— Я должна найти способ, — прошептала она себе под нос.
Скрэйлы опустили старика на землю примерно в тридцати футах от нее, а затем повернули обратно, понимая, что лучше не ввязываться в это, чувствуя, наверное, что он не хотел или не нуждался в их помощи. Он столкнется с ней один на один. Он намеревался сделать это личным делом.
На мгновение он стоял на месте. Даже при солнечном свете, который пробивался через повисшую дымку, он выглядел настолько худым, что казался рожденным из дыма и пепла. Его тело немного горбилось, возможно, от возраста, возможно, от груза чего–то менее поддающегося измерению, но одинаково давящего. Его лицо было истощенным и морщинистым, но даже с этого расстояния она увидел яркий и властный свет его странных глаз.
Какое–то движение на той стороне реки привлекло его внимание. Группа подростков, включая нескольких Призраков и Кирисина, бросились к плотине, наконец, одумавшись и обретя решимость помочь. Какое–то время старик наблюдал за ними, и на его лице отразилась смесь любопытства и презрения. Потом он всего на миг взглянул на нее, почти небрежно повернулся, поднял одну руку и нацелил ее. Огонь вырвался из его пальцев и пролетел до верхней площадки стены плотины. В воздух на десятки метров поднялось пламя, охватив плотину от одного конца до другого, найдя топливо, которого никто из них не смог обнаружить.
Пламя преградило путь через плотину и те, кто пытался добраться до нее и Ястреба, отступили. Их попытка спасения не удалась.
Старик повернулся к ней и зашагал вперед.
— Отдай мне мальчишку, а сама можешь идти! — сказал он ей.
Он сделал легкое движение, как бы обходя ее, но она тут же загородила ему дорогу.
— Я так не думаю, diablo. {13} Убирайся.
Он остановился:
— Ты же серьезно не думаешь, что сможешь помешать мне забрать его, не так ли? — спросил он ее.
— Я не знаю, что я смогу, — сказала она. Она вдруг ощутила новый прилив боли по всему телу, как последствие даже этих немногих простых шагов. Она посмотрела на концы дротиков, торчавших из ее тела, как шипы. — Почему бы тебе это не выяснить?
— Знаешь, я собираюсь убить тебя. Я смогу это сделать, даже если бы ты была свежей и не раненной. Я смогу сделать это, даже если бы кто–то помогал тебе. — Он бросил на нее понимающий взгляд. — Я не такой, как те, с кем ты расправилась. Ты понимаешь это? Ты знаешь, кто я?
Она кивнула:
— Ты — тот самый.
Она сказала это без злобы, но выразила гораздо больше, чем означали эти слова.
Она призвала магию и наблюдала, как под ее пальцами тускло засветились руны.
Слишком мало, подумала она. У меня не осталось магии, чтобы сделать это. Я не смогу остановить его.
— Я тот самый, — согласился он. Он продолжал изучать ее, как будто увидел что–то, чего не знал ранее. — Почему бы не рассмотреть преимущества, которые дает присоединение.
— Присоединиться к тебе, ты это имеешь в виду?
Он пожал плечами:
— Почему бы нет? Если ты жива, то сможешь внести весомый вклад. Другие так и поступили; ты не первая.
Ее одежда насквозь пропиталась кровью, а ее лицо было в поту и грязи. Она сознавала, насколько уязвимой казалась ему. Если бы для этого была какая–нибудь причина, она бы поразмыслила над этим. Но, естественно, никакой причины не было.
— Я скорее сойдусь с дикими собаками, — ответила она.
Он негромко засмеялся:
— В этом нет необходимости. Больше от тебя ничего не нужно. Я спросил из–за ложной надежды, что здравый смысл одолеет гордыню. Я должен был догадаться. С твоим родом это никогда не проходит.
— Лучше гордость, превосходящая здравый смысл, чем презрение к святости жизни, превосходящее чувство, что правильно, а что нет.
Сейчас она сражалась за время, за возможность получить небольшое преимущество, за все, что пойдет ей на пользу. Она будет тянуть разговор с ним столько, сколько сможет.
Он сделал еще несколько шагов вперед и снова остановился.
— Вы все похожи, Рыцари Слова. Страстные в своих убеждениях, посвятившие себя своим делам, слепые ко всему, кроме своей праведной приверженности вере в то, что обрекло вас с самого начала. Люди не могут выдержать то, что нужно для такой веры, женщина, даже если ты можешь. Людям не хватает железа, необходимого, чтобы довести дело до конца. Они склонны ошибаться и легко ниспровергаются. Раз за разом ты это видела сама. Мы там, где мы есть, ты и я, стоим на этой пустой равнине из–за этого.
— Некоторые из нас видят это по–другому. Люди не совершенны; я не стала бы утверждать обратное. Но их вера это то, что отличает их от таких существ, как ты. Они верят в невозможное, в то, что нельзя увидеть и потрогать. Они считают, что если вы не стремитесь быть лучше, чем вы есть, то вы живете напрасно. В чем же еще смысл жизни, если не в том, чтобы сделать ее лучше для себя и других?
Он снова засмеялся.
— Единственная цель жизни состоит в том, чтобы остаться в живых как можно дольше. Власть кладет этому конец. Я узнал об этом столетия назад, когда сбросил свою человеческую кожу, чтобы стать демоном. Я получил контроль над магией, о которой ты можешь только мечтать. Я получил власть над своей жизнью и жизнями остальных. Вера во что–то другое просто мусор. На что ты можешь надеяться, кроме разочарования?
— Ты можешь надеяться на мир, в котором живые существа процветают, а не на тот, в котором их планомерно уничтожают. Ты можешь надеяться на мир, в котором брезгуют властью, если ее используют ради своего блага. Ты можешь надеяться на общие понятия, что сострадание и понимание обеспечивают пространство для всех живых существ.
— Весьма красивая картинка.
— Ты не поймешь.
— Я понимаю то, что мир живых существ переоценивают.
Она почувствовала перемену в его осанке, в выражении его лица. Она стойко держалась, используя свою магию, чтобы подкрепить истощенные силы, чуточку здесь, чуточку там.
— Ты так сражаешься на службе у Слова, — тихо сказал старик. — Но в итоге, ты все равно умираешь.
Она призвала всю магию, которую смогла, чтобы защитить себя, но ее было недостаточно. Яркий огонь старика ударил в нее с ужасающей силой, сбивая с ног и заставляя распластаться по земле. Она почувствовала, как силы покидают ее, как по всему ее телу разливается боль. Тонкими струйками от ее одежды поднимался дым. Она лежала беспомощная на земле, прижимая к телу черный посох.
Помоги мне, Джонни, взмолилась она.
— Пустая трата времени, — сказал старик, качая головой по мере приближения.
Внезапное движение привлекло ее взгляд. Пожиратели тысячами просачивались из земли, словно призраки умерших возвращаются к жизни. Они возникли как странные, скрюченные деревья, с извивающимися и текучими черными фигурами и светящимися от голода глазами. Они были тут, чтобы сожрать ее.
