— Ты весь горишь… — Её рука скользнула по воспаленным глазам, убрала прилипшую ко лбу прядь. — На, пей.
Она подала кувшин, но не отпустила — помогла удержать в руках. Ее забота была столь искренней и непосредственной, что Хилл плюнул на дурные мысли об унижении и опасности. Зачем ей его травить, если достаточно было кликнуть с улицы стражу?
— Спасибо, — напившись, он, наконец, смог произнести нечто членораздельное. — Как тебя зовут?
— Лио. — Она улыбнулась и приложила палец к его губам. — Тихо, молчи. Займемся твоей раной…
Хилл послушно замолчал. Он позволил протереть мокрой тканью лицо и раненый бок, замотать оторванной от тонкой льняной простыни полосой. Немыслимо хотелось закрыть глаза и уснуть, но остатки страха не позволяли: он помнил и о страже за окном, и о клиенте, всхрапывающем за стенкой. Лио шептала что-то успокоительное, снова протирала горящее лицо холодной тканью… а Хилл проваливался в жаркие объятия пыльной равнины.
* * *
Его разбудил смех. Громкий, уверенный мужской смех из соседней комнаты. В звуке не было немедленной опасности, только похоть и довольство собой. Смеху вторил женский голос и звон вина о хрусталь.
В полной темноте лица коснулось что-то невесомо-шелковое. Хилл дернулся, отмахнулся — и вспомнил. Не то бред, не то мираж посреди знойной равнины лихорадки: прелестная фея с прохладными ладонями и кувшином воды. Вода! Где-то тут должна быть вода… он нащупал кувшин, а рядом, на полу, сверток. Глотнув воды, развернул тряпицу, и, чуть не зарычав от ударившего в нос хлебного духа, впился зубами в лепешку. Внутри теста оказалась мелко рубленная курятина с луком и травами — вкусная, как последний глоток воздуха перед повешением.
Несколько минут Хилл жадно ел, не думая ни о чем. И только слизнув последние крошки с ладони, и чувствуя, как по телу разливается сытое тепло, снова прислушался.
Разговоры за стеной сменились влажными шлепками, сопением, ахами и скрипом кровати. Хилл словно воочию увидел разметавшиеся медные пряди, задранный подол лазурного кружева и гладкие смуглые ноги с тонкими щиколотками, обнимающие за поясницу голозадого сержанта. Жаркая злость поднялась изнутри, требуя — убить, отнять!
«Бред и наваждение. Какого шиса? Девушка делает свою работу, а ты ревнуешь, как оперный тенор, — обругал себя Хилл. — Спокойно. Ты жив, цел и свободен. Тебя спрятали и накормили, какого рожна тебе еще?»
Но, попреки голосу рассудка, его неудержимо тянуло туда, в соседнюю комнату. Он выбрался из убежища, подошел к окну. Половинка зеленоватой луны усмехалась щербатым ртом: ну? Слабак, мальчишка. Спрятался в юбках.
Но насмешки луны тонули во вздохах и ритмичном поскрипывании.
Ступая неслышно, тенью среди теней, Хилл скользнул к выбивающемуся из замочной скважины дрожащему лучу света. Присел, заглянул…
Дыхание перехватило, словно тяжелая рука брата ударила под дых. В паху стало горячо и тесно, бедра напряглись…
Тонкая, позолоченная свечами наездница запрокинула голову и сладко вздыхала, насаживаясь на любовника. Одной рукой она оглаживала вцепившиеся в бедро мужские пальцы, другой ласкала торчащий сосок. Груди ее подпрыгивали в такт скачке, распущенные волосы мотались гривой дикой кобылицы. Мужчина в задранной батистовой рубашке выгибался под всадницей, стонал, перекатывались мышцы под смуглой кожей. Несмотря на возбуждение и злость, Хилл отметил и старый шрам повыше колена, и прислоненную в изголовье шпагу — простую, но отменного качества — и аккуратно сложенный темный камзол с капитанским двойным кантом.
Сжав до боли дверной косяк, Хилл оторвался от замочной скважины, прислонился лбом к деревяшке и выругался — про себя. Вскочил, сделал три шага к окну. Но властный мужской голос заставил обернуться в боевой стойке.
— Возьми в рот, девочка!
— Ммм… слушаюсь, мой шер, — мурлыкнула Лио.
Шис! Багдыр цуг ер! — ярость окатила слепящим холодом: Хисс требует жертвы! Отдай божеству все, что держит, и получишь силу, получишь свободу! Темная воронка засасывала, мутила разум. Стриж сопротивлялся изо всех сил, цепляясь за каждую соломинку памяти: Орис, Фаина, Ульрих, Клайвер… Свобода? От чего? Зачем она, такая свобода? Зачем такая жизнь?
«Ты мой, — напоминало божество, сжимая сердце холодными когтями. — Служи мне!»
«Я твой слуга, а не раб! — спорил, обливаясь холодным потом, Хилл. — Я чту договор. Отдаю тебе кого должно. Я не нарушаю контракта!»
«Споришь? Самонадеянный мальчишка… — смеялось божество. — Тебе ли решать, что должно? Я могу выбрать любого из вас. Но ты забавный… Все равно сам придешь и попросишь».
Удар об пол привел Стрижа в чувство. Ушибленная голова, полный крови рот, распухший прикушенный язык — мелочи. Жив после спора с божеством? Нет, так не бывает…
— Что там, Лио? — послышалось из соседней комнаты.
— А, не обращай внимания, Жанкель. Наверное, Сильва уронила что-то, — ответил томный женский. — Иди сюда, мой завоеватель!
— Погоди, Лио, — не успокаивался мужчина. — Я посмотрю, мало ли. Ты же не хочешь, чтобы воры унесли твои шляпки?
Хилл словно увидел, как капитан натягивает штаны, берет шпагу…
Рывком отворивший дверь полуголый шер с обнаженным клинком в руке застал в гардеробной идеальную тишину и порядок. Но все равно, знаком велев Лио не переступать порога, обошел комнату, отдернул сорочки в том углу, где недавно спал Стриж, заглянул за вторую дверь.
— Жанкель, нет здесь никого, — надула губки Лио, запахиваясь в золотистую кисею. — Почему ты так волнуешься? Что случилось, расскажи.
— Посвящение Тени, малышка. Разве ты не слышала? — капитан еще раз окинул комнату настороженным взглядом и принюхался. — Вчера эти твари передрались на аллее Седьмого Эдикта. Двое сбежали. Один, скорее всего, издох, второй цел.
— О… ты там был? — округлила глаза Лио, протягивая к капитану руки.
— Нет, там был сержант Буслеш, — обняв Лио, шер не то вспоминал, не то размышлял вслух. — Пропал служака. Больше он не боец…
Скручивающее внутренности напряжение отступало, сердцебиение успокаивалось. Слава Светлой, капитан его не увидел. Не пришлось снова убивать.
— …привели к лавке старой Шельмы. И все, как сквозь землю. Но до храма им все равно не добраться.
Стриж навострил уши, но капитан замолк.
— О, я никогда не сомневалась, что ты способен переиграть кого угодно, — продолжила расспросы Лио. — Но как? Они же, говорят, умеют проходить сквозь стены. Как маги!
— Ты мне льстишь, маленькая, — усмехнулся капитан. — Жаль, маги не пожелали участвовать. Но хватит и рун. Они просто не смогут войти.
