- А почему великий ужас не приказал поймать и её хахаля? - обеспокоено продолжал добиваться от жреца парень без маски (буду звать его так, надо же как-то различать их, безликих).
- Ты же сам знаешь, что мы его не нашли, - удивился его вопросу жрец и вгляделся в его позолоченное лицо не менее обеспокоенным взором: - Ты какой-то странный с недавних пор...
Жрецы дружно замолчали и каждый одарил его недоверчивым взглядом. Парень ненавидяще воззрился на меня, в то же время внутренне изнывая от боли "что ты со мной сделала?!"... ага, так я тебе и ответила со связанным ртом! "Ты не достоин меня, смертный..." Так, кажется, пришло время... Жрец посмотрел на парня ещё раз так же искоса и, неожиданно остановившись, сделал жест прекратить шествие:
- Ты что, попал под её чары, да? Идиот, она ничего тебе не даст, зачем ей ты, когда у неё таких дураков по горло в любом городе?! - он надвинулся на несчастного горой и заставил прижаться спиной к стене дома. - Ну, что смотришь? Придётся о тебе доложить господину, когда доберёмся!
- Если доберётесь, - тихо, не внятно, ответил парень, однако я его прекрасно расслышала и предельно напряглась, напустив в глаза как можно больше боли. Остальные, понятное дело, его не расслышали, и жрец даже нагнулся к нему, прислушиваясь...
Прошла, наверное, секунда, если не меньше, но для нас пролетело огромное количество времени, за которое мы успели услышать даже, как плывут по небу облака, а из окна того дома, возле которого мы остановились, доносится тихий голос мужчины, шёпотом спрашивавший у кого-то, не слышал ли тот какие-нибудь звуки с улицы; где-то раздался лай собак, нараставший со всё большей силой и почти тут же потухнувший, скрипнула дверь подъезда в подворотне... а из моих провожатых способным на какие-либо действия остались только главарь жрецов и мой спаситель, искренне этого не желавший. Я выпрямилась, медленно, с наслаждением, и, прыгнув в воздух, прокрутилась вокруг своей оси и поставила ногу на спину жреца, второй ногой прижав его вывихнутую руку к его лопатке.
- Тебе нравится мой подарок, смертный? - почти прошептала ему на ухо я: - Я говорила тебе, что я богиня, не надо было пытаться меня разубеждать, это для всех чревато... Ладно, я дарую тебе возможность реабилитироваться перед госпожой, - я нагнулась к нему совсем низко: - Где сейчас твой господин, тот, кого ты зовёшь хозяином, где он?
- Так я тебе и ответил, мерзкая тва... а-а-а!
- Тише, здесь люди спят, - я устало вздохнула и развернулась к тому, кто мне очень помог и за это пострадал, правда, чисто морально... но это проходит.
- Ты и меня уничтожишь? - исподлобья глядя на меня, осведомился парень. Я молча сделала к нему шаг и нагнулась, взяв его за подбородок:
- Он сказал тебе неправду, у меня нет таких, как ты, в каждом городе... - он с недоумением посмотрел на меня, - знаешь ли, это было бы очень для меня накладно, - он как-то нелепо оскалился, а я подняла его лицо за подбородок к себе и поцеловала тем поцелуем, которого достойны не все, лишь очень немногие (надо же как-то парня поощрить за то, что не стал закрывать от меня сознание, хотя и мог это сделать), и исчезла из его жизни, надеюсь, что навсегда, потому что мои поклонники имеют особенность предъявлять на меня какие-то претензии, не сразу, конечно, но всё же... а это, согласитесь, не всегда доставляет радость...
