– Знать бы еще, кто это, – мрачно ответила мандреченка.
Светлана кашлянула, отвела глаза.
– Пожалуйста, не обижайся на мой вопрос, – сказала целительница. – А что это за старое капище, где умерла твоя наставница? Ты была там с ней?
– Это было капище Ящера. Да, мы были там вместе, – кивнула Карина. – Она умерла у меня на руках. Подожди! Ты думаешь, что это она…?
– Ящер управляет мертвой силой, и проклятие закреплено именно ею, – ответила подруга.
Поняв, что Карина все еще не верит ей, Светлана добавила:
– Если не передать кому-то проклятие, наведенное с помощью Цин, дух проклятого не сможет перейти мост между миром живых и мертвых. Он будет вечно скитаться по нашей земле. Кстати, расскажи мне, что за обряд Кертель совершила над тобой.
– Понимаешь, у меня врожденно очень слабая способность управлять Чи, – пробормотала мандреченка. – Кертель пообещала передать свои способности мне, а она была могучей колдуньей. Что она один раз сделала со сборщиками податей…
– А не могло быть так, что эта могучая колдунья подавила твои способности, чтобы ты попросила у нее поделиться ее силой? – спросила Светлана.
Мандреченка озадаченно посмотрела на подругу.
– Мне подобное не приходило в голову, – сказала Карина. – Кертель хорошо ко мне относилась. По крайней мере, мне казалось, что она ко мне хорошо относится, – добавила она уже менее уверенно.
– Что значат чувства, когда можно навеки застрять в мире живых? – возразила Светлана. – Продолжай.
– Да я уже почти ничего не помню, – пробурчала подруга.
… Огромные медвежьи челюсти, вбитые в дуб на развилке… алая полоска неба над лесом, стремительно сереющая… холодное, гнилое дыхание болота, тропки, которые выдержали старуху и подростка, черная вода, заполняющая их следы…
…Суровый голос Кертель: «По доброй ли воле ты принимаешь мой дар?». Девушка была в полусне, в полубреду, под влиянием трав, что дала ей выпить старая ведьма, но помнила, что нужно ответить «Да». Карина так сказала. Грудь и низ живота пронзила обжигающая боль. Карина начала задыхаться и одновременно испытала могучие позывы к тошноте. Тогда в жертвенник ударила молния и расколола его. Гроза собиралась еще с вечера. Ведьмам пришлось переждать ее в контине, которую Кертель назвала храмом Отчаявшихся. Утром, когда девушка проснулась, тело наставницы было уже холодным. Карина заплакала. Она любила старую, ворчливую Кертель. Карина с трудом разжала руку – умирая, наставница держалась за ладонь своей воспитанницы. Но измученная девушка не почувствовала этого. Юная ведьма знала, зачем Кертель искала ее руку в миг расставания с этим миром. Кертель не хотела остаться одна. За вторую руку старую ведьму держала сама статуя Моготы. В этой части своих воспоминаний Карина была уверена меньше всего. Когда девушка взглянула на идола, в глазах у нее все поплыло. А когда взгляд Карины прояснился, статуя уже стояла в той позе, которую ей когда-то придал скульптор. Но в тот же миг с глухим стуком рука Кертель ударилась об пол. Карина отнесла тело наставницы на кладбище. Кертель не обманула ученицу. С той ночи дар в Карины расцветал все пышнее…
– Да, так и есть. Этот вопрос, согласна ли ты принять ее дар – вот тут ты и попалась, – сказала Светлана. – Твоя наставница прокляла тебя. Тебе надо вызвать ее духа и поговорить.
Карина покачала головой:
– У меня не осталось вещей, в которых была бы запечатлена Чи Кертель, а без этого ритуал не проведешь. Хотя можно поискать в избушке. Кертель тоже оставила мне, я там теперь живу зимой…
– Поищи, – сказала Светлана. – По крайней мере, теперь ты знаешь, что искать. И даже знаешь, где.
Карина посмотрела на лес, обступавший храм со всех сторон. Сюда не вело ни одной дороги – гости приходили в храм только через телепорт. Осень уже щедро разбросала золото и бронзу по скромным зеленым платьям деревьев. Лес принаряжался перед тем, как сменить яркое разноцветье на пышную, но однотонную зимнюю шубу.
– Мы многое потеряли здесь, – сказала мандреченка. – Но многое и нашли. И мы хотим сказать спасибо богам Лихого Леса за все их дары. И за боль, и за знание.
Целительница засмеялась:
– А одно без другого не бывает.
Светлана наклонилась и наудачу вытащила что-то из корзинки. Это оказался бутерброд с маслом и строганиной.
– Не знаю, как тебя, – произнесла целительница. – А у меня все беседы за жизнь вызывают дикий аппетит.
Карина усмехнулась.
– Оставь хоть немного девочкам, – сказала она. – Такие мощные магические ритуалы, как Клятва Синергистов, должны пробуждать аппетит ничуть не меньше бесед за жизнь.
Светлана отломила подруге половинку бутерброда, подала ей. Карина откусила.
Так они и сидели, мандреченка и оборотень, старшая крыла «Змей» и целительница. Солнце рассыпалось бликами от бронзовых заколок в рыжих волосах Светланы и тонуло – в черных волосах ее подруги.
Императорский дворец был расположен на холме. Искандер стоял на балконе, курил, и смотрел на раскинувшуюся внизу Кулу. Ночная столица казалась неведомым чудовищем, покрытым колючей шерстью башен, замков и храмов, со светлой проплешиной на месте торговой площади и черной – на месте выгоревшего Приморского квартала. На пепелище тут и там теплились огоньки костров, разведенных погорельцами – слабая замена домашнего очага.
Искандер никогда не любил Кулу.
Этот город был слишком старым, слишком помпезным, слишком крикливым и вычурным. Меж каменных стен и дощатых заборов император чувствовал себя зверем, попавшим в ловушку. В лабиринт, построенный хитроумным охотником специально для столь умного и опасного противника. Иногда Кула напоминала императору ярмарочную карусель. Но эта карусель была сделана сумасшедшим. Вместо лошадок и лебедей на стальном кругу были только острые, изголодавшиеся по крови мечи и косы, насаженные торчком. Искандер знал, всегда знал, что он может спрыгнуть с карусели.
Но он хотел не этого.
Император Мандры хотел остановить это безумное вращение. Он думал, что нашел людей, которые мечтают о том же. Он понял, что ошибся, и теперь страдал.
На балкон вышел Крон. Маг обнял Искандера за плечи, заглянул в лицо императору и увидел, что по щекам Искандера текут слезы. Крон опустил руки и отошел от императора. Некоторое время они оба молчали. Искандер курил, выпуская колечки дыма. Маг ковырял ногой мраморный пол балкона.
– Дело не Энедике, насколько я понимаю, – сказал Крон наконец. – Но почему же ты тогда плачешь?
Искандер потер переносицу.
– Я никак не могу понять, почему… – сдавленным голосом сказал он. – Если бы сидхи прихватили Маковца на компромате; если бы он сделал это из-за денег; но…
