Огромная спальня в доме была застлана пушистыми коврами и подушками всевозможных цветов и размеров. Кровать с балдахином по ширине не уступала небольшому полю для строевых упражнений. Дверь из спальни вела на веранду, откуда открывался прекрасный вид на море. Этот дом идеально подходил для любования закатом и наслаждения любовью. Мы завалились в постель сразу же, как только вошли в спальню. Мы не могли насытиться друг другом, как те пчелы в саду – нектаром. Стоны и крики долго раздавались в комнате. Мы часто меняли позиции.
Я смотрю, ты покраснел, писец, а ведь вечер прохладен. Тебя возбуждает мое описание нашей любви? Или ты шокирован? А, вижу, что скорее последнее. Но ты же слышал раньше много подобных историй от мужчин. Или женщинам нельзя произносить такие речи? Или тебе неприятна однополая любовь? Если это так, мне наплевать. Я поклялась говорить правду, а правда такова, что любовь всегда одинакова, в какие бы одежды она ни рядилась. Желание живет во всех созданиях, плавают ли они, ходят или летают. Нельзя отрицать его и утверждать, что полностью понимаешь жизнь, которую боги вдохнули в нас. В конце концов, идя этим путем, ты не сможешь разобраться в самом себе.
Мы с Ксиа занимались любовью до заката. Потом мы отдыхали в объятиях друг друга, из окна нас овевало прохладным ветерком.
Ксиа первая нарушила молчание.
– До тебя у меня были другие, – сказала она, застенчиво опустив глаза.
Я это и так знала. Для своих лет она была очень опытной. Но я сказала другое:
– Это не мое дело. Твоя жизнь принадлежит только тебе. Лучше ничего не говори.
– Но я хочу рассказать. Чтобы ты знала меня. Я поцеловала ее и приготовилась слушать.
– Я всегда чувствовала себя не такой, как все, – начала она. – Мне казалось, что я чужая в семье, подкидыш, что меня оставили у двери младенцем, а мать, как любая женщина, была настолько добра, что взяла меня в дом.
– Но на самом деле это было не так? – спросила я. Она покачала головой.
– Нет. Подкидыши никогда не становятся принцессами. Но я всегда чувствовала свою обособленность. Я никогда не любила мальчишек, в отличие от моих подружек, которые бегали за ними еще до того, как у них появилась грудь и начались месячные. Именно к своим подружкам я впервые почувствовала влечение. Сначала в этом не было ничего особенного. Хоть они и говорили о мальчиках, мы, в сущности, были еще детьми, часто шалили. Иногда боролись в постелях. Никто ничего плохого не думал. В нашем обществе девственность до брака очень ценится.
– В Ориссе тоже, – вставила я.
Ксиа помолчала и заговорила снова.
– Все продолжалось хорошо, пока не пришло время мне выходить замуж – мне исполнилось шестнадцать. Мой отец очень хотел, чтобы я вышла замуж и принесла ему внука, чтобы наш род не угас.
– А ты не хотела.
– Не хотела. Я не хотела, чтобы мужчина командовал мной, спал со мной в одной постели.
Снова глядя на нее, я подумала, что она выглядит как настоящая королева. Я не хотела бы иметь ее среди своих врагов. Она говорила:
– Мне становилось все труднее сопротивляться отцу. Особенно из-за того, что случилось перед тем штормом, когда ты меня спасла. Меня послали в храм на остров Селен для очищения. Отец узнал, что я стала любовницей женщины, которая была старше меня. Ее имя Фиорна, она – жена одного из наших генералов. Он всегда был в отъезде, что устраивало ее, потому что дома он плохо обращался с ней и с детьми. И еще она любила… нас. Фиорна предпочитала женщин. Тогда скандал едва замяли. Фиорну отослали домой к матери, ее муж получил назначение на далекий остров. Отец решил, что я должна быть очищена, чтобы избавиться от дурных пристрастий. Мне пришлось отправиться на Селен на корабле.
Я засмеялась, играя ее грудью.
– Очищение, кажется, не очень помогло, – сказала я. Ксиа скривилась.
– Нет, кое-какая польза от этого была. Жрицы научили меня, как быть более осторожной. – Она проказливо посмотрела на меня. От ее прикосновения меня бросило в дрожь. – Они многому научили меня. – Она хихикнула.
– Клянусь богами, – засмеялась я, – я с удовольствием поучилась бы у тебя.
Позже, когда она одевалась, чтобы уйти, она сказала:
– Сделаешь для меня одну вещь?
– Все, что могу, – ответила я.
– Научишь меня сражаться?
Я с удивлением посмотрела на нее.
– Ты – принцесса. Тебе это не нужно.
Она грустно покачала головой.
– Я буду с тобой, когда начнется сражение. Я не хочу быть беззащитным цветком среди других женщин. Я должна, по крайней мере, уметь защитить себя. И не беспокойся, я буду вести себя разумно и не ввяжусь в какую-нибудь ненужную драку. Когда будут писать роман о тебе, я не хочу быть второстепенным героем.
Ее просьба показалась мне разумной. И я сказала:
– Но мы должны быть осторожны, любовь моя. А занятия с тобой будут служить мне чудесным предлогом, когда мне захочется с тобой увидеться.
– Хорошо. Начнем завтра.
И искусству войны она училась так же прилежно, как и искусству любви.
Тем временем конийцы готовились к войне. В Совете продолжались разговоры о том, как победить в схватке, но на Изольде от слов давно приступили к делу.
Каждый день на остров приплывали корабли. Однажды в порт пришел целый флот из двух десятков судов. Они заполнили гавань Изольды, многие корабли находились на рейде. Здесь были представители почти всех островов королевства. Они говорили на разных языках и имели разные обычаи. Общались они между собой на конийском – его знали все аристократы королевства, это было модным, либо на торговом диалекте, или через нас, ориссиан, так как на нас лежали чары заклинания языка.
Корабли были самые разные, некоторые предназначались только для войны, некоторые выглядели как самые обыкновенные торговые суда, наспех переделанные под боевые, были также галеры весьма хищного вида с пиратскими командами, которые решили сражаться под законным флагом, пока есть возможность пограбить.
Мне понравилось, как быстро конийцы смогли подготовиться к войне, и я спросила Ксиа, не имеет ли ее народ особого таланта к кровопролитиям.
– Не знаю, – зевнула она. – Но вообще-то, всегда кто-то воюет с кем-то. Если хочешь, мой слуга покажет тебе верфь.
Я хотела, и на следующий день меня отвели в особый район порта, который был окружен забором и охранялся. Там, внутри, я узнала тайну Конии. Верфь представляла собой ряд пристаней, рукотворных островов со складами. Пристани тянулись одна за другой бесконечной полосой. Всюду было полно суетящихся рабочих. За пристанями на приколе стояли корабли со снятыми мачтами и палубами – только корпуса. Когда Изольде требовались новые суда, начиналась сборка.
