Кто-то поднял ее на руки и куда-то понес, девушка не видела – кто и куда. Только оказавшись в постели, она сумела кое-как сфокусировать взгляд и узнала встревоженное лицо Древнейшего. Неподалеку стоял не менее встревоженный Риден.
– Девочка-девочка… – укоризненно сказал Бард. – Ну что же ты так, а? Мы же едва тебя не потеряли… Еще минута – и все, тебя бы даже Сэфес не вытащили.
– Извините… – смущенно сказала Элька, чувствуя, что заливается краской.
В этот момент она вспомнила, для чего входила в транс и происшедшее там. А главное – вывод. Элька подняла наполнившиеся слезами глаза на Древнейшего и едва слышно спросила:
– Зачем?..
– Что? – не понял он.
– Зачем вам все это надо?
– Ах вот оно в чем дело… – прищурился Древнейший. – Докопалась-таки…
Он повернулся к Палачу и негромко сказал:
– Риден, не могли бы вы оставить нас? Мне надо обговорить с этой пигалицей кое-что.
Тот некоторое время стоял, разглядывая Барда, как какое-то диковинное насекомое, затем иронично хмыкнул и исчез. Древнейший с интересом смотрел на Эльку, что-то едва слышно бормоча себе под нос. Она вслушалась.
– А ребенок еще интереснее, чем я думал…
Еще интереснее? Что он имеет в виду? Осознание того, что во всем виноват Древнейший, оказалось для Эльки очень тяжелым ударом. Это он, значит, свел вместе ди-эмпатов и спровоцировал их нападки на Безумных Бардов? Но зачем?!! Она с недоумением уставилась на Древнейшего.
– А ты подумай немного, – в глазах Барда прыгали веселые бесенята.
– Не понимаю…
– Вот ты пока со стороны наблюдаешь за нашей развеселой гоп-компанией. Ничего не настораживает?
– Бардак! – скривилась девушка. – Полный бардак! Даже хуже.
– Ну, и…
– Что – и?
– Дальше веди логическую цепочку, дальше.
– Так вы все это специально?! – ахнула Элька. – Из-за того, что Барды совсем мышей ловить перестали?!
– Ну, чтобы уж совсем, я бы не сказал, – рассмеялся Древнейший. – Ловят понемногу, но явно недостаточно – разленились до последней степени. Я их и так, и эдак – нет, делают, что нужно, но не более того. А времена настают нелегкие, меняться пора, в нынешнем состоянии структура не справится.
– И вы ввели внешний фактор… – задумчиво протянула девушка. – Внешнюю опасность, которая не так и опасна, если разобраться.
– Ну до чего же пронырливое дитя! – с иронией сказал Древнейший, Элька обиженно надулась. – Все же ты заставила ди-эмпатов задуматься – как ни странно, это не удалось даже мне. Не пришло в голову, что стоит открыть им архив Оа-Он. Словам ведь эти господа не верят и прут вперед напролом.
– По-моему, это был самый простой выход. Пусть сами придут к нужным выводам, других из данных архива не сделаешь.
– Святая наивность… – тяжело вздохнул Древнейший. – Ты еще не знаешь всей извращенности человеческого разума и его способности адаптировать любую информацию под свои собственные нужды. Люди верят только в то, во что хотят верить. На Земле когда-то жил сказочник Терри Гудкайн, который сформулировал это правило и назвал его первым правилом волшебника. Найди и почитай его книги, искренне советую. Там много полезного.
– Почитаю, – резко кивнула Элька. – Но…
– Но ты все же дала ди-эмпатам повод поразмыслить, – перебил ее Бард. – Как на мой вкус, действовала грубовато, но это не страшно, научишься еще.
– Я не о том… – мрачно буркнула девушка. – Ведь из-за ваших действий кое-кто из наших погиб.
– А что, раньше ди-эмпаты и подобные им не нападали? – приподнялись брови Древнейшего. – Нападали, охотились, убивали. Разве что не так яро. Только до происшествия с тобой почему-то никому не пришло в голову заняться разработкой вероятностной защиты. Почему? Как это можно назвать?
– Безалаберностью… – вынуждена была признать Элька.
– Да нет, хуже это, – скривился Бард. – В конце концов я понял, что обязан подтолкнуть систему к изменению, иначе мы не выполним своего долга перед Господом. И занялся этим. Жестко, даже жестоко, но выбора у меня не было. И я продолжу, а ты мне поможешь.
– А выпадение из Сети?
– Выпадение? – переспросил Древнейший. – А вот это как раз подтверждение несбалансированности системы. В других контролирующих структурах подобного почему-то не происходит.
– Но что произошло?! – Элька приподнялась с кровати.
– Лежи! Тебе теперь дня три в постели провести придется, едва не погибла. А что случилось? Да так, момент один хитрый. Трое одновременно создали трезвучие определенного типа, и Сеть содрогнулась, вытряхнув из себя Бардов, как нашкодивших щенков. Вероятность такого происшествия – десять в минус шестнадцатой степени. Однако же – вот.
– Объясните! – потребовала девушка.
– Хорошо, – вздохнул Древнейший. – С теорией музыки ты уже немного знакома?
– Естественно.
– Тогда слушай. Есть мажорные и минорные трезвучия.
– Это детям известно! – обиделась Элька.
– Однако есть еще трезвучие, не имеющее эмоциональной окраски, – продолжил Бард, в его глазах на мгновение мелькнула ирония.
– Как это?.. – растерянно спросила девушка.
– А вот так! На Земле в средние века его называли «дьяволом в музыке», не понимая, что это такое. Построение трезвучия элементарно – две малые терции, край – чистый уменьшенный интервал. Впечатление производит жутковатое.
– Но причем здесь это трезвучие?!
– Мы – Безумные Барды, – устало объяснил Древнейший. – Мы работаем с Сетью на уровне звука. Наше воздействие на нее – музыка. И когда три Барда на какое-то мгновение одновременно создали «дьявола», Сеть среагировала весьма определенным образом. Чтобы объяснить – почему, мне придется вывести тысячи формул, словами это в принципе не объясняется. Будешь в Сети – покажу. Сейчас смысла нет. Поняла?
– Поняла… – убито сказала Элька. – Получается, никто не виноват?
– Только наша собственная безалаберность, – вздохнул Древнейший. – Я предупреждал о «дьяволе», меня вежливо выслушали, уважительно покивали… Результат видишь сама.
– Да, – девушка подняла взгляд на самого старого из Бардов. – Структуру системы пора менять.
– Вот мы с тобой, девочка, этим и займемся, – загадочно улыбнулся Древнейший.
– Мы?!
– Раз уж никто другой не желает этого делать, то почему бы и не мы?
Действительно, почему? Элька задумчиво посмотрела в грустные глаза Древнейшего и согласно опустила веки. А он взял в руки гитару, коснулся пальцами струн и запел:
Так давно это было, мне страшный приснился сон…
Старик-менестрель умирал на дороге.
Он был так одинок, так промерз и промок,
Но никто не позвал к порогу…
