– Он далеко на западе, – махнул рукой бывший жрец, а потом наклонился к собеседнику и доверительно прошептал, выдыхая винные пары. – Да ему эти войны особенно и не нужны. Так же, как Зентелу не очень-то нужно вино. Они довольствуются малым. Но тс-с! Не будем говорить об этом. Слишком опасно. Ты лучше подумай, сколько горя этот негодяй принесет всем нам, если начнет войну. Ой!
Аренеперт выпрямился и схватился руками за живот. Виктор заметил, что черноволосый, не отрываясь, смотрит на бывшего жреца.
– Мне нужно выйти… во двор. Ты тут посиди, а я… сейчас….
Собеседник неловко приподнялся и сделал пару неуверенных шагов, пока не обрел относительную устойчивость. Антипов же был безутешен. Откровения жреца оказали на него самое угнетающее действие. Ведь, по сути, тот был прав. Явление Ареса народу будет сопровождается потрясающими спецэффектами с многочисленными смертями, страданиями и прочими прелестями, сопутствующими каждой войне. Может ли Виктор на это пойти? Имеет ли право такое допустить? Погибнут ведь люди, множество людей! И как случилось, что он не подумал об этом ранее? Теперь уже Антипов схватился руками за голову и чуть было не пропустил самое интересное.
Аренеперт, двигаясь к выходу, неожиданно зацепился ногой за скамью. Чтобы удержать равновесие, он схватился за стол, переставил ногу, да так неудачно, что она опустилась на самый край скамьи. Та сразу же подскочила, ударила жреца по плечу и, почему-то перекувыркнувшись, полетела к потолку. Виктор ни за что бы не подумал, что тяжелая скамья может так взлететь от простой неловкости. Однако же она врезалась в потолочную балку, повисла там, за что-то зацепившись, а сверху на Аренеперта посыпались небольшие доски, связки каких-то трав и мешки. Жрец замахал руками, пытаясь спасти голову от внезапной атаки, но непонятно откуда взявшаяся крупнозернистая сеть полностью накрыла его. Посетители смотрели с ужасом на разворачивающееся действо и только с губ черноволосого не сходила усмешка.
– Скамья пробила чердак! – раздался возмущенный голос трактирщика. – Чтоб тебя!
Аренеперт барахтался в сети как могучая рыба, матерый сом, по крайней мере. Он уже давно отпустил стол и сейчас крутился на месте, пытаясь освободиться. Попытки были тщетны, но в результате очередного резкого движения какой-то предмет вылетел из-под его плаща и, звякнув, упал на пол.
– Это же мой кошель! – вскричал рыжеволосый то ли купец, то ли наемник. – Он украл его!
Дальнейшие события, с точки зрения Виктора, не поддавались описанию. Рыжеволосый подскочил к жрецу, сначала схватил кошель с пола, а потом ударом сильной руки повалил Аренеперта на пол. К купцу-наемнику тут же подскочили дружки и принялись с азартом пинать лежащего.
– Только не убивать! – кричал трактирщик. – Не сметь убивать!
– Спокойно, – ответил один из нападавших, – не боись! Мы таких, как он, уже встречали. Не убьем! А вот поучить – поучим.
Антипов заметил, что усмешка черноволосого стала шире. Виктор теперь готов был присягнуть, что тот причастен к происходящему самым непосредственным образом. Но как ему это удалось? Может быть он маг? Почему тогда никто не заметил Длани? Или это все-таки дурацкое стечение обстоятельств?
Воин был совершенно прав в своих выводах по поводу причастности черноволосого, но ему даже в голову не могло прийти истинное объяснение событий. А, между тем, любой, знавший Кеаля, понимал, что борьба с идеологическими диверсиями, представляющими из себя поток правдоподобной лжи, богу вреда и обмана удается особенно хорошо.
У каждого человека есть хорошие и плохие стороны. У кого-то больше тех или этих, но их причудливое сплетение встречается почти всегда. Виктор не был исключением из этого правила. Его представления о правильном зависели от текущей ситуации. Например, иногда ему казалось, что отдавая честь определенным лицам, можно навеки утратить эту самую честь. А временами, наоборот, Антипов был склонен прощать еще и не такое. Конечно, в первую очередь себе.
Вот и в этой ситуации Виктор ощутил двойственность. С одной стороны, Аренеперт был его врагом, которого вряд ли стоит жалеть. Но, с другой стороны, разве можно спокойно наблюдать, как несколько здоровых мужиков пинают невиновного человека? А в том, что жрец невиновен, воин нисколько не сомневался. Зачем Аренеперту нужен чужой кошель? У него наверняка своих навалом. В добивании поверженного врага нет доблести. Арес бы наверняка не одобрил такое развитие событий. Но самое главное – Виктор не договорил со жрецом, а остановился на самом интересном месте.
Поэтому Антипов поднялся из-за стола и пробасил, стараясь говорить спокойно:
– Мужики, может хватит? Запинали уже.
И действительно, слова возымели действие. Купцы-наемники оторвались от скрючившегося Аренеперта и перенесли свое внимание на говорящего.
– А ты кто такой? – спросил рыжебородый. – Ты с ним заодно, да?
– Они за одним столом сидели, – подтвердил мужчина со шрамом на щеке, единственный из всей компании, не снявший шлем. – Вместе работают.
– Я его не знаю, – ответил Виктор. – Но мне кажется, что кошеля он не брал. Как бы он взял, если пил вино далеко от вас?
– Как взял? – отозвался низкорослый седовласый крепыш. – Да есть такие умельцы. Вроде далеко стоят, а крадут за милую душу.
– Всыпем и ему, а? – поинтересовался рыжебородый. – Ясно, что его подельник.
– Всыпем, – кивнул солидно крепыш.
Похоже, что его слово оказалось решающим. Купцы-наемники двинулись к Антипову, не обращая внимания на вопли трактирщика. Тот сразу же смекнул, что бить пьяницу, лежащего на полу, и крепкого лба, который еще твердо стоит на ногах, – не одно и то же. В последнем случае возможны разрушения.
И Виктор полностью оправдал эти опасения. Он сильно изменился за последнее время. Аресовские и баронские выкрутасы не прошли бесследно. Антипов чувствовал, что утрачивает обычную осторожность, свойственную не уверенным в своих бойцовских качествах людям, поэтому все чаще и чаще влипает в переделки. Если раньше он попытался бы уладить дело миром, то сейчас сразу же понял, что это невозможно, разве что побежит прочь. Но бежать совсем не хотелось. Противники разгорячены вином и пинками и слишком настроены на драку. Не на убийство, нет, а на банальный мордобой. Молодой воин не испытывал страх, скорее наоборот, раздражение всколыхнулось в нем, а опьянение словно исчезло. Он быстро огляделся по сторонам и, не найдя ничего лучшего, схватился за свою скамью, с мрачным удовлетворением отметив, что Ристра примеривается к стоящему на столе кувшину. Не иначе хочет им кого-нибудь ударить сзади. Виктор уже понял, что его слуге присущ именно такой стиль ведения боя – напасть исподтишка и дать ходу в случае неудачи.
