Затем чей-то голос вернул его внимание к комнате.
— Это те самые волки?
Говорившая была невысокой девушкой, одетой во все черное, необычно для дракона — отличная от других, которых Андерс встречал до сих пор. Ее черные волосы были заплетены в две длинные косы, а кожа была темно-коричневой, почти под цвет платья. Она выглядела всего на пару лет старше Андерса, но держалась так, словно была бесконечно выше его.
Она сидела рядом с высоким худым мальчиком с поразительно голубыми глазами на белом лице и копной черных волос, падавших ему на лоб. Он был примерно того же возраста, что и она, и разделял ее насмешку.
— Андерс, Лисабет, — сказала Эллуюка самым вежливым тоном, который он до сих пор от нее слышал, хотя и самым холодным, — это Криссин, которая изучает естественные науки, и Нико, который изучает математику.
— Рад познакомиться, — сказал Андерс, и когда Лисабет повторила его слова, он скорее почувствовал, чем увидел, как Рейна закатила глаза.
— Вы можете сесть за другой стол, — сказала им Криссин, перекидывая одну косу через плечо. Андерс был только рад услужить.
— Да, — сказала одна из девушек за соседним столиком, отодвигая книги, чтобы освободить место. — Подойди и сядь сюда. — Она продвинулась вдоль скамьи, на которой сидела, ее длинные черные, как смоль, волосы, свисавшие ниже талии, колыхались, как вода, когда девушка двигалась. Она была атлетически сложена и выглядела так, будто у нее были предки из Охиро, как у Тео — и Виктории в Ульфаре. У парня напротив нее была широкая улыбка, которая делала его похожим на того, кто уже был озорником, о котором никто не знал, взъерошенные светлые волосы и мерцающие зеленые глаза за парой очков.
— Я Ферди, — сказал он. — Изучаю медицину.
— Но на самом деле, — криво усмехнулась девушка, — он здесь, потому что Лейф понял, что очаровывает всех, кого встречает, поэтому он подумал, что кому-то лучше научить Ферди, как руководить, поскольку однажды тот обязательно будет главным.
Ферди просто рассмеялся, но не стал отрицать обвинения.
— А это Брин, — сказал он, указывая на своего спутника. — Языки. Все, насколько я могу судить. — Он указал на девушку с очень бледной кожей, спутанными вьющимися каштановыми волосами и жирным пятном на носу, которая склонилась над маленьким приспособлением, не обращая внимания на остальных. — А это Изабина, наш механик.
Изабина подняла руку, чтобы помахать в знак приветствия, не поднимая глаз, осторожно вставляя зубчик на место пинцетом.
— И это все, — сказала Эллюкка, усаживаясь рядом с Ферди и роясь в бумагах на столе в поисках тех, которые, по-видимому, принадлежали ей. — Кроме Патрика, он появится в последнюю минуту.
Рейна плюхнулась рядом с Эллюккой, и через мгновение Андерс и Лисабет заняли свои места напротив девочек, оставив Криссин и Нико за другим столом. Миккель и Тео нашли то, над чем работали дальше по столу, рядом с Изабиной.
Последний ученик из двенадцати, серьезный мальчик с длинными каштановыми волосами, прибыл, тащившись за Дреклейдом Лейфом.
— Патрик изучает искусство, — прошептала Рейна, когда мальчик сел рядом с Нико и Криссин. Но в присутствии их учителя все были заняты своими проектами, и Андерс не знал, что делать. Лисабет рылась в бумагах перед ними, охая и ахая над тем, что находила.
— Андерс, — сказал Лейф. — Пожалуйста, сядь за мой стол, поговорим о твоих занятиях.
Андерс поднялся со стула и подошел к столу Лейфа, заваленному бумагами, артефактами и прочим хламом. Дреклейд сдвинул стопку пальто на пол, открыв второй стул, и когда Андерс сел на него, стопки на столе скрыли всех остальных студентов.
— Доброе утро, — сказал Лейф, проводя рукой по своим рыжим волосам, устраиваясь поудобнее. Хотя до сих пор он был более приветлив, чем остальные, Андерс все равно нервничал. Возможно, именно шесть лет жизни на улицах Холбарда заставили его автоматически опасаться авторитетных фигур. Или, как подсказывал его разум, возможно, дело в том, что он — единственное, что стоит между тобой и тем, чтобы тебя вышвырнули из Дрекхельма так же, как и Ульфара.
