Дабы не упустить кого-нибудь из бандитов, каждый целил в своего противника (благо четвертая их лодка находилась в таком плачевном состоянии, что ни бежать, ни атаковать не смогла бы при всем желании). В конце концов, если бой затянется, победивший поможет остальным – тем своим товарищам, кому придется туго. Бойцы, не занятые веслами, схватились за луки, а кое-кто уже решался бросать во врага дротик, хотя от последнего при отсутствии многолетнего опыта было крайне мало толку – дротики чаще не долетали до цели.
Появились и зачарованные стрелы, которым не были помехой обычные магические щиты.
– Эй, осторожней там! – крикнул девушке кормщик.
Она сделала еще один снимок и, перехватив левой рукой брус, отклонилась от него, пропуская стрелу мимо себя. Магия бурлила в ее крови, и бывали минуты, когда чародейке казалось, будто время замедлило свой ход, стрелы и дротики летели лениво, а люди едва шевелились. Она заметила того, кто целился в нее, и, поскольку подобная же идея могла прийти в голову кому-нибудь еще, решила все-таки для гарантии обезопасить себя отклоняющим стрелы заклинанием. Правда, магия мешала фотографировать, и в момент съемки защиту приходилось убирать. Но чародейка почему-то была уверена, что ее не зацепит. Поэтому избавлялась от чар со спокойствием философа.
Кайндел хладнокровно засняла, как лодия с бойцами ОСН и драккар бандитов сблизились и сцепились крюками на длинных прочных веревках. В этот момент корпус лодии изрядно тряхнуло, однако курсантка удержалась на фальшборте, хоть и с трудом. Подняв руку с фотоаппаратом, она спокойно и последовательно сняла начало драки, а потом отцепилась от бруса и спрыгнула вниз, чудом увернувшись от брошенного в нее дротика. Проверять, насколько хороши отклоняющие чары, ей не хотелось.
Бой на корабле, как оказалось, представлял собой нечто совершенно необычное для большинства участвующих в нем. Применять магию в таком тесном контакте было неудобно, да и опасно, потому что подавляющая часть заклятий была из разряда недостаточно изученных, и они могли выкинуть какие-нибудь неожиданные «шутки». На земле это не так уж страшно, а на воде? Да еще там, где дерущиеся спрессованы, будто сельди в бочке?
И реконструкторы, и «новые викинги» привыкли выяснять отношения на земле. Здесь же, где палуба под ногами качалась тем сильнее, чем больше народу на ней прыгало и размахивало оружием, неуверенно себя чувствовали даже опытные мореходы. Если хотя бы на плечи не давило где пять, а где и все восемь килограммов кольчуги – уже было бы совсем другое дело. А так если ненароком полетишь за борт – бог его знает, чем все закончится. Оттого парни вели себя особенно опасливо. Оттого приступали к драке неуверенно.
Однако постепенно бойцы распалились. Кайндел взобралась на скамью, привстала на цыпочки и сделала еще с десяток очень удачных кадров.
– Давай, парни, поколоритнее, – подбодривала она, уверенная, что на ее окрик в общем шуме все равно никто не обратит внимания и она никому не помешает.
Еще один драккар, сцепившийся с лодией, медленно дрейфовал по ветру. Девушка, не захваченная общей схваткой, имела возможность смотреть по сторонам, что она и делала. Там фортуна явно склонялась на сторону оэсэновцев, хотя бы потому, что в их числе оказался офицер-чародей, Кериан, который, в отличие от большинства, умел пользоваться заклинаниями в толпе. Он вообще был крайне изобретателен, проводил много времени в лабораториях, с экспертами – то ли изобретая новое, то ли совершенствуя старое.
Он один сейчас значил в этой схватке больше, чем десяток бойцов. Время от времени замечая вспышки и хруст, напоминающий звуки лопающихся искр от фейерверка, курсантка понимала, что маг трудится в полную силу и врагу ничего не светит. Правда, поворачиваться в ту сторону с фотоаппаратом слишком часто она не решалась, опасаясь пропустить чью-нибудь атаку. Второй корабль реконструкторов – коричневый драккар – она не видела, да особо и не искала.
Ее больше интересовала схватка своих.
Кайндел вынула меч, но в драку лезть не стремилась. Для удобства, делая кадр, она втыкала клинок в дерево, или брала его под мышку. Кто-то швырнул в нее топор, пришлось уклоняться. Металл скользнул по выставленной защите, вышиб невидимые искры и погасил ее – должно быть, тоже оказался не без магии. Но девушку это мало волновало – построить еще одну, точно такую же, труда не составляло. Она выпрямилась и прицелилась фотоаппаратом прямо в «нового викинга» – дюжего, из-за доспеха кажущегося еще шире. Боец только что повалил противника на палубу и остановился в нелепой позе враскорячку, чтоб спокойно вдохнуть воздуха в легкие. Бой давался ему нелегко.
