Кристина поставила лампу на пол и опрометью бросилась к двери. Выглянула, удостоверилась, что никого поблизости нет, и исчезла в коридоре.
— Теперь поговорим еще кое о чем, — сказал Виктор, когда шаги сестры стихли. — Что вы знаете о планах кейлех?
— Она постоянно твердила, что этот Канун станет последним, — нехотя признался гоблинский король. Он не желал говорить так сильно, что на всю комнату скрежетал зубами, — судя по звуку и искрам, заплясавшим на его губах, его зубы тоже были выкованы из металла.
— Что это значит? — Виктор напрягся: неужели он сейчас все узнает? — Для кого последним?
— Я не знаю. — Иарран Ри клацнул зубами. Искра впилась в его губу и с шипением прожгла в ней нору. — Мне нет дела до бредней кейлех.
— Что-то еще? Ну же… — взмолился Виктор. — Мне нужно знать.
Иарран Ри пристально поглядел на человека, стоящего перед ним. Взгляд гоблина выражал презрение и насмешку. Все переживания этого ничтожного огневолосого феар не стоили и крохи его внимания. И тем не менее Железный Король был осторожен и подозрителен. Он видел ту ртуть, что текла у этого дерзкого мальчишки-феар внутри, он различал чернильную тьму на дне его глаз. От него не ускользнули шипованные лозы, которые заменяли ему жилы, и даже его, бесстрашного и отчаявшегося короля в изгнании, испугали те крошечные изумрудные лепестки, шевелящиеся в этих якобы человеческих зрачках, которые кажутся прочим идеально круглыми. Эта тварь опасна, он знал. Опаснее всего, с чем он раньше сталкивался. Ее нельзя так просто оставлять за спиной, и договориться с ней не удастся. Дать ей то, что она хочет? А что же она хочет? Ответы?.. Это слишком просто…
— Она говорила о Деве-без-Матери, — сказал Иарран Ри, с холодным и липким страхом отмечая, как лепестки изумрудных зрачков зашевелились, будто на невидимом ветру. Обычный человек ни за что не разглядел бы подобного явления, но Железный Король не был человеком.
— О ком? — не понял Виктор. Снова загадки. Сколько их еще предстоит выслушать прежде, чем удастся разгадать хотя бы одну? — Что еще за дева?
— Она убьет ее. — Железный Король снова заставил изумрудные лепестки зрачков твари шевелиться. — Отдаст на съедение какому-то… Иери… Иеритону.
— Иерониму? — Виктор вздрогнул.
Красноволосый пленник увидел, как при упоминании этого имени изумрудные лепестки зрачков отсоединились, словно их кто-то оторвал, и разлетелись по белкам глаз. На какое-то мгновение остались лишь темно-зеленые, почти черные сердцевины, которые в следующий миг тут же снова обросли лепестками.
— Может быть, — процедил гоблинский король и отвернулся. — Меня это не волнует.
— Она не говорила, зачем вы ей нужны?
— Когда кейлех отводила от меня гончих мятежников, она сказала, что я буду должен помочь ей собрать того, кто разорвал себя на части.
— Что это значит?
Чертова очередная загадка…
Пленник не ответил.
— Она заметала мои следы, — начал бормотать Железный Король, невидящим взором уставившись в ночь за окном. — Но тогда я был благодарен, тогда я еще не догадывался, что никто и никогда не узнает, где я.
Виктор понял, что больше ничего не добьется, и начал говорить вслух, размышляя:
— Последний Канун, Дева-без-Матери, которую отдадут Иерониму, человек, который разорвал себя на части…
— Я не говорил, что это человек. — Пленник вдруг странно поглядел на него. — Разве феар так умеют? Разрывать себя на части?
— Умеют, — мрачно заверил Виктор. — Вот только собрать их потом уже нельзя.
Из коридора послышался топот, как будто скакал кавалерийский полк, — оказалось, что это была всего лишь сестра.
— Я достала! — радостно воскликнула Кристина с порога.
Закрыв за собой дверь, она ринулась к пленнику и начала без труда перерезать нити одну за другой. Сейчас ни за что нельзя было поверить в то, что они совсем недавно не желали рваться. Кокон покачнулся…
— Помните о своей клятве, Иарран Ри, — сказал Виктор.
