Что он и сделал.
Впрочем, он и так уже видел, что девушка рядом с ним – не Ольга, что само по себе навевало нехорошие мысли.
Пробудившаяся ото сна память вспомнила о своих обязанностях и с готовностью хорошо вышколенного слуги предоставила полную информацию о вчерашнем вечере.
…Зал «Лунного дракона», несказанно похорошевший после ремонта. На стенах новенькие росписи в приятных небесных тонах, столики покрыты новенькими скатертями, а вот уголок для азартных игр исчез вовсе. Либо перенесли в другое помещение, либо прикрыли от греха. Счастливые именинники сдвигают столы, силясь подсчитать количество гостей, и постоянно сбиваются, так как гости все время прибавляются. Прочие посетители косятся на хохочущую компанию, кто с интересом, кто с неодобрением. Музыканты лучатся радостью, понимая, что сегодня у них почти что выходной. Во-первых, коллеги обязательно пригласят выпить, а во-вторых, музыки тут хватит и без них.
Среди всего этого веселья слоняется грустный товарищ Кантор с огромной кружкой, напоминая Ольге некоего господина Мозеса, которого никогда не имел чести знать. Судя по тому, что она не стала объяснять, сославшись на недостаток времени, этот господин относился к славному сообществу загадочных Родригесов и Гонсалесов.
Артуро Сан-Барреда ревниво следит за каждым Ольгиным движением, когда она приближается к Кантору, чтобы поздороваться. Как не воспользоваться слабостью противника, когда он так бестолково всем ее демонстрирует! Разумеется, Кантор нарочно обнял Ольгу за плечо, прошептал на ушко, как ему нравится ее новая блузка, и поинтересовался, видели ли придворные дамы эту бирюзовую помаду. Пусть дурак ревнует. Чем откровеннее, тем лучше. Обязательно пусть закатит сцену и обвинит в неверности. Должна же Ольга увидеть своими глазами, какое ничтожество ей досталось!
Азиль врывается в зал подобно весеннему ветру, быстрая и невесомая. Как всегда, в чем-то ослепительно-ярком, и, как всегда, ей ужасно мешают туфельки. Элмар подойдет позже, он сегодня еще в одно место приглашен. Жаль. С ним было бы как-то проще. Не так одиноко.
– Извините, вы из этой компании?
Незнакомая женщина грациозным кивком указывает на сдвинутые столы. Она хороша. Притягательна. Волнующа. Могла бы понравиться, если бы не представляла собой стандартный образец «мечты озабоченного мистралийца».
– А что?
– Ничего, просто любопытно. Такая веселая компания, а вы скучаете и чем-то опечалены.
Странно, на шлюху вроде не похожа, а набивается на знакомство примерно так же беспардонно.
– Человек думающий часто производит такое впечатление, – уклончиво отвечает Кантор, так как еще не решил – стоит ли заводить знакомство с этой изумительной блондинкой или ну ее к едреным демонам…
– И о чем же вы думаете?
Похоже, дама не отличается выдающимся умом. Могла бы и пооригинальнее что-то изобрести.
– Да вот думаю – почему столь очаровательная молодая женщина оставляет компанию трех достойных кавалеров и заводит знакомство с потрепанным скучающим типом, невзирая на его мрачную физиономию и мистралийское происхождение.
Блондинка присаживается рядом, давая понять, что настроена на долгий разговор.
– С ними скучно. – Мимолетный пренебрежительный взгляд в сторону своего столика. – И они пьяны. Человек думающий гораздо интереснее в общении. – Довольно откровенная поощрительная улыбка. – К тому же мне нравятся мистралийцы. Они всегда искренне выражают свои чувства и намерения.
Если они есть, эти намерения, мысленно ухмыляется Кантор, который как раз заглянул в нежданный подарок судьбы и, надо заметить, здорово разочаровался. Интересно, что могло от меня понадобиться красавице воровке? Неужто по моему виду можно предположить, будто у меня есть чем поживиться? Впрочем, легкий флирт ни к чему не обязывает и все ж какое-никакое, а развлечение…
Жак с домочадцами опаздывает на полчаса, с гордостью заявляя на вопросы, где он был, кто это с ним и что у них с руками:
– Вы что, не видите? Мы покрасили Гарри!
Чернокожий переселенец действительно превратился в очень-очень смуглого мистралийца, правда, довольно уродливого. Если вдуматься, это не так страшно – всякие бывают люди, и ничего, живут. Возможно, девушки будут шарахаться, но это мелочи по сравнению с шарахающимися лошадьми. Дамы, подходящие Гарри по возрасту, шарахаться не станут, у них уже другие критерии мужских достоинств и недостатков.
Добровольные красильщики выглядят не лучше. То ли у них ума не хватило воспользоваться кисточкой, то ли просто так неаккуратно работали, но у обоих руки перемазаны несмывающейся волшебной краской. Надо будет посоветовать, чтобы купили в той же лавке специальный раствор для смывания, а то так и проходят всю жизнь в пятнышках.
Кантору невыразимо приятно наблюдать, как огорченно вытягивается физиономия Артуро, расстающегося с очередной мечтой о всемирной славе.
Обстановка еще пристойная, оркестр еще трезв, танцы только начинаются и девушки пока немного робеют, а кавалеры только присматриваются. Все та же обворожительная блондинка дефилирует мимо Кантора уже в третий или четвертый раз, ожидая, когда же он проявит интерес. Сама больше не подходит. Действительно не шлюха – уровень не тот. Но хороша, ослепительно хороша. Половина наличных мужчин провожают ее жаждущими взорами, некоторые, уже окончательно ослепшие, подходят, пытаясь завязать знакомство. Дама прихотливо и переборчиво сортирует ухажеров, только самые презентабельные удостаиваются чести с ней потанцевать. Однако ни один не получает тех потаенных знаков внимания, которые щедро сыплются на безразличного мистралийца.
– Диего, познакомься с моими подругами…
Ольга всегда была доброй и совестливой девушкой, кто бы спорил. Понятно, что ей неловко наслаждаться обществом своего бесценного Артуро, когда несчастный «бывший» тоскует в одиночестве. Конечно, надо бедного покинутого Диего чем-то утешить. Но зачем же ради этой благой цели вешать на него сразу всех своих безмужних подруг?
– Это Диана, это Тела, это Санья, это Лаваэль, а вот это – Зинь…
И что должен делать товарищ Кантор со всеми пятью? Открыть… гм… заведение? А впрочем, почему бы не развлечь одиноких девушек парой пристойных анекдотов и романтических историй, да заодно понаблюдать, как отреагирует на такую бешеную конкуренцию настойчивая блондинка… Как же ее… Нита? Нина? Низа? Вот, мать твою, забыл… Главное теперь, не забыть, кто из этих пяти Диана, а кто Санья, и кто певица, а кто художница. Пока что Кантор мог безошибочно выделить из всей группы только Зинь. Из-за этнической принадлежности, а также оттого, что из всех она одна не была бардом, а ведала театральными финансами. Что-то везет ему сегодня на воровок…