– Лицо сделай! – приказала она, фиксируя кадр.
– Ах, сука! – прозвучало в ответ, но негромко, потому что голос срывался.
Курсантка опустила фотоаппарат на скамью, подхватила меч и прыгнула вперед, стремясь поймать врага в тот момент, когда он будет перебираться с корабля на корабль и окажется наиболее беззащитным. Однако тот, заметив ее движение, лезть на чужой корабль не стал. Зачем (это не так и просто в кольчуге, поножах и шлеме с бармой, которые изрядно весят), если девица сама идет?
Возможно, имело смысл отскочить, предоставить другим разбираться с бандитом, но девушке словно вожжа под хвост попала. Возможно, захотелось попробовать себя в настоящей драке, а может быть, вперед ее толкала бурлящая в крови магия. Именно она приводила Кайндел в состояние, подобное эйфории, когда мир кажется простым, а любое дело – легким. Она перемахнула через борта сцепленных кораблей и первая атаковала «нового викинга».
Магическая энергия делала ее быстрее и ловчее, чем обычно. К тому же бандит был увешан железом, что здорово сковывало его движения. Доспехи, конечно, были магические, однако и меч курсантки представлял собой нечто большее, чем фигурный кусок особым образом закаленного металла. Уворачиваясь от тяжелого клинка, она не спешила атаковать противника, потому что понимала – ее оружие слишком легкое, чтоб пробить кольчугу или расколоть шлем. У нее имелся только один надежный путь – улучить момент и воткнуть кончик меча в не защищенное доспехом местечко, либо расправиться с бандитом при помощи магии. Для этого тоже надо было ждать удобного случая, не так это просто.
Девушку то и дело пробивало на смешки. Она чувствовала себя почти неуязвимой (по крайней мере, до тех пор, пока рядом не появится еще кто-нибудь, жаждущий ее крови, или не примется в нее что-нибудь швырять), поэтому прыгала перед противником, дразня его своей неуловимостью. И в тот момент, когда боец в раздражении слишком сильно махнул своим оружием и его развернуло как раз очень удобно для удара, тело Кайндел все сделало за нее. Едва контролируя свои действия, она развернулась на пятках, и, используя весь свой вес, всадила меч под ребро бандита, как раз в пройму кольчужного рукава.
И отскочила, понимая, что у поверженного, но еще живого врага есть еще время и возможность отомстить ей.
А потом рядом с ней появился Шреддер, злой и наполовину обсыпанный мукой, словно ломоть рыбы, приготовленный для жарки.
– Что ты здесь делаешь?! Я велел тебе оставаться на нашем корабле!
Всю эйфорию девушки словно ветром сдуло. Она угрюмо покосилась на белого от муки и ярости Эйва и пробормотала:
– Извини, так получилось.
И полезла обратно на лодию.
Бой как-то сам собой угас. Убитых с обеих сторон было не много, однако «новые викинги» быстро сообразили, что преследователи будут «бодаться» до последнего, и в большинстве своем предпочли сдаться. Кто-то кинулся за борт, надеясь доплыть до берега – таких отстреливали в воде из автоматов, спокойно, без спешки. Кто-то засел на корме за мешками с мукой и картошкой. Этих решили пока оставить, чтоб зря не класть людей – все равно им некуда было деться. Пленников вязали без церемоний и приматывали кого к скамьям, а кого к мачте – для надежности.
Отвлекшись от дела, Шреддер поискал глазами коричневый драккар и, убедившись, что там тоже никто особо не нуждается в помощи, трубно скомандовал:
– Поворачивай к берегу! – и, обернувшись к Кайндел, коротко приказал: – Займись ранеными.
Она не стала спрашивать, зачем было гнать ее на лодию, раз раненые лежат на палубе чужого корабля, без возражений снова перемахнула через два сцепленных борта, уже с чашей в руках, и склонилась над первым пострадавшим. Вздохнув, принялась выковыривать его из покореженной кольчуги. Единственное утешение – не ей одной мучиться с ранеными, всем магам предстояло принимать в этом участие.
Девушку не волновало, что ей придется путешествовать на чужом, поврежденном ею же корабле, в обществе добрых двух десятков пленных бандитов – как только она поняла, что у парня задета печень, ей стало не до своих переживаний. Мысленно ругаясь, она ковырялась в теле прочно потерявшего сознание страдальца, составляя изощренные заклинания для восстановления кровотока и разорванных тканей печени, и лишь фыркала, когда ей осторожно предлагали помощь.
