Джейн пришлось нести на руках — она очнулась, но еле держалась, чтобы не свалиться вновь от усталости. Капитан лично показал нашу каюту, сопроводив до дверей. Довольно большое, по корабельным меркам, помещение — три на три метра — пахло свежим деревом и смолой. Постелями служили широкие сундуки, поставленные тремя линиями, белье и одеяла нашлись в них же. В четыре руки расстелив для Джейн постель, оставили ее отдыхать в одиночестве. Я поднялся на мостик — распорядиться об отбытии, вслед за мной направилась Тина: ей было страшно оставаться одной.
Перед отплытием предстояло решить самый главный вопрос — а куда, собственно, идти? Если раньше я бы предпочел маршрут домой к Джейн, с пересадкой у ближнего порта, то сейчас эта идея показалась ненадежной — не с такими врагами, во всяком случае. Любая идея «найти тихое место» сталкивалась с основным достоинством и недостатком современного мира — телеграфом. А раз отсидеться где-то тихо не получится — можно попутешествовать. Благо есть одно местечко, которое так хочется посетить, — я достал из потайного кармана копию письма Шона Моргана и внимательно вчитался в абзац с упоминанием «аварийного корабля», с настоятельной рекомендацией его отыскать. Так почему бы нет? Времени и денег достаточно.
— Позволено ли мне будет задать личный вопрос? — дождавшись, пока Тина отойдет подальше, подкрался ко мне капитан.
— Слушаю.
— С вами две дамы, и дабы избежать трагического непонимания и непростительных фривольностей в поведении с вашей пассией… К кому я могу… обратиться со словами любви?
— К боцману.
— Понял, — с долей зависти вздохнул капитан, с любопытством заглядывая мне за плечо.
Вряд ли он знал древний язык, и уж тем более маловероятно, что умел бегло на нем читать, потому я не стал убирать листок.
— Карта клада? Осмелюсь заметить, что на берегу работает целая гильдия художников, производящих самые настоящие карты, от древних руин до кладов богатого дядюшки. А еще одна гильдия поставляет к таким картам гениальных актеров, что расскажут вам подходящую историю…
— Завещание. От дальнего родственника, — пресек я его догадки.
— Тогда это меняет дело.
— А вот кстати. — В самом деле, зачем мне самому изучать карты, если под рукой самый настоящий знаток прибрежной черты? — Узнаете ли вы место…
Я продиктовал описания примерного местоположения древнего корабля, обозначив самые крупные ориентиры вроде скалы и речки, стекающей с гор.
— Клык Зверя, если не ошибаюсь, — уверенно ответил капитан. — Правда, пообтесался тот клык, но развилка двух рек вполне узнаваема.
— Тогда отчаливаем.
— Боюсь, с этим есть определенные сложности. Фарватер закрыт, — указал он вверх, а затем вниз по течению, где стояли на якоре два парохода, на фок-мачтах которых гордо реяли флаги — разные, но с одинаковой волчьей головой в верхней части герба. — Да и ветра нет.
— Ветер будет, — я сформировал каскад рун с «вентум» во главе и двумя жестами-якорями направил поток воздуха к парусам. Вот и пригодился первый курс воздушников.
Корабль резко дернуло на волнах от налетевшего потока. Я удостоился осуждающего взгляда и был на некоторое время оставлен в одиночестве — под резкие команды капитана забегали матросы, прибирая концы и расправляя паруса, пока корабль не разбило о пирс. Неловко вышло.
Оживление на корабле заметили в администрации порта — иначе не объяснить, почему от конторки, матерясь, бежал служка в грязно-коричневой мантии.
— Ах, портовый сбор, — хлопнул себя по лбу капитан, пробегая мимо.
Знакомый жест — я так же делаю, когда не собираюсь платить.
— Куда, сучьи дети? — бежал чиновник, размахивая бумагами в правой руке.
Слева от меня полыхнуло яростью пробужденного огня — Тина отреагировала на крик довольно нервно, распахнув шестиметровый огненный зонт. К счастью, на достаточном расстоянии от борта.
— Куда без моего искреннего пожелания счастливого пути! — Узрев такое, чиновник резко упал на колени и изобразил радушную улыбку.
— Нет, ну к боцману, так к боцману, — поведал капитан, задержавшись ради задумчивого изучения всполохов огня, прокатывающихся по щиту.
На воде тоже оживились — над пароходами заструился дым, заработали колеса, разворачивая корабли в нашу сторону.
— К бою! — проорали с надстройки.
— Вы меня очень обяжете, если перенесете щит на левый борт. Корабль только вышел из ремонта, — куртуазно поклонившись, обратился к Тине капитан.
— Нет места беспокойству. — Я аккуратно сложил листочек с копией послания в карман и демонстративно размял руки, щелкнув пальцами.
Навыки надо закреплять. На этот раз заклинание вышло увереннее и капельку быстрее — я проходил сложные моменты, точно зная, что «так будет правильно», не опасаясь сжечь себя и близких неудачным пассом. Вновь небеса рухнули на землю, соединяя пелену облаков и водную гладь вертикальным росчерком в ореоле белоснежных перьев. Металлическую скорлупку парохода попросту вдавило в воду. По ушам хлопнуло отзвуком близкого взрыва.
Левая рука онемела, обвиснув безвольной плетью, накатилась слабость, заставив покачнуться. Сбоку заботливо подхватила Тина, не давая упасть. Все-таки два таких заклятия за один день — это уже перебор, а если вспомнить бой у ресторана — то непонятно, как еще в сознании держался.
От соперника остался мусор на воде да полуметровая волна, качнувшая борт. Второй пароход предпочел уйти вниз по течению, не рискуя оставаться на месте.
На корабле установилась необычайная тишина, нарушаемая лишь почти беззвучным матом боцмана, сосредоточенно перечисляющего всю свою родословную, с описанием затейливых обстоятельств их знакомства и последующих межвидовых связей с мифологическими созданиями и предметами корабельной оснастки, — выходило весьма затейливо, даже я заслушался.
Рядом откашлялся капитан, привлекая к себе внимание.
— А есть средства «полегче»? Признаюсь, есть у меня ряд весьма многообещающих проектов. Например, по левому берегу живет редкостный скряга, обирающий до нитки мирных пахарей. Я как мимо проплываю — такая злость берет, до зубного скрежета. Сколько же он золота под себя сгреб… Гхм, я хотел сказать, доколе еще будет простой народ страдать от кровопийцы! Я бы и сам, но у него два мага в охране. Тоже редкостные мерзавцы, я вас уверяю.
— Ради такого дела обязательно задержимся, — одобрительно качнул я головой. — Золото я люблю.
В полупустом кафетерии тянул четвертую кружку чаю одинокий господин. Был он одет в приличествующий обеспеченному человеку камзол, но поведением своим вызывал изрядную настороженность у персонала — слишком беспокойными были его жесты, а ответы рассеянными, невпопад, будто пребывал он мыслями не здесь, а где-то далеко отсюда. Меню господин проигнорировал, ограничившись чаем, который и пил уже около часа, то и дело порываясь встать, стоило двери заведения пропустить очередного клиента. Хозяин кафе поглядывал на странного посетителя недовольно, но выгонять не торопился — в конце концов, за чай тоже капнула мелкая монета, а по дневному часу мест вполне хватало.
