Релкин понял, что выхода нет. Теперь он размышлял над тем, как объяснить это Базилу. Если Каймо и старые боги намерены хоть когда-нибудь помочь ему, то сейчас самое время.
– Баз… – начал он.
Дракон махнул огромной рукой. Глаза сфокусировались на Релкине.
– Дракон знает, что пришел конец. Копье слишком глубоко. Нога уже заражена. Ты хочешь отнять ногу. Лучше умереть.
– Баз…
– Впрочем, ты тоже выглядишь так, что, похоже, и твой конец пришел.
Дракон щелкнул челюстями, найдя это забавным.
Релкин согласился, что выглядел уже забальзамированным и спеленутым, как мумия. Все же его раны быстро заживали после врачующей магии леди Цшинн. Даже его разбитый нос, хоть и выглядел распухшим, не был больше уже источником жгучей боли.
– Баз, мы должны отнять твою ногу. Это единственный путь.
– Дракону не жить одноногим.
– Ты сможешь выйти в отставку. Жить у моря. Я уверен, легион отпустит тебя.
– Дракону не жить без одной ноги.
Релкин начал понимать, что дракон не уступит.
– Тогда мы должны попытаться вынуть его, иначе ты погибнешь.
– Все равно умру, к чему беспокойство?
– Нет! Я думаю, мы справимся. Есть способы вынуть его.
Базил застонал:
– Драконы ощущают боль, как и ты.
– Знаю, Баз. Но мы потребуем от эльфийских лордов лечащей магии. Я опробовал ее на себе. Леди Цшинн вылечила мне руки. Я думал, что лишусь их, они были так страшно обожжены.
– Магия не действует на драконов. Не так просто.
– Мы не можем позволить тебе умереть. Неужели ты не позволишь мне хотя бы попытаться тебя спасти!
Наступило долгое молчание. Каждый из них думал о боли, на которую обречет дракона операция. Релкин стоял на своем. Он не позволит дракону умереть. Как угодно.
– Ладно, ты помучаешь меня перед долгим сном, – Базил снова посмотрел на мальчика с некоторой злостью, – но сначала мы поедим.
Чувствительный нос Базила уже сообщил ему, что еда на подходе. Из уцелевших домов вышла процессия под предводительством мастера Лума. Процессию составлял эскадрон поваров из домов эльфийских лордов. Базилу поднесли отличный обед – огромный кусок жареного мяса, устриц, зажаренных на углях, пару огромных кусков бекона, к ним подали две дюжины буханок хлеба и бочку темного пива из подвалов Пирамиды.
Пока Базил ел, Релкин отошел в сторону. В мыслях его мешались растерянность и слезы. Как ему жить без дракона? Разве он сможет? Такое казалось непредставимым. Он заставил себя пойти в Пирамиду. Хоть чем-то отвлечься. Что сталось с сущностью, которую он вызвал к жизни? В мире теперь поселилось что-то новое, Релкин не мог представить себе его мощь. Вспомнить хотя бы тот груз, который несло оно еще бессознательно, когда держало на себе миры Игры падших лордов Тетраана. Кроме того, мальчик сообразил, что десять тысяч лежащих под Пирамидой нуждаются, верно, в еде и уходе. Ведь их физические тела и есть основа великого разума, в который соединены их сознания. Необходимо поддерживать их жизни, чтобы сохранить разум.
Релкин прошел в катакомбы. Ряд за рядом тянулись каменные желоба, в которых лежали рабы. Удивительно, как еще живы эти несчастные, лежащие в холодных своих постелях. Их нужно было кормить и убирать за ними, как за овцами или свиньями. Само это место было пропитано ужасом свершенного здесь.
Желоба и коридоры действовали угнетающе. Вскоре юноша решил оставить погруженных в беспамятство людей и вернулся к дракону на лестничную площадку. В бочонке еще кое-что оставалось. Релкин налил себе немного пива в серебряную кружку. Оно оказалось крепким и сладковатым, но в нем несомненно угадывался и привычный вкус. Пилось оно очень легко. Он налил себе еще кружку.
Велел привести лорда Пессобу, если тот еще жив. Он был жив и через несколько минут стоял перед ним.
– Как вас и предупреждали, – сказал Релкин Пессобе, – обстоятельства изменились. Ваша Великая Игра кончилась навсегда. Что-то новое пришло ей на смену.
– Мир разорван. Какая разнузданная резня! Разве мы заслужили ее?
Релкин пожал плечами:
– Я видел миры Игры с резней в десять тысяч раз более страшной. Вы разрушали жизни миллионов для вашего удовольствия. Могу понять, почему рабы сделали то, что они сделали.
– И теперь хозяин – ты? – спросил Пессоба.
– Нет. Хозяева теперь арду. Но они могут пощадить тебя, если я их об этом попрошу.
– О, пожалуйста, попроси, пожалуйста, попроси. Правда! Я не хочу быть брошенным в огонь.
– Для тебя есть работа.
– Что же?
– Те десять тысяч там, внизу, о них нужно позаботиться. Ты организуешь это. Их нужно накормить и почистить. Пока мы не знаем, чего еще они хотят. Случилось что-то очень великое и таинственное. Нам придется ждать, пока оно не проявит себя.
– А что случилось? Я не уверен, что уследил за ходом событий. Ты попал ко мне от Катуна. Конечно, я сразу подумал, что ты очарователен. Мы навестили Аркелаудов. Проклятая женщина объявила тебя Иудо Фэксом. Никто ей не поверил, но все равно тебя хотели убить. Потом ты исчез. Просто раз – и исчез. И наконец Мот Пулка обвинили в преступлении. Мот Пулку за многое придется заплатить.
– Мот Пулк мертв. Его захватило, когда ломались миры. Он не вернулся на поле Игры.
– Тогда он избежал справедливого возмездия.
– Никто из вас не избежит возмездия. Угнетенный вами народ правит ныне городом. Вы будете служить ему.
– Конечно, понимаю. Я присмотрю за тем, чтобы позаботились о десяти тысячах. Их накормят и помоют как всегда. Смесь весьма питательна. Система отработана. Нам ничего не придется менять, если только они не прикажут.
– Хорошо.
Пессобу отпустили. Релкин прислонился к стене. Дракон подбирал остатки угощения. Он повел большими глазами в сторону Релкина.
– Слушай меня, мальчик. Дракону не жить одноногим.
– Знаю, ты говорил мне.
– Мне не быть калекой. Это не жизнь для виверна.
Релкин подумал, что сердце его сейчас разорвется. Проклятое копье убьет Базила, если его не вынуть, но и операция по извлечению тоже чревата смертью и, скорее всего, лишь принесет Базу новые страдания перед концом. Отнятие ноги – единственное, что им остается.
– Это была хорошая жизнь. Дракон много повидал, немало сделал. Мы заставили наших врагов бояться нас, а?
– Да, Баз, заставили.
– О нас будут долго петь в грядущих временах.
Базил отставил пустую бочку, скрестил руки на животе и устроился поспать, нимало не беспокоясь о будущем.
Релкин прилег рядом с драконом, чувствуя слезы на щеках. Рана не переставая сочилась кровью. Релкин не был уверен, что Базил доживет до утра. Возможно, это было бы лучше – умереть во сне. Он знал уже, что не станет пробовать вынимать наконечник копья; это принесет лишь бесполезные страдания. Ему придется позволить Базилу мирно уйти. Но это так трудно, действительно очень трудно.
