— Мы вовсе не благосклонны к ним, мы только хотим, чтобы в нашем собственном мире нам дали возможность спокойно жить. Волшебницы нам не угрожают. Но то, кого ты называешь колдерами, показали нам, что случится, если мы не выдадим тебя им. И поэтому было решено, что ты должен уйти…
— Но Эсткарп защитит вас от Колдеров, — начал было Симон, но она холодно улыбнулась в ответ.
— Неужели они и впрямь это сделают, Хранитель границ? Между нами нет войны, но они боятся болот — боятся их древних тайн и странных людей. Неужели они станут драться, чтобы защитить нас? Думаю, что нет. К тому же, у них нет сейчас людей, которые могли бы вступить в сражение.
— Почему же?
Она соврала так уверенно, что Симон даже вздрогнул от испуга:
— Ализон поднялся. Эсткарпу придется бросить все свои силы на север, чтобы там защитить свои границы. Нет, мы должны заключить сделку, более выгодную для нас.
— Значит, меня отдадут колдерам? — Симон постарался придать своему голосу спокойствие и твердость. — А как насчет Лойз? Неужели вы и ее передадите в руки самого страшного врага человеческого?
— Самого страшного? — воскликнула женщина. — Мы видели как поднимались и исчезали многие нации, и в каждом поколении всегда есть один враг, более могущественный, чем другие. Что же касается девушки, то она входит в условия сделки.
— Но ведь она принадлежит Корису, и, я думаю, что вы убедитесь, какое значение имеет этот факт. По крайней мере, я был свидетелем того, какую цену заплатил за нее Верлейн и Карс. Ваши болота не остановят того, кто крепко держит в руках топор Вольта.
— Сделка уже заключена, — сказала она отчужденно и сделала в воздухе знак рукой, полный таинственного смысла.
— Так значит, эта бледнолицая девушка так много значит для Кориса, что он, как ты считаешь, непременно явится сюда, чтобы отомстить?
— Именно так, и те, кто причиняет ей зло, должны бояться возмездия.
— Но сейчас он слишком занят войной с Ализоном, и пройдет немало дней, пока он сможет просто подумать о чем-то другом. К тому же, кто знает, быть может, он обретет на холмах Ализона тот вечный покой, когда уже не смущают никакие вопросы.
— И все же я предупреждаю тебя, леди, что топор Вольта обрушится на эти топи, если ты сделаешь то, что сказала!
— Если я это сделаю! Но я ничего не решаю в такого рода вопросах, лорд.
— Неужели? — Симон постарался вложить в это слово весь сарказм, на какой был способен. — А мне кажется, что ты не из последних лиц в стране Торов.
Она долго не отвечала, не сводя с него пристального взгляда.
— Возможно, когда-то я и была такой. Но теперь я не имею права голоса ни в одном совете. Я не желаю тебе зла, хранитель границ. И я думаю, что ты не желаешь зла ни мне, ни кому-либо из нас. Но когда вынуждает необходимость, приходится покориться. Одно только могу я сделать для тебя. Я пошлю сообщение в Эс, чтобы они знали, где ты и куда направляешься: возможно они сумеют тебе помочь и все тогда кончится не так уж плохо. Я поклялась не делать ничего, кроме этого, и больше ничем не могу помочь тебе.
— Колдеры уже прибыли за нами?
— Они прибыли на корабле по внутренней реке.
— Но ведь нет реки, соединяющей болота Торов с морем.
— Внешней нет. Но есть подземная, она течет под болотами. Они нашли к нам этот путь, и уже навещали нас однажды.
Субмарина пришла по подземной реке, подумал Симон. Даже если послание достигнет Эсткарпа вовремя, чтобы можно было послать на помощь небольшой отряд, все равно они никогда не найдут пленников и не смогут им помочь.
— Если ты и вправду хочешь мне помочь, как сказала, то пошли сообщение не в Эс, а леди Джелит.
— Если это твоя супруга, то она больше не волшебница и ничем не сможет помочь тебе.
— Все равно пошли сообщение именно ей.
— Я обещала — пусть будет по-твоему. И леди Джелит получит сообщение. Ну, а теперь тебе пора. И если ты все же уцелеешь и избежишь плена, то помни, Хранитель границ, что болота Тора — древняя страна, которую непросто смести с лица земли.
— Лучше скажи об этом тому, кто носит дар Вольта. Из рук колдеров мало кому удается спастись. Но Корис жив, он на свободе… И он полон ненависти…
— Пусть он ненавидит и покажет свой топор Ализону, там нужнее его сила. Странно то, Хранитель границ, что ты говоришь так, будто уже покорился судьбе, но я этому не верю. А теперь…, — она снова сделала в воздухе тот же знак. — Ворота открыты, и тебе пора идти.
Симон не мог бы описать, что произошло с ним в следующий миг. Просто исчезли потолок и стены, исчезли невидимые путы, и он стоял на пустынном берегу озера, вода в котором была темной и густой.
Откуда-то донесся звук голосов, он оглянулся и увидел позади группу Торов — мужчин и женщин. Немного поодаль стояли те, среди которых, против воли, находился и он сам, Симон.
Алдис стояла с видом полной уверенности в себе и неторопливого ожидания. Лойз держалась так прямо, что Симон понял, что она находится во власти чар, кроме того, здесь были еще два тора. Был еще шестой член группы — и он был пришельцем из-за границы болот.
Это не был колдер — по крайней мере, он не походил на тех, кого Симон видел в Горме. Среднего роста, круглолицый и темнокожий, он был одет в плотно прилегающий костюм, подобный тем, которые носили все колдеры, но никакого шлема у него не было, хотя волосы на голове были схвачены металлическими пластинами.
Он был безоружен, на груди у него красовался такой же знак из зеленоватого металла, какой был на поясе Фалька и на груди у Алдис.
Слыша позади себя бормотание торов, Симон на мгновение усомнился, что решение выдать их колдерам, было столь единодушным, как сказала женщина, но тут же один из торов поднял руку и резко взмахнул ею в воздухе. Раздался мелодичный перезвон невидимых колокольчиков — единственный приятный звук, услышанный Симоном за все время прибывания у торов — и тут же на той стороне, где стояли торы, стало совершенно пустынно и тихо.
И почти сразу же, из темной глубины воды, поднялся тупой нос подводной лодки, иссеченной и изъеденной морем. Без единого плеска лодка подплыла к берегу, в ней открылось отверстие и показалась площадка, которая соединила лодку с берегом, наподобие мостика, и Алдис с улыбкой пошла по мостику. За ней последовала Лойз, держась все так же напряженно, словно их с Алдис связывала невидимая нить. Затем наступила очередь Симона — и тело его вдруг перестало ему повиноваться. Только разум, замкнутый в этой, ставшей вдруг чужой оболочке, бился. Возмущаясь столь полным порабощением чужой воле.
Он пошел к люку в корпусе корабля Колдеров, подчиняясь чьей-то чужой воле, точно механическая кукла, взялся за поручни лестницы и начал спускаться внутрь, в чрево лодки. Вслед за Лойз он вошел в маленькую каюту, в которой не было мебели. Дверь позади них захлопнулась. И только тогда их тела словно ослабли, и они почувствовали, что снова владеют ими.
