Ладошка русалки коснулась его руки. Извек вздрогнул. На встревоженный взгляд синих глаз рассеянно улыбнулся, погладил точёные пальчики. Чтобы не волновать ни её, ни друзей, сделал беззаботное лицо, обернулся к рассказчику.
Первый порожний бочонок глухо откатился в угол. Веселье вошло в русло нужной ширины, и настала та пора, когда следует браться за угощение всерьёз. Разрумяненный рассказом, Мокша прервал очередную байку и, с кружкой в руке, чинно взгромоздился на ноги.
— Ну, други, давайте выпьем за всё, благодаря чему мы, несмотря ни на что… за нас, в общем!
За окном протопотали быстрые шаги, в сенях грохнула дверь и в горницу ввалился задохнувшийся от бега Микулка. Увидав в руках друзей обнажённые клинки, растопырил ладони и затряс головой, чтобы спрятали.
— Что там у тебя стряслось! — взвыл Мокша. — Или боялся, что харча не хватит?
Микулка сморщился. С трудом переводя дух, закашлялся, опустился на лавку.
— У Ясны на дворе… рёв стоит! Мамка с бабкой воем воют… батька чернее тучи по двору бродит… Беда у них, гои…
Кружки, расплёскивая содержимое грохнули по столу, все вскочили на ноги. Хмель мгновенно слетел с лиц.
— Братья сказывали, — с трудом продолжал Микулка. — Что нынче с реки не вернулась. Бегали туда… на обрыве нет. Видать, решила с горя…
В доме будто бы стало темней. Бывалые лютые воины замерли в растерянности, как дети, ибо никакой силой не превозмочь простую горькую весть. Могучие плечи поникли, тяжёлые взоры буравили пол, на лицах перекатывались желваки.
Лелька схватила Извека за рукав.
— Если в реке, отыщу.
Сотник непонимающе взглянул в её взволнованные глаза. Наконец сообразил, о чём речь, молча кивнул и, ухватив русалку за руку, бросился из избы. Следом загрохотали сапоги друзей. Коновязь вмиг опустела, и вдоль улицы, распугивая суетливых кур, понеслась вереница мрачных всадников. Народ с открытыми ртами останавливался, замечая рогатого коня и двух девиц, прильнувших к спинам седоков. Пролетев мимо городских ворот, не сбавляя ходу, свернули на большак. Не доезжая до места, двинули по стерне к обрыву. Напряжённые взгляды тщетно царапали жухлую полевую зелень. Осадив коней, покружили возле утоптанного пятнышка травы, спешились и, не рискуя подходить к непрочному краю обрыва, переглянулись. Лелька приблизилась к внучке волхва, шепнула несколько слов, побежала в сторону, где берег был положе. Дружинники двинули следом, но жест Дарьки остановил.
— Пождём тут, — попросила она тихо и уселась на траву.
Ратники, понятливо кивнув, опустились рядом. Лишь Извек остался стоять, глядя вслед удаляющейся русалке. Когда тонкая фигурка скрылась под обрывом, тоже сел. Не находя места рукам, потянул с пояса кошель, повертел в руках, постукал по ладони и взялся наматывать на палец шнурок. Скользнул взглядом по кромке леса. Заметил среди зелени несколько жёлтых пятен, напоминающих, что лето не вечно. В нетерпении глянул на небо. Солнце, растеряв полуденный жар, неотвратимо спускалось к затянутому дымкой окоёму. Ещё немного, и тонкая полоска облаков полыхнёт расплавленным золотом, завершая ещё один день…
…Бережно уложив на песке одёжку, Лелька ступила в воду. Окунув ладони, выпрямилась, приложила пальцы к глазам. Помедлила, пока полностью вернётся чувство воды, собралась двинуться от берега, но ощутила чьё-то присутствие. Поспешно шагнув назад, отдёрнула руки от лица.
Перед ней, на чешуйчатых лапах пучеглазых слуг, восседала Дана.
Лелька похолодела. С ужасом поняла, что последний день отмерянного срока подошёл к концу. Откуда-то издалека донёсся насмешливый голос богини:
— Далеко ли, упрямая, торопишься? Неужто одумалась?
Сердце русалки остановилось на миг и застучало, как у пойманной перепёлки. Ответила медленно, едва справившись с голосом:
— Надо отыскать кое-кого… в твоих владениях.
— Не иначе Ясну? — хохотнула Дана.
— Её. — ответила Лелька терпеливо.
Хозяйка снисходительно прикрыла глаза, помолчала, отрицательно покачала головой.
— Не ищи! В моих владениях Ясны нет! Ей нынче и на земле не худо.
Личико Лельки посветлело, но тут же угасло — вспомнила о своём последнем дне.
— Значит, ты за мной пришла… — еле слышно обронила русалка.
Владычица снова покачала головой.
— Да что ты! Теперь не до тебя. Нынче сам Перун-Смертонос с носом остался. Гневится, что опять людские души миропорядок шевельнули. А нам, вечным, такое не по нраву…
Дана осеклась, со странной грустью взглянула в глаза русалки, улыбнулась. Чешуйчатые звери дрогнули, плавно двинулись в глубину. До Лельки долетели последние слова владычицы вод:
— Так что, упрямица, оставайся! И будь счастлива!
Оглушённая услышанным, Лелька вышла из воды. Едва справляясь с непослушными руками, оделась и, не помня себя от радости, заторопилась наверх. Взобравшись на склон, издали помахала рукой. Все вскочили, бросились навстречу, но замерли, удивлённые сиянием её улыбки. Запыхавшаяся русалка остановилась в двух шагах, смахнула прядку с разрумянившегося личика и обвела друзей счастливым взглядом.
— Она вернётся! — только и вымолвила Лелька. — Она обязательно вернётся!
Облегчённый вздох дружинников едва не сдул её с ног. Эрзя кивнул, будто ждал именно этой вести. Расспрашивать не стал, чувствовал в радостной убеждённости девчонки какую-то тайну.
— Тогда летим назад! — рассудительно произнёс он. — Родню Ясны утешим, да и… стол ждёт.
— По ко-оням! — возопил Мокша.
Сотник подхватил Лельку на руки и скакнул к Ворону. Усадил в седло, запрыгнул следом. Потянувшись за поводом, почувствовал, как намотанный на пальцы шнурок соскользнул. Когда отыскал глазами упавший кошель, по спине пронеслась стайка холодных мурашек.
Возле упавшего кошеля тускло блестела почерневшая жемчужина…
…Над берегом слышался тихий говор. Двое, рука об руку, брели вдоль реки. Иногда останавливались, замолкали, соприкоснувшись устами. Всякий раз с трудом размыкали объятья и ступали дальше. Не веря своему счастью, невеста неотрывно смотрела на суженного. Иногда, на миг прижималась щекой, но тут же отпрянув, снова не сводила с милого счастливых глаз.
Лес всё ближе прижимался к воде, направляя их по узкой полоске песка. Зеркало реки обагрилось закатным небом и застыло, боясь потревожить тишину неосторожным плеском. В камышах еле заметно блеснуло. Среди неподвижных стеблей беззвучно замер бесстрастный лик Даны. Лишь напряжённый прищур выдавал давно забытое жгучее любопытство. Услыхав от возмущённой родни про невиданное чудо, захотела сама взглянуть на того, кто дважды уходил в мир мёртвых. Того, кто вопреки воле богов, всё же вернулся к избраннице. Владычица вод во все глаза разглядывала могучего, обнажённого по пояс, война и хрупкую девушку с долгой темно-русой косой.