По крышам я умела перемещаться с раннего детства, пожалуй, это даже было положено мне по рангу, раз уж я зовусь соответствующе. Питерские крыши были не особенно удобны для перемещения, но не мне сейчас привередничать, надо бы это слово на время засунуть подальше. Куда я мчалась ночью, по крышам, вприпрыжку, издалека, наверняка, похожая на белку-летягу, ответить не трудно: я возвращалась к прошлой жизни, то есть попробую найти убежище у Инги, как бы тяжко ей не было вставать так рано, а придётся, раньше я её никогда таким образом не беспокоила, а так хочется разнообразия! Как назло, телефоны с улиц "обновлённого" города исчезли вместе с машинами, что меня нервировало, так как Роман... нет, я не сомневаюсь, что Сфинкс спрятал его, раз уж жрецы его не нашли, и всё же! Представляю, какими вопросами он завалил полульва и что тот ему ответил...
Я любила входить так, как мне заблагорассудится, однако не стоило шокировать подругу так сразу, тем более, я понятия не имела, кто является новым кавалером Инги, мало ли, я свалюсь им на балкон, а он решит, что это муж из командировки, и я разрушу счастье, "которое было так близко". И в конечном итоге я вошла в подъезд и позвонила в дверь. На площадке у неё в очередной раз разбили лампочку, и было до того темно, что темнота казалась осязаемой, лишь тусклый свет едва зародившегося месяца пробивался в окно сбоку. Послышались шаги, уверенные, почти бесшумные. Открылась дверь, и на пороге показался силуэт мужчины. Что это именно мужчина, я смогла понять чисто по очертаниям фигуры, потому как (странно, конечно) я не могла разглядеть его даже своим кошачьим зрением.
- Доброй ночи, - по спине быстро стекла липкая струйка пота, оставив ощутимую бороздку. - Извините, что я так поздно, но... мне нужна Инга... - мужчина посторонился почти сразу и дал мне пройти. К тому времени я уже могла понять, куда попала, вот только теперь уж менять что-либо было поздно, и я со вздохом обернулась к нему, как только он закрыл дверь. Он вышел на свет, струившийся сюда из зала, и ухмыльнулся:
- Что, ночь перестала казаться доброй? Или для тебя она всегда радость? Проходи, что стоишь, как неродная, все уже в сборе, давай поговорим, - я ему ослепительно улыбнулась. - Не надо, Плеть, не стоит показывать коготки раньше времени, - он заглянул через моё плечо в комнату: - Правда?
- Конечно! - радостно ответили ему, словно случилось что-то счастливое: - Что вы там стоите? Заходите же, я сделала капуччино, как она любит, всё сейчас остынет!
Пришлось войти; Сет шёл за мной по пятам, видимо, боялся, что я опять расхочу вести с ним задушевные беседы - уж слишком душевны они в последнее время. Мой взор тут же упал на женщину, сидевшую в кожаном кресле возле столика. Честно говоря, я ожидала её увидеть здесь, когда входила, я ведь за этим и пришла... но... вот это вечное "но" постоянно застревает в горле и не даёт развивать мысль, что ж, попробую переступить через себя.
- Инга, милая, укажи Эстеле на её чашку, а то она ещё перепутает ненароком...
- Инга? - презрительно переспросила я, и женщина захохотала:
- Да! Инга! - она закинула ногу на ногу и, чуть откинув голову, с наслаждением прикрыла глаза: - Инга! А ещё Нхемсут, Туйя, старушка с набережной... и богиня! Да, богиня! - она весело расхохоталась, откинувшись, и её собранные в пучок волосы распрямились по плечам, украшаясь золотыми кольцами и трубочками и перекрашиваясь сами собой в чёрный глубокий цвет, отливающий синевой, как тело небесной коровы Нут. Похожая волна пробежалась и по её телу, уничтожая все неровности простой русской женщины и возвращая ей небесные формы богини, и поменяла атласный халат на золотые одежды египетской дочери Нила Хатор. Что ж, пришлось и мне позаботиться о наряде, раз уж я в компании таких (не скажу "людей", обидятся) существ, и присесть, наконец, не заставлять же их всё время ждать...