— Доброе утро, — сказал Андерс, стараясь говорить как можно более старательно.
— А другие объяснили, как работает Финскол? — спросил Лейф.
— Да, — сказал Андерс, решив вмешаться. Ему нужно было предложить свой собственный курс обучения — исследование того, что он может сделать — прежде чем Лейф заставит его учиться читать и писать, как Рейну. — Я хочу учиться…
— Минуточку, — прервал его Лейф. — Спешить некуда. Мы начнем с основ, улучшая твое чтение и письмо. Мы, драконы, не торопимся с важными вопросами. Мы можем быть медлительными, но приходим к правильному решению.
У Андерса упало сердце. Он вспомнил, что сказала Эллюкка прошлой ночью… что Дракон-сход обсуждал весь день, но так и не пришел к согласию. Даже с опасностью Снежного Камня они не могли спешить. Волки, конечно, были полной противоположностью — Сигрид приняла решение, а потом все сделали, как им было сказано. У этого тоже были свои недостатки, но он хотел узнать больше о себе, узнать больше о том, что он может делать и почему.
— Я мог бы заниматься чтением и письмом наряду с другими занятиями, — предложил Андерс.
— Путь драконов всегда служил нам, — ответил Лейф.
— Но я не дракон, Лейф, — осторожно сказал Андерс.
— Это так.
Андерс медленно вздохнул и продолжил попытку, надеясь, что вопрос заинтересует Дреклейда.
— Лейф, ты знаешь, кто я? Я имею в виду, кто я такой?
— Я должен изучить этот вопрос, прежде чем смогу ответить тебе должным образом, — серьезно ответил Лейф, и сердце Андерса упало. Вся специальность Тео в Финсколе состояла из записей и исследований драконов, потому что даже новичок вроде Тео мог сказать, что здесь ничего нельзя найти.
Из-за склонности драконов вечно все обдумывать и невозможности найти информацию у Андерса возникло ужасное чувство, что он может годами ждать выводов Лейфа. И все это время волки будут готовиться к войне, а драконы будут говорить, говорить, говорить.
— Я знаю, что ты нетерпелив во многих отношениях, — сказал Лейф, читая выражение его лица. — Но ты должен посвятить себя учебе и позволить Дракон-сходу решить вопрос о том, что делать дальше, Андерс.
Андерсу ужасно хотелось возразить, но он не знал, как. Он хотел поторопить драконов, объяснить, насколько срочны дела, но, когда дело дошло до этого, он был тем, кто довел дело до конца.
Профессор Эннар сама использовала бы Чашу, если бы он не украл ее, так что волки все равно знали бы, где находятся драконы, но они могли бы провести месяцы или, по крайней мере, недели, разведывая горы в поисках точного местоположения Дрекхельма. Они, конечно, не напали бы и не украли бы Снежный Камень. Все по-прежнему будет находиться в том же напряженном тупике, и это само по себе было своего рода миром.
С другой стороны, драконы даже не знали бы, что им грозит опасность, если бы он не предупредил их о Чаше Фелкира, так что можно было поспорить, что Андерс оказал им услугу.
С третьей стороны — или лапа, на самом деле, именно поэтому вам нужны лапы — драконы, похоже, не планировали ничего предпринимать, хотя и знали.
Ему придется самому искать ответы. Но, возможно, была одна вещь, о которой Лейф мог бы что-то знать или, по крайней мере, мог бы включить в свое обещанное исследование того, кем или чем может быть Андерс.
Андерс рассказал Лейфу, что он заметил в своей новой терпимости к жару — что с тех пор, как появился Ледяной огонь, он не беспокоил его так, как раньше — как всегда беспокоил волков. Но Дреклейд лишь задумчиво нахмурился и сделал пометку в одной из своих дюжин папок.
Десять минут спустя настала очередь Лисабет поговорить с Лейфом, и Андерс ушел в конец класса, сидя у окна с удивительно терпеливой Эллюккой, которую Лейф попросил помочь ему с утренним чтением. Она то и дело отвлекалась, рассказывая ему истории… он понимал, почему она специализировалась именно на этом, потому что у нее это прекрасно получалось… и они проводили больше времени в тихих разговорах, чем за чтением букваря, который она выбрала.
