На почве Злых Потерь
Взрастает Мести виноград.
Гандал. Судьба Глеораса, гл. 4
Мазарет скакал галопом впереди пяти сотен всадников по широкому грязному полю навстречу встающему впереди лесу. На дальнем краю поля что-то происходило, но не было времени выяснять, что именно. Мазарет чувствовал в воздухе запах дыма, и, когда они были уже у самого леса, он увидел впереди горящие деревья и услышал звон оружия.
На фермах и в лачугах вокруг старого форта, на гребне хребта, велась начатая после заката солнца стихийная война: смертельные погони, личные дуэли, вспышки магии, нападения и засады. Но в данный момент существовал только один бой, в котором хотел участвовать Мазарет.
Двигаясь на север, они выехали на старый тракт и поехали по нему через лес на запад. Несколько птиц сорвались с ветвей; привязанный к плетню у одинокой лесной хижины пес яростно облаял их. Мазарет приказал колонне замедлить ход, поскольку первые ряды уже подошли к кромке леса и видели, что происходит.
Метрах в трехстах от них Ясгур и его люди пытались укрыться под кустами и под всем, что только могло сойти за укрытие. Деревья пылали гигантскими факелами, освещая желтым светом яростно мечущихся могонцев, приканчивающих раненых солдат копьями, ножами, камнями и стрелами.
Сражение никем не было выиграно. На всем пространстве, которое мог охватить взгляд, лежали тела людей и коней, все было залито кровью, валялись обломки повозок. Чем ближе к холмам, тем выше становились курганы из мертвых тел, — погибших было великое множество с обеих сторон.
Несколько тяжких мгновений Мазарет просто сидел и смотрел на жуткое зрелище. При таком освещении сложно было подсчитать, сколько здесь воинов, но он решил, что не меньше двух тысяч могонцев, разбитых на группы и нападающих без всякого общего плана. У Ясгура было всего несколько сотен, выстроенных в ряды и прикрытых щитами, но их просто смело прибывающими отовсюду волнами врагов.
Перед ним был трудный выбор. Можно было вернуться в сочащийся злобной магией город. А можно повести людей вперед, отчаянно прорваться через окружение, надеясь, что у них с Ясгуром достанет сил пробиться потом к хребту.
Он мрачно усмехнулся — никакого выбора на самом деле нет.
Мазарет выхватил из ножен меч, повертел им над головой и выкрикнул боевой клич погибшей Империи: «Древо и Корона!» Его воины подхватили клич, выезжая из леса и несясь по грязному полю. Земля была перепахана тысячами ног и копыт, залита дождем и кровью. У холма засуетились несколько сотен могонцев, не ожидавших такой атаки. К тому времени, как их рога затрубили тревогу, повстанцы проделали уже половину пути. На них выехала группа могонцев, небольшой отряд, но капитаны Мазарета уже построили своих людей в широкий клин во главе с самим Командующим.
У некоторых из могонцев, видимо, мелькнула мысль, что эта встреча может оказаться роковой для них, и они потихоньку отъезжали в стороны. Но большинство было смелее или глупее. Мазарет вдруг заметил, что несется прямо на огромного бородача с боевым топором. Мазарет наклонился в седле, увернулся от удара, потом взмахнул мечом, и рука и топор упали на землю, залитые кровью.
А он уже спускался по склону холма к двойному ряду щитов, которые расходились в стороны, чтобы впустить внутрь своих позиций подкрепление. Некоторые могонцы попытались воспользоваться движением, но капитаны Мазарета были начеку, могонцев тут же отбросили. Они остановились в сравнительной безопасности под прикрытием щитов, а Ясгур уже спешил навстречу.
— Ваша доблесть не знает границ, господин Командующий, — произнес Ясгур. — Как и моя благодарность. Что с армией?
Мазарет уже слишком устал, чтобы скрыть свою печаль. Он только покачал головой. Армия была уже на полпути к хребту, когда на них напали два противоборствующих отряда могонцев. Но оба они решили, что перед ними подкрепление, идущее на подмогу вражескому клану, и напали с двух сторон. Через миг из темноты выехал еще один отряд могонцев и разделил правый фланг. Стройные ряды были смяты, настало время кровавой резни.
Мазарет командовал как раз правым флангом и арьергардом; когда он понял всю серьезность ситуации, он тут же собрал оставшихся в живых и с ними начал пробиваться на север. Позже он выяснил, что Ясгур сделал то же самое, за исключением того, что он продолжал двигаться к хребту, затем только, чтобы наткнуться на еще большие силы врага. О ядре армии, состоявшем в основном из тяжелой кавалерии, не было известно ничего.
— Но у нас все еще около тысячи воинов, — подытожил Мазарет. — И у нашего войска есть выучка, дисциплина и цель.
— Да, — согласился Ясгур. — Они не устоят против нас двоих. — Он посмотрел на темную громаду горного хребта и вспышки зеленого огня, которые кто-то невидимый оставил на западном склоне. — Мы можем двинуться на юг, сминая этих нападающих, а потом…
— Во имя Древа! — воскликнул Мазарет. — Что это?
Светящееся нечто, похожее по форме на человека, пролетело над их головами к гребню хребта и направилось прямо к развалинам форта. Последовала вспышка, потом все руины залило таинственным мерцающим светом.
— Похоже, что это прилетело из города, — задумчиво произнес Мазарет.
— Что бы это ни было, друг мой, мы не можем здесь оставаться. — Ясгур хлопнул Мазарета по плечу. — Подготовь своих людей, пока я отдам распоряжения своим. По моему сигналу мы прорвем ряды этих всадников и помчимся на наших врагов. И пусть боги улыбнутся, глядя на нас!
По почти пустому Тронному Залу гулял ледяной ветер. С верхней галереи светили факелы, на полу в центре стояла масляная лампа, освещавшая чудесным образом сохранившийся после всего, что произошло, зал. Но ничто не могло сравниться со светящейся серебряной фигурой, стоящей рядом с троном.
Со своего места Бардоу наблюдал за движениями Матери-Земли, пока она вымещала свою ярость на остатках врагов, загоняя их внутрь себя. Время от времени какая-нибудь каменная фигура, лишенная своей духовной субстанции, рушилась на пол, увеличивая груду обломков и песка вокруг трона. Но мага беспокоила Алель, живая Алель, он помнил, что происходило в древних преданиях, описывающих посещения смертных богами. В этих историях всегда говорилось о светящемся теле, умножающем силы смертного, и о печальном конце, если присутствие слишком затягивалось.
Он поискал взглядом Медвина. Когда все маги начали разбегаться, пользуясь склокой между двумя Повелителями Теней, Медвин решил остаться, несмотря на вывихнутую лодыжку и рану в плече. Теперь он сидел неподалеку от главных дверей на куске камня и смотрел на Таврика, представляющего собой воплощенное отчаяние. Бардоу задержал взгляд на его металлической руке, думая, насколько далеко простирались планы Коделя.
