— С юными принцами. С детьми, которые отказываются быть детьми. С учениками, наделенными высокомерием мастеров. Маг улыбнулся.
— Именно так. Высокий принц. Ты простишь меня? — Если ты будешь доверять мне.
— Я попытаюсь.
— Я узнаю, если ты не сделаешь этого. — Хирел отступил назад. — Доброго тебе дня, мой господин.
* * *
Хирел уже вышел из зала, как вдруг его словно ударило. "Жена, которая носит наследника обеих империй". Уже. Откуда они узнали?
Ну конечно, они должны знать. Ведь они маги. Он кинулся бежать. Остановился, вспомнив о достоинстве принца. Послал его к чертям и устремился на поиски своей жены, прислушиваясь к звукам ее присутствия.
Это оказалось нетрудно, потому что его вела необходимость. Сидя на самой вершине горы, Севайин взывала к орлам. Задыхающийся Хирел без сил упал возле ее ног. У него не было боязни высоты, однако эта гора оказалась невероятно высокой. Долгое время он не мог восстановить дыхание. Наконец взглянул вниз и едва не лишился чувств. Вцепившись в равнодушный камень, он заставил себя открыть глаза. Перед ним была Севайин. Несмотря на лютый холод, на ней были лишь обруч, штаны и пара браслетов. Ноги оставались босыми. Закутав Хирела в свою накидку, она обняла его и принялась согревать поцелуями.
— Я умею говорить с ними, — возбужденно сказала она. — С орлами. Они бронзовые, ты заметил? Они не знают своих белых сородичей.
Хирел свирепо посмотрел на нее.
— Ты собираешься предстать перед дворами обеих империй в таком же виде, как перед этими орлами? Она проследила за направлением его взгляда. — Моя грудь не привыкла к одежде. — А ты хоть задумывалась почему? Сказав это, принц покраснел. Она пожала плечами. — Наверное, в этом нет ничего особенного. Может быть, у меня слишком чувствительная кожа. А может, я просто еще не приспособилась, ведь другие женщины привыкают к этому.
— Да, постепенно, — сказал Хирел. — Примерно дважды по девять циклов Ясной Луны.
Воцарилось гробовое молчание. Севайин отстранилась, уселась на пятки и взглянула на свое тело. Обхватив груди руками, она ощутила их тяжесть, провела пальцами по едва заметной округлости живота. Заглянув внутрь себя, она познала трепет новых чувств Хирела. Она подняла голову, и Хирел прочел в ее глазах потрясение.
— Я беременна, — сказала она. — Я действительно беременна…
Она не могла поверить в то, что произошло с ней. Даже несмотря на то, что знала. Даже несмотря на то, что вышла замуж за Хирела ради этого.
Ее охватила дрожь. Хирел раскрыл полы плаща и молча прижал Севайин к себе. Ее разум был отгорожен и пуст. Как же изменился Хирел за столь короткий срок: не чувствуя ее разума, он блуждал наугад, словно пораженный слепотой. Когда они были в разлуке, он намного легче переносил одиночество. Но когда ее тело было рядом, а разум закрыт…
Гнев вспыхнул в его душе, согревая его в порывах ледяного ветра. Значит, вот какая жизнь предназначена ему! Быть калекой, когда ее нет рядом, и чувствовать себя целым и невредимым только в ее объятиях. Жить ради прикосновения ее руки и тосковать без этого прикосновения. Севайин оттолкнула его.
— Я не хочу, — сказала она. Ее голос окреп. — Не желаю! Я хочу снова оказаться в моем прежнем теле. Я хочу быть тем, кем была рождена.
Гнев Хирела превратился в ужас. Еще один шаг — и Севайин рухнет в пропасть. Он видел, что она думает об этой возможности, стоя на самом краю и сжав на груди руки, словно силясь разорвать ненавистную плоть, превратившуюся в ее тюрьму.
Севайин резко взмахнула руками. Она смеялась, и это было страшно.
— И не только я одна, мой супруг. В этом-то вся суть. Теперь я знаю, почему многие мужчины так ревностно следят за тем, чтобы их женщины были заперты в клетках. Мы слабы. Мы хрупки. Мы неблагоразумны. Но мы обладаем могуществом. Ибо без нас не было бы и вас. И без нашего согласия, полученного по доброй воле или по принуждению, никто из вас не смог бы похвастать сыном.
— Но ведь наше согласие тоже требуется, — сказал Хирел, делая осторожный шаг вперед.
Севайин качнулась назад. Его сердце замерло. Она улыбнулась.
— Ну и согласие! Всего несколько мгновений удовольствия — и вы свободны. А женщина страдает дважды по девять циклов Ясной Луны; ее боль становится все сильнее, превращаясь в конце в смертную муку, и часто приводит к смерти.
— Но не всегда. Намного чаще она оборачивается великой радостью.
— Может быть. — Севайин отбросила с лица непокорные рыжие пряди. — Я уже пережила это однажды, Хирел, но тогда я могла найти спасение в моем собственном теле. Я не перенесу это снова, не имея подобного выхода. Мне не выдержать. Я была создана для охоты, для битвы, для встречи со смертью от острого клинка или ядовитых зубов — короче, для мужской доблести. А не для этого. — Я никогда не замечал в тебе трусости. — Да, мне страшно. Ведь я женщина. — Она наклонилась к нему. — А тыхрабрый и доблестный принц. Вот и вынашивай этого ребенка. — Я не могу.
— О, разумеется. Ты избегаешь даже мысли об этом. — Севайин…
— Севайин! — с издевкой повторила она. — Севайин, которая когда-то была Саревадином. Теперь былая красота уничтожена, и приходится смотреть в лицо суровой реальности. Эта игра прекрасно началась. Я получила тело, о котором страстно мечтало мое прежнее "я"; я смогла наконец стать твоей возлюбленной; во мне неожиданно возродилась моя волшебная сила. Тебе не кажется, что я достаточно заплатила за все это? Не пора ли мне остановиться и снова стать тем, кем я была прежде? Я даже могу без страха думать о войне. Все, что я делала, не смогло отсрочить ее, не то что прекратить. — Ты хочешь покинуть меня, Вайин?
Она наконец отскочила от края и бросилась на Хирела. Он опрокинулся на спину. Она неистовствовала, она смеялась; она упала на камни рядом с ним, прижав кулаки к глазам и размазывая слезы. — Наверное, ты презираешь меня.
Хирел нежно взял ее за руки, отвел их от лица и прижал к своей груди. — Я люблю тебя. — Одному богу известно почему. — Да.
Он поцеловал ее в соленые от слез губы. Она отдернула голову.
— Таким ты мне нравишься больше. Со мной ты становишься свободнее.
— Это оттого, что ты свободнее со мной. — Не я, а мое тело, в котором я заключена. — Но ведь тело принадлежит тебе так же, как и разум. — Разве ты не понимаешь? — Севайин взглянула ему в глаза. — Ты любишь меня, потому что таково предначертание магов. Я хочу тебя, потому что они наложили то же самое заклятие и на мое тело.
— Ни один маг на свете не способен заставить человека любить, — сказал Хирел. — Мое тело тянулось к тебе с момента нашей первой встречи, когда я увидел твое разбойничье лицо и ужаснулся твоей необычайной наглости. А некоторое время спустя ты завладела и моим сердцем. — Севайин усмехнулась. Он спокойно и твердо взглянул на нее. — Да, я отдал тебе свое сердце. Не умаляй моего дара.
