- Держи! Ты наверняка такого не пробовала...
Истла поцеловала крошечное личико уснувшей дочери и, положив ребёнка в колыбель, повернулась к присевшему рядом горбуну. Он обнял её и, почувствовав исходящее от эмпатки напряжение, шепнул:
- Выпей и успокойся. Пока я хочу просто поговорить. Расскажи мне откуда ты и что здесь делаешь?
Чующая взяла кружку и, отпив немного вина, грустно взглянула на Олдена:
- Ты заметил крошечный островок посреди озера? Там есть источник, посвящённый Малике. Если выкупать в нём ребёнка, богиня подарит ему здоровье и красоту. Я знаю об этом, потому что жила здесь, когда была ещё маленькой, но потом моя семья переехала в Лудей. Там я выросла и вышла замуж, а теперь ненадолго вернулась сюда попросить Малику за дочь...
Олден прищурился:
- Путь от Лудея сюда неблизкий! Почему твой муж отпустил тебя одну?
При упоминании о муже слегка расслабившиеся плечи Истлы снова напряглись и она начала пить вино, так и не ответив на вопрос. Горбун ещё крепче прижал к себе женщину и осторожно спросил:
- Вы поссорились?
По-прежнему глядя в кружку, Истла невесело улыбнулась:
- Нет. Что толку браниться, если сказанного им в храме Малики обратно всё равно не воротишь! - эмпатка вновь замолчала. Было видно, что ей не очень хочется вспоминать о причине ссоры, но Олден не отступил:
- И что же такого страшного произошло?
Истла подняла голову и внимательно взглянула на Олдена:
- Тебе действительно хочется это знать? Зачем?!
- Просто пытаюсь понять, что тебя вынудило отправиться в дальнюю дорогу с такой крохой. - честно ответил тысячник и Чующая, уловив в голосе амэнца нечто большее, чем простое любопытство, вздохнула:
- Муж мой сына очень хотел, а когда родилась дочка, не только три дня мрачнее тучи ходил, но ещё и нахлестался в корчме, хотя такого за ним обычно не водиться. Потом его вроде бы отпустило, но когда пришло время в храме Малики попросить богиню о защите малышки, он прямо перед алтарём возьми да и скажи, что дочка ему ни к чему, так как ей он своё ремесло передать не сможет, а ему помощник нужен! Я, как услышала такое, так и обмерла, а он развернулся и ушёл из храма. Тем же вечером его к Эстенским рудникам вызвали, а я сюда приехала - не хочу, чтоб из-за его слов дочка пострадала!
Рассказ Чующей живо напомнил тысячнику о том, как Илит отреагировал на рождение Пелми, и он криво усмехнулся. На его взгляд Истле следовало бояться не гнева богини, а остерегаться тщеславия мужа! Но потом Олден взглянул на печальное лицо Чующей и попытался её успокоить. Осторожно проведя рукою по пушистым косам Истлы, горбун заметил:
- Знаешь, мне кажется, что справедливая богиня не станет наказывать малютку за то, что её отец - дурак!
- Нет, он не дурак, он...- попыталась возразить Олдену Истла, но прервав себя на полуслове, решительно тряхнула головой. На сердце у неё уже давно накипело, а уже завтра её дорога навсегда разойдётся с дорогой амэнского воина, который непонятно почему решил узнать, что твориться в её душе! - Просто мы уже как три года женаты, а до сих пор друг-другу чужие, хотя он тоже из Чующих!
Олден отпил из своей кружки и исподлобья взглянул на эмпатку:
- Так ты не любишь его?
Удивлённая подобным вопросом Истла высоко вскинула брови и вновь пристально посмотрела на Олдена но, не найдя на его мрачном лице даже тени улыбки, вздохнула:
- Странный ты, амэнец! Спрашиваешь так, будто не знаешь, что о любви только в сказках рассказывают да в песнях поют! В жизни же за кого посватают, за того и пойдёшь, особливо когда за спиною ещё три младших сестры и плохо будет, если они в девках засидятся. К тому же, против жениха мне возразить было нечего - работящий, непьющий, на лицо - тоже ничего, а то что нелюб, так это не довод...
Получив такой ответ, горбун опустил голову - слова лаконки ещё раз подтвердили то, что хотя мир огромен, населяющие его люди везде одинаковы. В какой бы семье ты не родился, установления и правила свяжут тебя по рукам и ногам, будь ты аристократ, селянин или горожанин!.. И если даже молодая, красивая женщина при слове "любовь" лишь горько вздыхает, то стоит ли упрекать судьбу за то, что она обделила тебя тем, чего нет и у других...
Спящая в колыбели малышка едва слышно захныкала и Истла тут же высвободилась из под руки Олдена. Горбун дождался, пока эмпатка успокоит раскапризничавшуюся дочь и тихо произнес:
- Время уже позднее. Нам тоже не мешает отдохнуть!
Понимая, что обозначают эти слова, Истла одарила его взглядом, который больше бы подошёл раненой драконихе, а не человеку, но снова взглянув на колыбель, вздохнула. Горбуну даже показалось, что он слышит её мысли - сама бы она ни за что не стала военной добычей, но сейчас для неё самым главным были жизнь и безопасность малышки! И если ради этого надо провести ночь с амэнским палачом, то пусть так и будет!.. Почувствовав, как внезапно задрожали его пальцы - Олден сжал руку в кулак, ему было не привыкать к людской ненависти и омерзению, но в этот раз их вызвало не его уродство, а доспех "Карающих"!
Тем временем Чующая расстелила постель и сняв платье осторожно скользнула под одеяло. Олден взглянул на притихшую женщину, встал и подошёл к уже почти догоревшей свече...
Истла с замиранием сердца прислушивалась к тому, как амэнский тысячник, задув свечу, раздевается в полной темноте. Вот снялся тяжёлый отполированный нагрудник...Вот клацнули застёжки наручей... Вот скрипнула кожа и звякнули пряжки сброшенной куртки... Сухое и словно бы недовольное пощёлкивание совершенно сбило Чующую с толку - на какой то миг ей показалось, что этот звук издала не какая то деталь одежды или доспехов, а живое существо, но подумать о том, чем вызвано такое ощущение Истла не успела, так как в следующий миг амэнец уже был рядом с ней. Чующая слабо вздохнула и тут же сухие губы тысячника приникли к её губам, а его рука скользнула вниз - к мягкому животу женщины.
- Я не причиню тебе зла...- шепнул аменец на ухо Истле, но по её телу лишь прошла мелкая дрожь - оказавшись в объятиях тысячника, она ощутила исходящую от него властную колдовскую волну и поняла, что даже телесно он был гораздо сильнее её мужа. Чующая почувствовала себя зайчонком, угодившим в пасть к волку, но амэнец снова шепнул ей: "Не бойся меня", а его губы осторожно коснулись её щеки... Вскоре лоскутное одеяло оказалось на полу - руки тысячника скользили по всему телу эмпатки, лаская и нежа её кожу, а его многочисленные поцелуи превратились в горящую огнём дорожку , идущую от груди к низу живота. Не успокоившись на этом, амэнец переместился ещё ниже, а ещё через миг по телу Истлы прошла необычно тёплая, дарящая наслаждение волна! Муж никогда не проделывал с нею ничего подобного и оказавшаяся в плену ещё ни разу неизведанных ощущений Чующая застонала. Ответом ей стало довольное, почти кошачье урчание амэнца, и на Истлу обрушился целый каскад новых, дарующих наслаждение ласк...
