за иголками. Укололась, зашипела — не от боли, скорее, по привычке. Рассыпала иглы в снег. Лихорадочно принялась собирать.
Но как только арбалет был заряжен, холодное спокойствие овладело ею. Скоро!
Слава прицелилась.
Вот она! Зеленоглазая ведьма, околдовавшая Белого Мастера. Десятая статья. Его смертный приговор. Из-за нее Огнезор пошел против своего долга, своей судьбы. Пошел против себя.
Но кому-то все равно нужно исполнить этот проклятый приказ! Пусть не ему. Она может сделать это за него.
Все просто.
Слава выстрелила…
Ознакомительная версия.