Кристина перерезала почти все нити, и освобожденный пленник рухнул на пол. Виктор бросился ему на помощь. Он поддержал Железного Короля под руку и помог ему подняться.
Иарран Ри дернул закованным в латную перчатку указательным пальцем по длинному белому шраму у себя на боку. Заточенный край металла мгновенно расшил шов. Тут же потекла кровь. Освобожденный пленник засунул пальцы в рану и вырвал из тела нечто длинное и острое.
Виктор так ничего и не понял. И когда окровавленный нож вошел ему в живот, он лишь удивленно поглядел на Железного Короля.
Бывший пленник ударил еще раз и еще…
— Я помню, — усмехнулся Иарран Ри в ухо Виктора и оттолкнул его от себя прочь. — Кейлех — на закуску.
Кристину сковал ужас. Она глядела на то, как ее брат падает на пол, а кровь растекается вокруг ран на его груди и животе.
— Крис… — прохрипел он, и это вырвало ее из оцепенения.
— Виктор! — закричала Кристина и бросилась к брату.
Удар по голове латной перчаткой наотмашь отбросил ее, будто куклу. Она рухнула в беспамятстве на пол.
— Нет… — прохрипел Виктор, глядя на неподвижную сестру. — Нет…
— Вы все одинаковые… — сплюнул Иарран Ри. Слюна у него оказалась ржавой. — Проклятые ублюдки кейлех. О, враньи души, какие же вы глупые! Освободить своего врага… Таких, как вы, пожирают каждый день!
Железный Король переступил через окровавленного Виктора и направился к кровати. Подойдя к ней, он быстро надел рубаху и камзол, закрепил на плечах плащ.
— Глупые феар. Всем Дорха-Крой из королевского рода в детстве вшивают в тело Диора-Снахаад, нож последнего мгновения. Многие хотят убить наследников трона. И когда ни стража, ни мечи больше не в силах помочь, нож последнего мгновения вонзится в горло мятежника, покусившегося на королевскую кровь.
Железный Король взял в руки перевязь с мечом. Тетива на арбалете была порвана, и он его оставил. Отойдя от кровати, Иарран Ри дернул головой и откинул волосы с лица. В мочке его левого уха в виде серьги торчало потрескавшееся коричневое семя. Он вырвал его и швырнул в стену с окном.
Стукнувшись о нее, семя упало на пол и треснуло сильнее. Оно вздрогнуло, и из него показался белоснежный росток. За считаные мгновения росток начал увеличиваться, рассыпаться листьями и ветвиться.
— Расти, мой Даир! Расти! — подзадоривал его гоблинский король.
Но росток и сам знал, что ему делать. За каких-то десять секунд он уже напоминал небольшое деревце, еще пока что хиленькое и хрупкое. За двадцать — его корни уже ушли в пол и стены, пробив паркет и кладку, и начали покрываться узлами и морщинами. На ветвях появились почки, а за ними развернулись и листья. Кора перестала быть нежной и гладкой — она погрубела, покрылась трещинами. Раздался скрежет — она ломалась, словно старая кожа, новые грубые ветви разделялись надвое, натрое, из них прорастали все новые и новые… Комната наполнилась треском.
Это был дуб. Белоснежный, будто облитый краской и мгновенно высохший, дуб. На ветвях черными пятнышками появлялись желуди. Дерево продолжало увеличиваться…
— Иарран Ри сбежит, когда Даир прорастет!
И его дуб пророс.
Ветви удлинились, расширились и налились силой. Перед ними возникла преграда, но прекращать расти они не собирались. С диким грохотом крона выбила окно, решетку и ставни. Изломанными щупальцами ветви поползли в образовавшуюся дыру, откалывая при этом все больше и больше каменной кладки. Пролом расширялся, он был уже размером с два дверных проема…
Виктор лежал в луже собственной крови. Холод растекся по его телу, он уже не чувствовал пальцев, словно их отрезали. Он уже почти не дышал и не моргал, он не мог пошевелиться, но глядеть ему никто не запрещал. Жаль, Кристина сейчас ничего не видела, — какую красоту она пропускала! Вот это было настоящее волшебство, в отличие от тех жалких уродливых фокусов, которые проделывали гости там, внизу, в гостиной.
