Откуда-то из задних рядов вылетел стальной дротик, с привязанной к рукоятке волосяной петлей. Он звонко ударил в колдовской щит, кувыркнулся в воздухе и со всего маха вонзился одному из варваров прямо под ключицу. Верзила охнул, закатил глаза и обмяк, уткнувшись лбом в стенку «аквариума».
— Мордад, — пошептал я, глядя, как насаженная на пику голова фирганца разворачивается в мою сторону. Невидящие глаза фирганца уставились на меня с высоты, а разинутый рот скривился в осуждающей ухмылке.
— Бастур, Адаман, Бадрид! — отрубленные головы закружили передо мной, выстраиваясь в ряд, как на параде. — Телемар, Фермор, Табар!
По спине побежали мурашки. Лица мертвецов были спокойными, а Бадрид и Табар даже улыбались!
— Зельды взяли их души в Тин! — Файнрир выпятил грудь, небрежно поигрывая траккара. — Я лишь об одном жалею…
— Успеешь еще, — я оборвал телохранителя на полуслове. — Гляди, кто к нам пожаловал!
Толпа варваров заколыхалась, и отхлынула, освобождая место перед щитом..
Пики с головами фирганцев медленно приближались. Голова Мордада подпрыгивала вверх-вниз, длинная косица хлестала по бледному лицу, а нижняя челюсть безвольно болталась из стороны в сторону.
— Суки Драуда! — зашипел Файнрир. — Нужно бежать отсюда, пока не поздно!
Я оглянулся через плечо. Площадь позади нас опустела. Последний из горожан уже давно скрылся из виду, и лишь пара взъерошенных субъектов, подозрительной наружности, ползала среди изувеченных трупов, выворачивая карманы, и срезая с поясов кошельки.
— Вы не обязаны их защищать, господин! — фирганец скрипнул зубами. — Будь моя воля, я бы и сам пустил их под топор!
Варвары перед щитом молча расступились, пропуская несущих пики женщин. Свирепые воины почтительно прикрывали глаза руками, стараясь не глядеть на обнаженные тела жриц.
— Нет, Файнрир, — сказал я, сбрасывая на землю камзол вместе с рубашкой. — Сегодня мы сражаемся за самих себя!
Фирганец одобрительно заворчал.
— Вот это мне по душе! — на его лице появилась беззаботная улыбка. — Чтобы попасть в Тин нужен всего лишь шаг.
— Успеешь еще, — хмыкнул я, поднимая руки высоко над головой. — Сделать последний шаг никогда не поздно.
Варвары притихли, внимательно разглядывая мои татуировки.
— Малефик, — послышался полувздох — полустон. — Малефик эсу дешт!
Невысокая смуглая жрица остановилась прямо напротив нас. В одной руке она сжимала сверкающий серп на костяной рукоятке, а в другой держала пику. Держала с такой легкостью, будто бы это была тоненькая тростинка.
— Поглядите-ка на нее, — Файнрир прищурился. — Я бы мог в нее даже влюбиться!
Лицо жрицы оказалось юным и миловидным, а глаза ясными и лучистыми. Я поежился, заметив рассеченное пополам левое ухо. Старый багровый шрам, начинался возле челюсти, извилистой дорожкой спускался по крепкой жилистой шее, левой стороне плоской груди и выпирающим ребрам.
Мускулистое плечо и правая сторона лица женщины были забрызганы кровью, капающей сверху. Кровь размыла полосы, нарисованные шелушащееся белой краской, оставив на коже уродливые бесформенные разводы.
— Малефик? — голос у жрицы оказался низкий, почти мужской. — Где же этот пресловутый малефик? Я вижу здесь лишь испуганного мальчишку…
Пика медленно наклонилась, и голова Мордада без малейшего сопротивления прошла сквозь щит.
Слеза Сердца загремела в груди как кузнечный молот, высекая снопы жгучих искр, ослепляя меня и оглушая. Я почувствовал, как от окровавленного древка пики распространяются пульсирующие волны ужаса. Ужаса первобытного, иррационального. Ужаса, пришедшего с самой зари времен, когда наши предки еще ходили в звериных шкурах, и делали кровавые подношения темным богам.
— Пади на колени, малефик, — жрица кротко улыбнулась, делая маленький шаг вперед. — Прими же, о недостойный, милость Драуда!
Щит застонал, прогибаясь. Жрица наклонилась, будто бы борясь с сильным ветром. Ее мускулистые ноги напряглись, отталкиваясь от земли, жилы на шее вздулись как канаты, а изо рта вырвалось маленькое облачко пара.
Пытаясь справиться с сотрясающей тело дрожью, я изо всех сил сжал кулаки. Я должен был выстоять, я должен был раздавить свой страх как поганую гадину, я должен был встретить древнюю магию лицом к лицу!
Рука, сжимающая серп, разорвала барьер. Следом за ней на нашу сторону протиснулась голова, и покрытое кровью правое плечо. Жрица зажала пику подмышкой, небрежным движением сбросила голову Мордада на землю и нанесла резкий удар черным острием.
Боли я не почувствовал. Только сильный толчок в грудь, выбивший из легких остатки воздуха, да неприятный чмокающий звук. Пика затрещала, выгибаясь дугой, и я увидел, как мои ноги отрываются от земли. Лицо жрицы оказалось совсем близко. Горящие глаза, разорванное ухо и жуткая звериная ухмылка.
Файнрир взревел и опустил топор жрице на голову. С отвратительным хрустом траккара расколол женщине лоб, раскрошил зубы, и остановился, вонзившись в левую ключицу. Воительница задрожала всем телом, и спустя мгновение обмякла, увязнув по пояс в колдовском щите.
Вытерев тыльной стороной ладони забрызганные кровью глаза, фирганец отступил назад, опуская траккара.
— Будь я проклят! — зашипел он, едва не опрокинувшись наземь.
Жрица, как ни в чем не бывало, вновь стояла перед нами. Мускулистые плечи опущены, раскрашенная белой краской грудь часто вздымается, а изо рта вылетают облачка белесого пара.
— Берегись! — Рявкнул я, хватаясь за торчащее из груди древко пики. — Она все еще опасна!
Фирганец только отмахнулся, опускаясь на корточки, и внимательно изучая труп крупного рыжебородого мужчины, застрявшего в щите.
— Этот парень давно помер, — Файнрир резко дернул за засаленные курчавые волосы, приподнимая изуродованную голову. — Холодный как камень!
Жены Драуда засвистели в костяные свистки, и толпа варваров пришла в движение, разделяясь на три большие группы. Мечники отделились от копейщиков и легковооруженных воинов, выстраиваясь клином.
Отступив на шаг назад, я с усилием выдернул торчащее из груди острие. Глубокая рана тут же затянулась вязкой маной, смешанной с пузырящейся кровью.
— Выглядит неважно, — Файнрир нахмурился. — Похоже, что пробито легкое. Дышать-то можете?
— Терпимо, — хмыкнул я, сплевывая кровавые ошметки.
Файнрир коротко кивнул и отвернулся. Я увидел, как зашевелились его бледные губы, то ли шепча проклятия, то ли читая молитвы. Расставив ноги пошире, и изо всех сил стиснув траккара, он приготовился встретить любого, кто попытается прорваться сквозь щит на нашу сторону.
