— По-своему?
— Я не мог предать свой народ, Сан, и тебя предать не мог. Что мне оставалось. Да, я врал, изворачивался, хитрил, но я никогда не предавал, слышишь.
— Я хочу увидеть. — Каким-то глухим голосом проговорил эльф.
— Что?
— Я хочу увидеть это собственными глазами.
Хазеель на мгновение замер, затаив дыхание. Он мог показать своему другу себя другого, но ведь превращение процесс не мгновенный, а оборотни в этот момент несколько уязвимы. Если знаешь, куда и с какой силой бить, процесс изменения так и не закончится. Сантион знал куда бить.
Заметив колебания брюнета, князь нехорошо ухмыльнулся.
— Значит веришь? То-то я смотрю, ты прямо бросился мне это показывать.
Взгляд у Хазееля стал совсем больным. Одно дело доказать что-то своему другу, и совсем другое знать, что в результате этого доказательства ты можешь умереть. Его миссия всё ещё не была выполнена и, умирать, в двух шагах от завершения дела всей своей жизни очень не хотелось. Но, видимо такая у него судьба. Хазеель помешкал ещё несколько мгновений, а потом начал разоблачаться.
Сантион в ответ на это вопросительно задрал бровь
— Не думаю, что стеснение здесь уместно. Хочу поскорее со всем этим закончить.
Вот последний предмет одежды лети на пол и Хазеель встал посреди комнаты. Превращение для него никогда не было простым делом. Полукровка, которого не должно было существовать. Лес манил его, притягивал и завораживал, но смена облика причиняла ни с чем несравнимую боль. И он платил этой болью за то, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя свободным.
Судорога превращений прокатилась по телу брюнета, заставляя его болезненно застонать. Несколько ударов сердца и вот он уже стоит перед своим единственным другом на четырёх лапах и нервно облизывает чёрный влажно поблескивающий нос.
Волк из Хазееля прилучился некрупный. Шерсть у него была довольно тёмной, только кончики лап отличались более светлым оттенком. Чувствительные уши вращались на голове, стараясь уловить малейшие колебания воздуха. Всё тело волка подобралось, будто готовясь к нападению. Стены зверя явно нервировали, но ещё больше его нервировал эльф, стоявший неподалёку и с любопытством разглядывающий волка.
— Я тебя помню. Ты иногда мелькал в тех местах, где нам приходилось зачищать поселения.
Волк недовольно рыкнул. Вспоминать о тех временах, когда его собратья гибли целыми поселениями, ему было очень неприятно.
— Извини, я не подумал. Надо же, я всё ещё не могу поверить. Ты — оборотень.
Волк нервно дёрнул ушами и снова прислушался. Что-то не нравились ему те звуки, что он слышал. Сюда явно кто-то шел, и этот кто-то не будет рад, увидев эльфа на свободе. Волк нервно заскулил, переступая лапами на месте.
— Что-то случилось?
Волк замер, а потом начал стремительно меняться. Хазеель сжал зубы, пережидая судорогу боли и тяжело дыша, проговорил. — Сюда идут
— И что мы будем делать?
— Выйдем с другой стороны, только немного отдышусь.
Сантион нахмурился. — Другим оборотням не требовалось столько времени, для смены облика.
— Я не другие, — немного раздражённо проговорил Хазеель.
— Это я уже понял. Одевайся и пойдём.
Хазеель принялся быстро одеваться и при этом руки его заметно дрожали. Всё же дважды сменить облик, за столь короткий срок, для него довольно проблематично. Сантион смотрел на оборотня нечитаемым взглядом. Хазеелю было даже страшно представить, что сейчас творилось в голове князя. Такого обмана он мог не простить никогда. Брюнет тяжело вздохнул, но заговорить с Сантионом так и не решился. Он провёл князя по запутанным коридорам подземелья и в результате вывел его в помещение в котором почти не чувствовалось неприятное влияние антимагических материалов.
— Мы будем ждать здесь?
Хазеель коротко кивнул.
— Тогда рассказывай.
— Дай мне минуту, для того чтобы собраться с мыслями. Я даже не знаю, с чего начать.
— Начни с самого начала.
Хазеель ещё раз глубоко вздохнул и, прикрыв глаза начал говорить.
— Началось это очень давно, задолго до твоего и моего рождения. Тогда оборотни уже жили в Древнем лесу, а эльфы предпочитали жизни в Элораде, свободу леса. Тогда оборотни считались такими же детьми леса, что и другие расы. О том, откуда произошли изменяющиеся никто не знал. Старейшины хорошо замаскировали все следы. Но, даже в те времена связь между эльфом и оборотнем осуждалась. Не могу сказать, что такого никогда не было, но не знали об этом точно. Всё бы так и тянулось, без изменений, если бы не двое глупых влюблённых, а точнее трое.
Каоэль, тогда ещё будущий владыка, горячий юный влюблённый. Ему казалось, что весь мир лежит у его ног и всё что он ни захочет, будет принадлежать ему. Точно так же он думал о самой прекрасной из девушек. Наинель, только при звуках её имени у эльфа перехватывало дыхание. Видеть её было для него наивысшим наслаждение, а её голос приводил его в неописуемый восторг.
Какого же было его изумление, когда он понял, что девушка не отвечает ему взаимностью. Она мило улыбалась ему, когда он разговаривали, но когда Каоэль пришёл свататься, ему мягко, но уверенно отказали. Мир рухнул для эльфа в одночасье.
Каоэль долго думал о том, как подобное могло случится с ним и пришёл к выводу, что недостаточно хорош для прекрасной Наинель. Шли годы, и Каоэль медленно но неотвратимо двигался к своей цели. Он собирался стать Владыкой эльфийских земель, а заодно и мужем Наинель.
Что я могу сказать, Каоэль своего добился. Не прошло и пяти сотен лет, как он взошёл на престол и надел крону Владыки. В тот же день в дом к Наинель были отправлены сваты. Теперь родитель девушки понимали, что отказ никто не примет и начали уговаривать глупую дочь, согласится на предложение Владыки.
К вечеру Наинель исчезла из дома, а через сутки вернулась назад. Глаза девушки больше не горели жаждой жизни. Вся она как будто потухла. Владыка не заметил изменений в любимой, когда вёл её к алтарю и только намного позже, когда пелена спала с его глаз, он увидел, какой несчастной выглядит его Наинель. Владыка долго пытался добиться от неё ответа, что же её так гнетёт, но девушка лишь грустно улыбалась. Прошло несколько лет, и Наинель принесла первенца Владыке. Как же счастлив был Каоэль. Он пышно отпраздновал рождение сына, не замечая, что его Наинель стала ещё более несчастной. Она не могла покинуть нелюбимого мужа, а теперь, когда у неё был сын и не хотела.
Шли годы, Наинель по-прежнему терпела мужа, и души не чаяла в своём сыне. А потом что-то измелилось. Откуда было знать Владыке, что его любимая ещё до свадьбы с ним очень долго встречалась с оборотнем. Он понял в своё время, что Владыка не оставит в покое прекрасную девушку и уговорил её выйти за него замуж. Сам же Колиан старался выкинуть свою любовь к эльфийке из головы. Ничего не получилось, ни время, ни расстояние не помогли ему. Стоило Колиану вернуться, и увидеть Наинель, как любовь вспыхнула с новой силой. И ничто уже не могло остановить влюблённых.
