— День прошёл довольно обычно, ко мне заходила в гости подруга из Княжества Вилькортин, Лариэлла, ты знаешь её. Рассказала кое-что интересное…
— Что? — спросил Эженталль, расправляя на коленях салфетку.
Тиалинн улыбнулась, заговорщицки наклоняясь в его сторону через широкий подлокотник кресла:
— Она рассказала, что в усадьбе семьи Рушалин всё вверх дном! Прислуга уже всем растрепала, что Вилькортин приходил к Джейлин и её отцу, Карелу Рушалину, сватать Джейлин Наследнику! А вчера на балу, когда вдруг объявили, что Принц женится на этой человеческой девушке, Рушалины покинули Замок, как только позволили приличия! Но это всё равно такой скандал!
Эженталль замер с вилкой в руке, так и не донеся до рта кусочек мяса.
— Подожди-ка, Вилькортин хотел просватать Шейлу Джейлин?
— Ага, — с удовольствием мурлыкнула девушка, встряхнул красивыми волосами цвета драконьей кости.
— Они ведь дальние родственники Вилькортинов.
— Ну, не такие уж и дальние. Вполне себе близкие, когда речь идёт об устройстве королевского брака.
— Но Старейшина решил всё-таки поддержать выбор Принца. Почему же?
Тиалинн двумя пальчиками утащила с его тарелки дольку лимона, положенную туда для украшения, и погрызла:
— Слуги шепчутся, что он и Айшу хотел выдать за Карела Рушалина, но она всё-таки умолила отца сжалиться и не выдавать её за «старого тирана».
— А ты уверена, что это не пустые слухи?
— Конечно, нет. Всегда сначала шепчутся хозяева, потом слуги, а потом весь Шанакарт.
— Резонно, — согласился он, приступая, наконец, к ужину.
— А ещё я к маскараду заказала умопомрачительное платье! Сейчас опишу!
Далее их разговоры носили совершенно бессодержательный и праздный характер, Тиалинн фантазировала на тему предстоящего бал-маскарада и взапой рассказывала брату, как вздыхают по нему все её подруги. Эженталль только качал головой и говорил, что он ещё слишком молод и хорош собой, чтобы связывать свою жизнь с её подругами. На что Тиалинн сетовала, что понятия не имеет, как её брат может быть таким бесчувственным сухарём. В общем, меж ними царила ежевечерняя семейная идиллия.
— Так это и был твой план? Жениться на смертной?
Шейлирриан чуть вздрогнул от неожиданности и повернулся лицом к Шерри, появившемуся в комнате при новом всполохе грозы.
— Что я должен тебе сказать?
— Почему ты сразу не сказал мне? К чему эта скрытность?
— Чтобы мне не помешали осуществить задуманное. План появился не сразу. Но я нахожу его очень удачным.
Наёмник прошёл по его спальне, как по собственным покоям, и по привычке сел на подоконник.
— Зачем тебе это? Хочешь оставить при себе Айшариль?
Шейлирриан снял камзол и налил себе стакан воды из графина, стоявшего на тумбочке рядом с кроватью. Отвечать он не торопился.
— И это тоже. Ты можешь этого не понимать, но Айша — единственная женщина, к которой я в некотором смысле привязан.
— Тебя никогда не посещала мысль, что она может просто манипулировать тобой? — чуть насмешливо спросил Шерри.
— Она спасла мне жизнь, когда её брат устроил покушение на меня. Она не остановилась даже перед тем, чтобы убить его. И она поддерживает меня до сих пор. У меня нет причин не доверять ей.
— Я помню эту душещипательную историю, — сказал наёмник и хитро прищурился: — Но у тебя ни разу не промелькнуло мысли, что ей очень на руку сыграло предательство брата? Конечно, женщины излечивают любые горести, но чаще всего они же и являются их причиной.
— У вас с ней удивительные отношения, Шерри, — Наследник качнул стаканом в руке. — Она говорит мне, что ты меня используешь, ты — что она использует.
— А ты по-прежнему доверяешь нам обоим.
— В разумных пределах — да. Каждый из вас считается невиновным, пока не будет доказано обратное.
— Это обнадёживало бы меня чуть больше, доверяй ты ей чуть меньше.
Шейлирриан отставил стакан на тумбочку.
— Что на тебя нашло сегодня?
— В преддверии твоей свадьбы на меня неожиданно нахлынули размышления о благородных господах и неблагородных целях. Во всех смыслах. Подумай и ты на досуге.
— Если найду время между планированием свадьбы, похода и Советами, обязательно.
— Ну что ж, я попытался сделать что-то бескорыстно, — развёл руками Шерри. — Больше не буду.
— Это всё, что ты хотел мне сказать?
— Нет, я принёс тебе благую весть. Сколько стоит твоё счастье, Шейл?
— Это зависит от того, что за новость.
— Как тебе то, что Эль-Ризар жив?
— Жив?!
Шейлирриан в несколько крупных шагов оказался рядом с наёмником и взял его за плечо.
— Как ты узнал?!
— Мои методы тебя не касаются. Скажу только, что в этом мне помогла брошь. Так сколько может стоить такая новость?
Шейлирриан отпустил его и отошёл:
— Я не знаю. У меня такое чувство, словно я торгуюсь жизнью отца.
— Строго говоря, это я́ торгуюсь. И мне ни к чему муки твоей совести, они не в цене.
— Тогда называй свою цену, потому что для меня любая будет слишком малой. Даже, если я отдам всё.
Шерри хмыкнул:
— Тогда ты просто будешь мне должен. Любую услугу, какая мне потребуется.
Он протянул ему ладонь, и Принц пожал её, соглашаясь.
Шелара вышла из ванной, вытирая волосы полотенцем. В комнате было очень темно, грозовые облака затянули небо, не пропуская ни одного лунного лучика на землю. Дождь серой пеленой размывал даже свет маяков, по ночам скользящий по океанской поверхности, и он казался тусклым, мертвенным. В небесах прокатился тяжёлыми ядрами гром, и ослепительно сверкнула молния. Шелара непроизвольно зажмурилась и поморгала, привыкая заново к темноте.
Она бросила полотенце на ближайший диван и зашторила окна тяжёлыми портьерами, гроза стала тише, а в комнате — ещё темнее, хотя это и казалось невозможным. Девушка зажгла свет и села на кровать. Комната в голубых тонах была огромна и холодна, и Шелара остро чувствовала своё одиночество. Она забралась с ногами на кровать, прижалась спиной к подушке. Заняться было совершенно нечем. Шерри тоже не заходил весь день, и без его шуток было непривычно пусто.
Шелара сползла по подушке и прикрыла глаза. Спать тоже не хотелось, гроза не убаюкивала, она звала. Приняв решение, Шелара быстро оделась и с мокрыми волосами вышла из покоев в ночной коридор Замка. Кварцевые рожки на стенах почему-то не горели, только через редкие ниши с окнами просачивался тусклый свет с улицы. И было очень жутко. Тёмные высокие своды с острыми стрелами нависающей резьбы, целились как будто прямо в неё. Гроза глухо гремела по коридорам, отдавалась от одного конца до другого, всё нагнетая жути. Шелара отогнала прочь нахлынувший детский страх темноты и положила ладонь на брошь, приколотую к светлому ларли.
