Ознакомительная версия.
Она с великим изумлением смотрела, как от напавших осталась сперва половина, затем четверть. Рядом с нею падали рассеченные тела, в лицо брызгало кровью, под ноги катились отрубленные головы. Последние трое с дикими воплями страха бросились наутек.
– Ну вот, – сказал я, – можно и…
– Сзади! – крикнула она.
– Знаю, – ответил я, – он так сопит…
Сзади набежали, потом еще и еще выпрыгивали из темноты. Я отступил, увел за пределы лагеря. В плечо, а затем в спину ударило острым, тело пронзила боль. Я торопливо залечил, свободной рукой сорвал молот и метнул в столб второй стороженной вышки.
Раздался треск, я отступил, сразил двух и бегом вернулся к Джильдине. За мной увязались трое, я снес двум головы, они покатились к ее ногам, а третьего раскроил от макушки до паха, так что вся кровь снова щедро плеснула на Джильдину. Она зарычала, отплевываясь.
– Как хорошо, – сказал я довольно, – что ты дождалась!
Она зло блеснула глазами. В нашу сторону бегут еще воины, то ли от самых дальних костров, то ли вернулся охотничий отряд.
– Ну вот, – сказал я, – снова одно и тоже… Извини, Джильдина, я не спросил, тебе щас интересно?
Она вытаращила глаза, я крикнул:
– Джильдина, у тебя изумительно красивые синие глаза! Тебе кто-нибудь говорил?
Она прорычала:
– Я бы такого убила.
– Тогда, – крикнул я и, отразив удар, рассек одного ракоголового наискось, – может, тебя не отвязывать?
Она промолчала, только подергалась в бешенстве, будто цепи могут за это время вот так сами по себе истончиться и перетереться. Я уже думал, что все, основные игроки убиты, а кто поумнее – сбежал, но издали с жутким воем на меня неслись пятеро воинов, я сразу же узнал вождя, его сына, шамана и двух телохранителей.
– Боссы всегда в конце! – крикнул я Джильдине. – Ты поскучай еще малость, хорошо?..
Она не ответила, ее лицо в тени, так что я не рассмотрел выражение ее глаз. Я сумел сразить телохранителей, но зря я самыми опасными считал их: сын вождя дрался с таким бешенством, что я отступал без всякого притворства. Трижды так обошли столб с Джильдиной, я все никак не мог выбрать момент, чтобы рассечь ее цепи, наконец вождь и его сын слишком рьяно бросились меня добивать, попавшись на удочку, я тут же сделал шаг в сторону, парировал удар топора вождя, а меч сынка вовсе вылетел из его руки.
Он поспешно отступил и, упершись спиной в деревянный столб, оказался рядом с Джильдиной. Я с такой силой вогнал его же меч ему в грудь, что тот вошел в бревно не меньше, чем на ладонь. Из глупо раскрытого рта плеснуло кровью.
– Постой с Джильдиной, – сказал я, – поговори пока…
Он повис на столбе, как жук на булавке, Джильдина дернулась, посмотрела на меня дикими глазами.
– Я не ревную, – заверил я. – Пусть он тебя пока развлекает!
Вождь страшно закричал в смертельной муке, я оказался глух к страданиям родителя и, воспользовавшись моментом, поразил его в плечо. Вождь ухватился за рану, крепко зажал ладонью, я услышал слова заклятия уже через полминуты, пока я сражался с шаманом, снова ринулся в бой, а на плече ни следа раны!
Шаман закрылся магическим щитом, мой меч увязал, как в глине, наконец я сдернул молот и метнул в гада, уверенный, что молот унесет и самого шамана за пределы лагеря. Грохнуло, глаза ослепило звездным блеском: мне почудилось, что я ударил в айсберг, который тут же разлетелся мириадами осколков.
Массивные куски льда разлетелись по лагерю, сметая шатры, хижины, сотрясая землю и взметывая брызги крови. Шаман пошатнулся, но устоял, а со спины начал подкрадываться вождь, занося копье для удара. Я снова метнул молот в шамана. Тряхнуло сильнее, раздался треск, брызнули разлетающиеся глыбы льда. Одна рухнула прямо на плечи вождя, вбив его в землю так, что затрещали кости.
Руки шамана быстро плели узор в воздухе.
– Во имя Молоха! – прокричал он быстро.
– Во имя Господа, – ответил я, задыхаясь.
В его руках появился резной посох.
– Отправляйся на обеденный стол моего господина…
– А ты, – прохрипел я, – идешь в ад…
Он не успел договорить заклятие, как лезвие моего меча устремилось к нему, как падающий метеорит. Шаман быстро закрылся посохом.
– Мой повелитель, – крикнул он победно, – пожрет тебя!
– Я сам, – прорычал я, – и тебя, и твоего повелителя!.. Сперва… а потом пожру… сырыми… И без соли…
Посох потрескивал, но, к моему удивлению, держал удары меча Арианта, что рассекает даже стальные панцири, будто трухлявые пни.
– И с косточками…
Последний удар все-таки переполовинил посох, у меня было ощущение, что я рубил толстенное бревно. Шаман, избегая смертельного клинка, упал навзничь, я шагнул к нему уже неторопливо, сам едва перевожу дыхание, но сбитый с ног шаман вскочил нереально красивым прыжком, не задействовав ни руки, ни ноги, а только мышцами спины, как подпрыгивает жук, упавший навзничь. Я охнул, выставил перед собой острие меча.
Шаман взглянул на меня со злобной усмешкой.
– Мальчишка…
В руках у него возникли ножи. Я дернулся в сторону, ножи вылетели из ладоней шамана без всякого замаха. Один оцарапал щеку, я слышал, как с глухим звуком вонзился в дерево. Удар был такой силы, словно нож вонзился по самую рукоять.
В глазах шамана вспыхнуло великое изумление. Я злобно ухмыльнулся, стараясь выглядеть огромным и страшным. У него в руках невесть откуда появился длинный призрачный меч. Я не поверил, что меч настоящий, но инстинктивно парировал своим.
Лезвие меча Арианта ударилось о призрачный с металлическим лязгом. Во все стороны полетели длинные оранжевые искры, руки мои тряхнуло. Меч в моих руках остановился на миг, я увидел ужас на лице шамана, в его руке осталась только рукоять с коротким обломком, а мое лезвие, перерубив волшебный меч, тут же коснулось его плеча и погрузилось в тело, словно там не мясо с костями, а красная плоть арбуза.
Джильдина вздрогнула и дернулась, гремя цепями, когда на нее плеснуло еще и кровью шамана. Он моментально превратился в ярко-красную фигуру, на меня пахнуло сухим жаром, на красное легла оранжевая сеть, и оранжевые нити начали разрастаться. Он страшно закричал, размахивал руками, отбиваясь от чего-то незримого, от оранжевых нитей потекли такие же оранжевые капли раскаленного металла, а когда срывались на землю, там вспыхивали дымки.
Я вздрогнул и отступил на шаг, а шаман вслепую размахивал руками, все еще пытаясь поймать меня.
В небе захлопали, стремительно приближаясь, мощные крылья. Я упал и откатился в сторону, словно ветер сбил меня с ног. Взметнулись листья и мусор, забивая глаза. Сильно пахнуло перьями, я перевернулся на спину. Птицы уже взмыли, а там делали круг, готовясь к новому броску.
Ознакомительная версия.
